Страница 5 из 15
О бомбе – впервые!
Науку власть упрекала всегда в одном, мол, нет никакого выхода в практику. Подобные обвинения приводили к многочисленным трагедиям, особенно в 30-е годы, когда ученым приходилось менять свои кабинеты и лаборатории на нары в лагерях, реже – в «шарашках».
Сгустились тучи и над А.Ф. Иоффе.
Академик Н.И. Вавилов в генетике и биологии, академик В.И. Вернадский в науках о Земле, академик А.Ф. Иоффе в физике, – вот три кита, на которых держалась тогда академическая наука.
Николай Иванович вавилов уже был арестован, и, казалось бы, наступила очередь Абрама Федоровича Иоффе.
Ленинградский Физико-технический институт и его директора начали упрекать «в отрыве от жизни». Первым на его защиту бросился начальник лаборатории А.П. Александров. Пожалуй, это был единственный человек, который тогда мог сказать: «Мы спасаем наш флот!» Кстати, возразить против такого утверждения никто не мог: научные сотрудники под руководством Александрова разработали метод размагничивания боевых кораблей, а именно с помощью магнитных мин немцы намеревались нанести главный удар по нашему военно-морскому флоту.
Через несколько месяцев грянет война. Естественно, все претензии к Ленинградскому физтеху и академику А.Ф. Иоффе сразу же будут отметены, так как ни один из кораблей, размагниченных группой Александрова, не погибнет. А он сам побывает не только на Балтике, но и на Черном море, на Волге. Чтобы проиллюстрировать, как ему приходилось работать в это время, привожу свидетельство очевидца мичмана Василия Кабанова:
«Гитлеровцы с воздуха ставили сотни мин разных классов на Волге: гидроакустические, фотоэлементные и ударные. И вот в один из августовских дней 1942 года магнитоакустическая мина оказалась на левом берегу Волги. Мы шли на катере с Анатолием Петровичем в Красноармейск. Он увидел эту мину и приказал мне подойти к берегу. Вышел на берег, а мне приказал уйти в безопасное место. Я наблюдал за происходящим. Анатолий Петрович осторожно осмотрел мину и приступил к ее разборке. Примерно через час мина была на борту катера. Этот героический поступок я вспоминал и раньше, но он заслуживает внимания и сейчас, хотя прошло много лет. Потому что в сотни килограммов смертоносный груз был обезврежен ученым…»
Но вернемся назад. Итак, в канун войны от А.Ф. Иоффе потребовали план работ по помощи Армии и Флоту. Он был представлен власти. И рядом с размагничиванием кораблей, созданием новых взрывчатых веществ (этим занимался Ю.Б. Харитон) было записано: «работы по атомной бомбе». Эти исследования вел профессор И.В. Курчатов. Однако с первыми залпами войны ему пришлось прервать их, так как надо было помогать А.П. Александрову.
Разведка начинает «дробить атом»
Этот документ, хранящийся шестьдесят лет в самых труднодоступных помещениях сверхсекретных архивов, официально называется так: «Письмо № 1 по «ХY» от 27.1.1941 г.»
«XY» – икс, игрек – кодовое обозначение научнотехнической разведки.
Оперативное письмо № 1 было направлено 27 января 1941 года «Геннадию» от «Виктора» и в нем впервые упоминается «уран-235». Так что эту дату можно считать началом «эпохи атомного шпионажа».
«Геннадий» – заместитель резидента в Нью-Йорке Г.Б. Овакимян.
«Виктор» – один из руководителей «XY» в Москве П.М. Фитин.
Оперативное письмо четко ставило задачи для разведчиков в Америке, оно охватывало все области науки и техники, которые не только представляли интерес для обороны, но могли открывать новые направления. Именно поэтому значилось:
«30. О уране-235.
В шанхайской газете «Норс Чайна Дейли Ньюс» от 26.6.40 г. была помещена статья о работе, проводимой физическим отделением Колумбийского университета (Нью-Йорк), по получению нового вещества, обладающего громадной энергий, превышающей энергию угля в несколько миллионов раз, это вещество названо «U-235». О первых результатах этой работы было напечатано в официальном органе американских физиков – в «Физикелревью».
В конце февраля прошлого года в университете Минезоты (имеется в виду Миннесота. – В.Г) под наблюдением проф. Альфреда О.Ниера это вещество в минимальных количествах было якобы получено в чистом виде и испытано при помощи колумбийского 150– тонного циклотрона (установка для дробления атома в Колумбийском университете). Испытания дали положительный результат и стимулировали дальнейшие усилия в этой работе.
Данной проблемой много занимаются и советские физики и, по-видимому, эта проблема реальна…»
Любопытно, что наши разведчики не только внимательно следят за уровнем науки и техники в Америке и других странах, но и тщательно изучают прессу всего мира. Не появись небольшая заметка в шанхайской газете об открытии нового вещества, возможно, уран-235 не привлек бы внимания тогда – а наши физики еще не думали, что разведку можно использовать для их дела весьма эффективно. Осознание этого пришло гораздо позже.
Впрочем, вновь обратимся к документам, составляющим основу «Атомного проекта СССР».
Их количество резко увеличивается, как только начинается война. В срочном порядке эвакуируются из Ленинграда физические институты, уже 22 июня принимается решение о вывозе на Урал «Фонда радия», ученые включаются в работу на нужды фронта. Но тем не менее об уране они не забывают, точно так же, как и разведчики.
В конце сентября 1941 года в Москве становится известно о «Совещании Комитета по урану» в Англии. На основании информации разведчиков готовится «Справка на № 6881/1065 от 251Х.41 г. из Лондона». В ней, в частности, говорится:
«Вадим» передает сообщение «Листа» о состоявшемся 16.1Х.41 г. совещании Комитета по урану. Председателем совещания был «Босс»…
«Вадим» – А. Горский.
«Лист» – Д. Маклин.
«Босс» – Хенке.
«На совещании было сообщено следующее.
Урановая бомба вполне может быть разработана в течение двух лет, в особенности, если фирму «Империал Кемикал Индастриес» обяжут сделать ее в наиболее сокращенные сроки.
Представитель Вульвичского арсенала С. Фергюс – сон заявил, что запал бомбы может быть сконструирован в течение нескольких месяцев… В ближайшее время намечается проведение опытов по достижению наибольшей эффективности взрыва определением плотности нейтронов в промежутке между соседними массами U-235.
3 месяца тому назад фирме «Метрополитен Виккерс» был выдан заказ на конструирование 20-ступенчатого аппарата, но разрешение на это было дано только недавно. Намечается обеспечение выполнение этого заказа в порядке 1-й очереди.
Фирма «Империал Кемикал Индастриес» имеет договор на получение гексафторурана, но производство его фирма еще не начала. Не так давно в США был выдан патент на более простой процесс производства с использованием нитрата урана.
На совещании было сообщено, что сведения о лучшем типе диффузионных мембран можно получить в США.
Комитетом начальников штабов на своем совещании, состоявшемся 20.1Х.41 г., было вынесено решение о немедленном начале строительства в Англии завода для изготовления урановых бомб.
«Вадим» просит оценку материалов «Листа» по урану».
Через несколько дней поступает новое сообщение от «Вадима». Это более детальный доклад о том, что происходило на совещании Комитета по урану. Тут и величина критической массы – «от 10 до 43 кг», и информации о получении 3 кг гексафторурана, и детали проекта сепарационного завода, и некоторые особенности конструкции мембран. А заключение такое: «…помимо огромного разрушительного эффекта урановой бомбы, воздух на месте ее взрыва будет насыщен радиоактивными частицами, способными умерщвлять все живое, что попадает под действие этих частиц».
Чиновники НКВД понимают, что в их распоряжении оказался уникальный материал. И в недрах 4-го спецотдела готовится «Записка» наркому Л.П. Берии.