Страница 73 из 79
Ну так вот, в фильме есть сцена, когда Джин Бэрри с Энн Робинсон добираются до Лос-Анджелеса, после того как им удаётся выкарабкаться из-под обломков разрушенной инопланетными пришельцами фермы. Бэрри приходит на встречу к коллегам-учёным в Пасифик Тех и передаёт им разбитый глаз-камеру, который ему удалось захватить во время отражения атаки. Этот глаз-камера завёрнут в шарф Энн Робинсон, весь в брызгах от побоища, когда Джин отбивался от маленького зелёного монстра обломком трубы.
«А это, — мелодраматично заявил он, демонстрируя шарф учёным, — кровь марсианина!»
Мне всегда нравился сей эпизод. Поэтому, услышав от доктора аль-База подобное заявление, я было подумал, что он захотел свою учёность показать, процитировав строку из фильма, хрестоматийного для колонистов. Но ни тени улыбки. Насколько можно было судить — он был вполне серьёзен.
Я решил отложить выяснения на потом, когда мы по крайней мере выпьем, поэтому всю дорогу до Рио Зефирия промолчал. Профессор забронировал номер в игорно-развлекательном центре «Джон Картер», расположенном на набережной Маре Киммериум. Неудивительно — большинство туристов стремилось поселиться именно тут, в самом знаменитом отеле Рио. Во время строительства новый бум интереса к Эдгару Райсу Берроузу был в самом разгаре, оттого и решили, что для тематического оформления казино как нельзя лучше подойдёт «Принцесса Марса». С тех пор при мысли об увеселительном путешествии на Марс большинству людей приходит в голову именно это здание.
Ну и ладно, что до меня — я каждый раз с трудом сдерживаюсь, проезжая мимо, чтобы не запустить камнем в золочёные стёкла окон. Десятиэтажный памятник всем тем глупостям, которые люди успели сотворить, прибыв сюда. И если я, родившись и выросши на Марсе, так думал, то можете себе представить, что могли думать о нём шатаны… если оказывались в окрестностях, откуда могли наблюдать это строение.
Когда мы подкатили к главному входу в отель, распознать реакцию доктора аль-База было непросто. Я уже начал привыкать, что обычно его лицо хранило стоическое спокойствие. Но пока носильщик отеля разгружал наш багаж, профессор заприметил фигуру зазывалы у входа в казино. Тот был смуглокож, больше двух метров ростом и облачён в бурнус аборигена, у пояса — сабля в ножнах.
Доктор не сводил с него глаз.
— Но ведь это не марсианин?
— Нет, если только «Синие дьяволы» не взяли к себе центровым марсианина. — Заметив удивлённо поднятую бровь профессора, я пояснил: — Это Тито Джонс, бывшая звезда баскетбольной команды Дьюкского университета… — Я покачал головой. — Бедняга. Он и представления не имел, зачем им понадобился, пока его этак не вырядили.
Доктор аль-Баз тут же потерял к нему интерес.
— Если бы он оказался марсианином, это намного облегчило бы задачу.
— Тут, да и в окрестностях, застать их практически невозможно, — сказал я, следуя к вращающимся дверям за носильщиком. — Кстати… мы их тут марсианами не называем. Принято называть аборигенами.
— Буду иметь в виду. А как мар… аборигены сами себя называют?
— Шатанами, что на их языке означает «люди», — и прежде, чем он успел задать следующий очевидный вопрос, добавил: — А мы для них — нашатаны, то есть — не люди. Но это только когда они хотят проявить вежливость. А так — по-разному называют, по большей части нелицеприятно.
Профессор кивнул и некоторое время шёл молча.
Хотя Аризонский университет не раскошелился на оплату билета на марсианский лайнер аспиранту, на двухкомнатный люкс они не поскупились. После того как носильщик разгрузил весь багаж и удалился, профессор объяснил, что большая гостиная с баром понадобится ему для развёртывания походной лаборатории. Но распаковываться сразу же не стал, теперь он был готов отправиться где-нибудь выпить, как я ему и обещал. Мы всё оставили в номере как есть и спустились на лифте на первый этаж.
Бар в этой гостинице был расположен прямо в казино, но мне не хотелось наблюдать бармена, выряженного барсумским полководцем, а официанток — принцессами Гелиума. Нигде, кроме «Джона Картера», на Марсе так не одеваются, вернее, так не раздеваются, даже в разгар лета, потому что никому в здравом рассудке не придёт в голову мёрзнуть на ветру. Поэтому мы снова сели в джип, и я повёз профессора в ту часть города, куда туристы почти не захаживают.
В нескольких кварталах от моего жилища есть одно неплохое местечко. Время было ещё раннее, публики немного. Полумрак и тишина располагали к беседе. Едва мы сели за дальний столик, знакомый владелец бара сразу принёс нам с профессором бадейку эля.
Я налил профессору пива в бокал и предупредил:
— Не налегайте сразу. Пока не акклиматизируетесь, может сильно ударить в голову.
— Последую вашему совету. — Аль-Баз пригубил и улыбнулся. — Неплохо. Даже лучше, чем я ожидал. Местное?
— Янтарное из Хеллас-сити. А вы думали, мы его с самой Земли импортируем? — Но стоило обсудить куда более насущные вещи, поэтому я перевёл разговор: — Так зачем вам нужна эта кровь? Связавшись со мной, вы упомянули только, что вам нужен проводник для того, чтобы попасть в поселение аборигенов.
Некоторое время доктор аль-Баз ничего не отвечал, перекатывая бокал в пальцах, и наконец признался:
— Боялся получить отказ, скажи я всю правду. А вас мне сильно рекомендовали. Как я понимаю, вы сами родились на Марсе, а родители были из первопоселенцев.
— Удивлён вашей осведомлённостью. Верно, говорили с кем-то из прежних клиентов.
— Помните Иэна Хорнера? Антрополога из Кембриджского университета? — Такого типа не забудешь. Доктор Хорнер нанял меня проводником, но, если верить каждому его заявлению, он знал о Марсе куда больше моего. Но, оставив своё мнение при себе, я только кивнул. — Мы с ним приятели, — продолжил доктор аль-Баз, — ну или, если хотите, коллеги.
— Значит, вы тоже антрополог?
— Нет, — он отхлебнул пива. — Биолог-исследователь… точнее — астробиолог. Изучаю внеземные формы жизни. Пока мои исследования были связаны почти исключительно с Венерой, на Марсе я впервые. Ничуть не похоже на Венеру. Покрывающий там всю планету океан весьма интересен, но…
— Профессор, не хочу показаться невежливым, но не лучше ли перейти прямо к делу и объяснить, зачем вам нужна кровь м… — чёрт, едва не вырвалось, — аборигена?
Откинувшись на стуле, доктор аль-Баз сложил пальцы домиком.
— Мистер Рэмзи…
— Джим.
— Джим, знакомы ли вы с теорией панспермии? Согласно которой жизнь на Земле может иметь инопланетное происхождение, то есть могла быть занесена откуда-то из космоса?
— Нет, не слыхал… однако догадываюсь, что под «откуда-то» вы имеете в виду отсюда.
— Верно, я имею в виду — с Марса, — сказал он, постучав пальцем по столу. — Разве вас никогда не удивляло столь большое сходство землян и здешних аборигенов? Почему они так похожи, хотя их родные планеты отделяет друг от друга более семидесяти миллионов километров?
— Параллельная эволюция.
— Конечно. Полагаю, так вас учили в школе. Объясняют обычно сходством условий на обеих планетах, что привело к подобию путей эволюции, с тем отличием, что марсиане… простите, аборигены… существенно выше из-за меньшей силы притяжения, метаболизм их активнее из-за более низкой температуры, а кожа значительно темнее из-за более тонкого озонового слоя и так далее и тому подобное. Теории такие укрепились, потому что лишь с их помощью наблюдаемые факты поддаются объяснению.
— Да, и я слышал что-то подобное.
— Что ж, мой друг, всё вам известное не соответствует истине. — После этих слов он тут же мотнул головой, словно извиняясь за несдержанность. — Прошу прощения, я вовсе не хотел быть надменным. Однако я и ещё несколько моих коллег считаем, что сходство между хомо сапиенс и хомо артезиан нельзя объяснить одним лишь подобием хода эволюции. Мы полагаем возможным существование генетической связи между двумя видами и считаем, что жизнь на Земле… и в особенности человек как вид… могли зародиться на Марсе.