Страница 3 из 15
– Да не волнуйся ты, Джерри залатает, – отвечала Шэрон с веселеньким смешком. – И хватит называть меня «черт Шэрон». Каждый раз, когда мы ходим по магазинам, ты так ко мне обращаешься. Смотри, я обижусь. Давай покупай же это свое платье, Холли. Сейчас Рождество, в конце концов время подарков и вообще.
– Шэрон, ты просто невозможна. Больше никуда с тобой не пойду. Это же половина моей месячной зарплаты. Что я буду делать без денег?
– Думаешь, лучше эти деньги проесть?
– Беру, – возбужденно сказала Холли продавцу.
На платье был глубокий вырез, подчеркивавший грудь, и разрез на бедре, открывавший ее стройные ноги. Джерри не мог отвести глаз. Но не потому, что она так прекрасно выглядела, – просто он никак не мог понять, почему этот маленький кусочек ткани стоит столько денег. Как бы то ни было, долго наслаждаться этой красотой ей не пришлось. На балу миссис Диско-Дива выпила пару лишних бокалов и успешно погубила платье, залив его красным вином. Как ни старалась, она не смогла сдержать слез. А мужчины за столом в это время пьяными голосами разъясняли своим спутницам, что правило номер пятьдесят четыре из Списка запрещает пить красное вино, если на тебе дорогое белое платье. В итоге постановили, что предпочтительнее пить молоко, поскольку на дорогих белых платьях оно не так заметно.
Чуть позже, когда Джерри опрокинул пиво и оно потекло Холли на подол, та решительно поднялась и, глотая слезы, твердым голосом провозгласила: «Правило пятьдесят пять из Списка: НИКККОГДА-НИКОГДА не покупать дорогих белых платьев». На том они и порешили, и даже Шэрон на миг вышла из комы и откуда-то из-под стола поаплодировала ей и выразила поддержку. Когда же изумленный официант принес поднос, заставленный стаканами с молоком, был произнесен еще один тост – за Холли и ее мудрое дополнение к Списку.
– Жалко, что так получилось с твоим платьем, Холли, – икнул Джон, вываливаясь из такси и таща Шэрон к дому.
А вдруг Джерри действительно сдержал слово и написал перед смертью этот список? Нереально. Она была рядом с ним каждый день, каждую минуту, до самого конца, и не могла бы не заметить, если б он что-то писал. Возьми себя в руки, Холли, и не будь дурой. Она отчаянно хотела, чтобы он вернулся, – так хотела, что готова была поверить во что угодно. Но это все фантазии. Никакого Списка не может быть… Не может быть?…
Глава третья
Холли шла через поле, заросшее красивыми тигровыми лилиями, которые раскачивались волнами на летнем ветру, касаясь ее пальцев. Она чувствовала себя счастливой и как будто невесомой, словно вот-вот оторвется от земли. Невидимый жаворонок пел посреди синего неба, и казалось, это благодаря ему солнце светит так нестерпимо ярко и так сильно пахнут огромные розовые цветы.
Внезапно небо потемнело, и почти сразу же песня жаворонка оборвалась. Ветер окреп, пахнуло сыростью и холодом. Танец лилий превратился в безумный водоворот, от которого зарябило в глазах. Мягкая земля сменилась острыми камнями, которые больно ранили ноги. Что-то было не так. Холли испугалась. Она посмотрела на небо и увидела наползавшую сзади низкую свинцовую тучу. Сердце сжало тяжелое предчувствие. Она сделала еще несколько шагов и вдруг заметила впереди, в высокой траве, серую каменную плиту. Ей захотелось повернуть назад, но она должна была узнать какую-то тайну, связанную с этим камнем.
Холли осторожно двинулась дальше и вдруг услышала гулкие удары, доносившиеся словно из-под земли: БАМ! БАМ! БАМ! Она бросилась бежать, не разбирая дороги, сбивая босые ноги о камни, не обращая внимания на острые травы, хлеставшие ее по голым рукам и ногам. В изнеможении она рухнула на колени перед серой плитой и тут же вскочила с воплем ужаса: это была могила Джерри. БАМ! БАМ! БАМ! Это Джерри стучал из-под земли, пытаясь выбраться наружу! Он звал ее, и она слышала его голос!
…Проснувшись от собственного крика, Холли рывком села на кровати. Кто-то оглушительно барабанил во входную дверь.
– Холли! Холли, я знаю, что ты здесь! Пожалуйста, впусти меня! – отчаянно кричал кто-то из-за двери. Это был голос Шэрон. БАМ! БАМ! БАМ!
Толком не проснувшись, Холли пошла открывать, по дороге пытаясь понять, действительно ли Шэрон сошла с ума или это только так кажется спросонья.
– О Господи! Чем ты тут занимаешься? Я уже битый час колочу в эту дурацкую дверь!
Холли испуганно глядела на нее, не совсем понимая, что вообще происходит. Было светло и довольно прохладно. Видимо, раннее утро.
– Ты меня не впустишь?
– Да, Шэрон, прости, ради бога. Я тут немного задремала…
– Боже, Холл, ты выглядишь просто ужасно, – сказала Шэрон, вглядевшись в ее лицо, и заключила ее в объятия.
– Ну спасибо, – хмыкнула Холли и захлопнула за ней дверь.
Шэрон никогда не отличалась излишней деликатностью, но именно за это Холли ее и любила. Поэтому, наверное, она избегала Шэрон последние несколько месяцев. Не хотела услышать от лучшей подруги, что нужно смириться и продолжать жить. Она хотела… она и сама не знала, чего хочет. Ей казалось, что вот так страдать – это, скорее всего, правильно, раз больше она ничего не может сделать для Джерри.
– Ну и духотища тут у тебя! Ты когда последний раз окно открывала?
Решительным шагом Шэрон прошла по дому, распахнула настежь окна, собрала по дороге грязные чашки и тарелки, покрытые заплесневелыми остатками еды, отнесла их на кухню и загрузила в посудомоечную машину.
– Ой, Шэрон, не надо. Я сама собиралась…
– Собиралась? Когда? В следующем году? Нет, дорогая, я не буду спокойно смотреть, как твоя квартира зарастает грязью, хоть все остальные и делают вид, что это нормально. Сходи в душ, пока я тут вожусь, а потом выпьем чаю.
Душ… Когда, собственно, она последний раз была в душе? Да, Шэрон права.
Должно быть, она выглядит сейчас просто ужасно – волосы не мыты бог знает сколько, в грязном халате… в халате Джерри. Этот халат она не хотела стирать – пусть он всегда будет таким, каким Джерри оставил его… Хотя, надо признать, халат уже издавал не слишком приятный запах, который определенно не был запахом Джерри.
– Да, хорошо бы попить чаю, но у меня, кажется, совсем нет молока. Не помню, когда я в последний раз… – Холли беспомощно развела руками, смутившись оттого, что она так запустила себя и свой дом. Только бы Шэрон не заглянула в холодильник, этого она уже не вынесет.
– Па-пам! – победно пропела Шэрон, протягивая Холли набитую сумку. – Не волнуйся, я тут все принесла. Видок у тебя – будто ты не ела неделю.
– Шэрон… спасибо! – Растроганная Холли с трудом сдержала подступившие слезы.
– Так, никаких больше слез! Сегодня мы будем только смеяться, радоваться и шутить. Быстро в душ!
…Холли приняла душ, вымыла голову, переоделась – и вышла из ванной совершенно другим человеком. Сквозняк, гулявший по дому, унес все ее страхи и мрачные мысли. Холли улыбнулась: а ведь мать была права насчет свежего воздуха. Она огляделась вокруг и остолбенела, обнаружив, что дом полностью преобразился. За какие-то полчаса Шэрон успела все отдраить, пропылесосить, протереть и отполировать до немыслимого блеска и сейчас возилась на кухне – Холли нашла ее за чисткой плиты. Стол, мойка, краны сверкали так, что смотреть было больно.
– Вот это да, Шэрон! Когда ты все это успела?
– Когда? Да тебя целый час не было. Я уже забеспокоилась, не смыло ли тебя в водосток. По диаметру ты, в принципе, проходишь. – Шэрон оценивающе оглядела Холли сверху донизу.
– Целый час, серьезно? – Значит, она опять задумалась и выпала из реальности.
– Нуда. В общем, смотри. Я тут купила кое-какие овощи и фрукты, сыр, йогурты и, конечно, молоко. Не знаю, где ты держишь макароны и консервы, так что я их пока засунула вот сюда. Ах да. В морозилке несколько готовых завтраков, которые можно просто разогреть в микроволновке. На первое время хватит. Хотя, глядя на тебя, можно подумать, что этого хватит на год. Сколько килограммов ты потеряла за это время?