Магистр

Обычно я стараюсь не вступать в пустые дискуссии, а с Курониным и подавно, но сейчас внутри что-то не туда переключилось, наверное, сказалось напряжение прошедшей недели.

– Валерка, ты думаешь, газета или телевидение укажет местоположение этого стоп-крана? Я на Шаркусе столько откровенной чуши наслушался про события, в которых сам участвовал, что теперь на любые сенсации у меня жуткая аллергия. Чем громче новость, тем меньше в ней правды!

– Да знаем, как ты мир спасал, не зазнавайся! – Куронин уже сел на своего любимого конька и слезать с него пока не собирался.

Мир я, конечно, не спасал, это Валерка, как всегда, перегнул палку. Но на Шаркусе попал в крупный переплет, из которого хотя и с трудом, но сумел выпутаться и вернуться на Землю. А вот горстке тронутых парней, одержимых маниакальной идеей массового порабощения человеческого сознания, пришлось навсегда расстаться со своими грандиозными планами. И не без моей помощи. Но обвинять меня в зазнайстве?

Оставалось лишь махнуть рукой и покинуть раздевалку, в противном случае красноречие Куронина могло окончательно разбудить во мне зверя, который в последнюю неделю не был ни ласковым, ни нежным.

Мы с Сашкой Березиным снимаем квартиры в одной многоэтажке. Он не только мой тренер, но и один из самых близких друзей. На тренировки и обратно ходим вместе, поэтому я дождался его на улице.

– Вчера узнал странные новости. Помнишь Доргуна с Гердокса и Уклуса с Партона? – продолжил он начатый в раздевалке разговор.

Я кивнул. Еще бы мне их не помнить – и с тем, и с другим у меня были нелегкие бои на Шаркусе. Бовисп включает несколько дисциплин, и по одной из них, соревнованию на двух мечах, ребята считались лучшими бойцами. Не зря же на пьедестале мы стояли вместе, только парни занимали вторую и третью ступеньки, а мне на последнем чемпионате Галактики просто повезло.

– Оба после открытого первенства Аукоры (северный сектор Галактики) с тяжелыми травмами лежат в больнице. А ведь эти соревнования по уровню еле на третий класс вытягивают.

– Чего же их туда потянуло? Спортсменов такого ранга и на состязания второго класса редко заманишь.

– В нынешнем году там был сумасшедший призовой фонд. – Сашка, нарисовал в воздухе шесть кружочков и добавил: – В межгалактических кредитках.

Эта сумма даже для чемпионата первого класса была более чем приличная. Я непроизвольно присвистнул:

– Деньги хорошие. Но все равно не могу понять: ребята вроде корректные, грубостей от них не припомню. Неужели друг друга покалечили?

– В том-то и интрига, – усмехнулся Сашка. – Заметь, специально не сказал – сенсация. На этих соревнованиях обоих одолел дебютант, он же их и трав­мировал. Дрался грубо, но в рамках правил. Грант, так зовут победителя, взял кубок, а значит, на нашем чемпионате будет обязательно. Интересно, что в газете даже не написали, откуда он приехал.

– Его фото в твоей газете есть? – заинтересовался я.

– Здесь тоже странности. Чемпиона ни разу не видели без маски на пол-лица, и фотокамер он всячески избегал. Репортеры отмечают, что за весь турнир из победителя не удалось вытянуть ни единого слова. Зато точно подсчитали – на двенадцать боев ему понадобилось менее пятнадцати минут.

– А телевидение? Любопытно было бы посмотреть на его технику.

Сашка опять улыбнулся:

– Ну и как тебя после этого не обозвать темным человеком? На Аукоре нет телевидения. А съемки на видео– и телекамеры запрещены местной религией.

– Ничего себе! Неужели есть на свете место, куда не пускают телевизионщиков?

– Все-таки стоит тебе иногда почитывать прессу, – сказал Березин, выходя из лифта на восьмом этаже. Я жил на пятнадцатом.

Везет мне в последнее время на фокусы: лифт дошел до отметки «двенадцать» и застыл на месте. Кнопка вызова аварийной службы не желала подавать признаков жизни, а я, как назло, забыл свой мобильник дома. Что ж, теперь ночевать здесь, в антисанитарных условиях? Немного попрыгав в кабинке (вдруг внутри что-нибудь переключится), я начал тарабанить по панелям, пока не наткнулся на табличку с названием «Правила пользования лифтом». Помимо всякой прочей ерунды, призывающей не пользоваться лифтом во время землетрясения и наводнения, там оказалась одна фраза, что называется, на злобу дня: «В случае аварийной остановки не пытайтесь самостоятельно открыть двери».

Ага, значит, такая возможность предусмотрена! Вместо того чтобы прыгать кузнечиком, лучше бы давно занялся делом. Сквозь щель между створками лифта я увидел, что кабина не доползла всего каких-то полметра, чтобы занять место строго напротив лестничной площадки. Путь-то, оказывается, практически свободен! Как известно, ломать – не строить. Сначала я расправился с дверью подъемника, затем та же участь постигла створки, выходящие на лестничную площадку. К счастью, никого из обитателей двенадцатого этажа рядом не оказалось, а то могло получиться, как со вчерашней вороной.

Выбравшись из заточения и чувствуя себя злостным крушителем лифтов, оставшиеся три этажа я преодолел пешком. Но неприятности на этом не закончились. Следующий сюрприз преподнесла дверь. Хваленая блокирующая система с дистанционным управлением не хотела пускать домой. Как обычно, нажал на кнопку пульта. Замок ответил стандартным сигналом, подтвердив опознание хозяина. И все! Привычных щелкающих звуков за этим не последовало. Но так же не бывает!

Неудачная тренировка, неприятный разговор с Курониным, испорченный лифт, а теперь еще запертая квартира, предлагающая в качестве альтернативы располагаться на коврике у собственной двери. Что дальше? Чего мне еще ждать? И самое главное на данный момент – как все-таки попасть домой? Не вызывать же, в самом деле, аварийку. «Здесь находится электронное сердце сторожа, – вспомнил я слова электрика, устанавливавшего замок. – Будут проблемы, ударь посильнее – дверь и откроется». Я уже вошел в роль разрушителя, поэтому вопрос: «Бить или не бить?» – меня долго не мучил. Удар действительно помог. Однако последовавший за ним грохот оказался слишком оглушительным, словно весь дом разваливался на куски. И доносился он почему-то из-за спины. Но все это меня уже мало волновало, главное – я оказался дома.