Юпитер смеется

Мэри (сухо). Боюсь, что не желаю этого знать.

Торогуд. Но, Мэри!..

Из двери в глубине сцены входит Друэтт.

Друэтт. Ваши друзья-атлеты рвутся с привязи, Торогуд.

Торогуд. Уже собрались? Тогда я пойду. (Тяжело ступая, идет к двери справа, поднимает футбольный мяч.) Между прочим, Друэтт, шеф вернется около трех часов, чтобы обсудить порядок дня. Конференция состоится здесь. Я постараюсь вернуться к этому времени.

Друэтт (с иронией). Я передам директору, что ваш совет и содействие ему обеспечены.

Торогуд. Благодарю вас.

Друэтт (поднимает гири). Ого, Торогуд! Вы можете этим сломать любое сопротивление.

Торогуд (фыркнув). Ого! (Выходит в дверь в глубине сцены.)

Мэри. Где Поль?

Друэтт. Веннер сейчас придет. Он в своей палате — делает Фостеру еще одну инъекцию.

Мэри. Еще одну?

Друэтт. Да.

Мэри (взволнованно). Доктор Друэтт, вчера во время обхода я слышала, как доктор Брэгг и старшая сестра говорили о Поле… Этот рецидив у Фостера… Я… я очень волнуюсь.

Друэтт. Дорогое дитя, волнение — одна из радостей любви. (После паузы.) В таком месте, как здесь, всегда может произойти подобная драма. Не надо из-за этого расстраиваться. Это то, что скрыто под гладкой поверхностью воды… (Многозначительно пожимает плечами.)

Мэри (пораженная). Что вы хотите этим сказать?

Друэтт. Это непонятные маленькие существа, которые невидимо вьются и кружатся в глубинах человеческой души…

Минута гнетущего, почти зловещего молчания.

Мэри (говорит медленно, поправляя цветы в вазах) Я бы так хотела уехать отсюда с Полем.

Друэтт. Я вас понимаю.

Мэри. Я получила письмо из Китая от доктора Кинга, главного врача нашей больницы в Санчене. Там вспыхнула эпидемия полиомиелита среди детей. Только подумать, сколько там для нас работы!

Друэтт (смотрит на нее со странным выражением) Скажите, а как Поль реагирует на это таинственное влечение к Востоку?

Мэри (озадаченно). То есть?

Друэтт. Что он отвечает, когда вы заговариваете о Китае?

Мэри (в раздумье). Мне кажется, он просто целует меня…

Друэтт (развеселившись). Странно!

Мэри (тихо). Доктор Друэтт, я так счастлива. Я каждый вечер на коленях благодарю бога, но ничего не могу поделать, почему-то боюсь… за Поля.

Друэтт (готов говорить серьезно, но сдерживается и продолжает с обычным цинизмом). Несмотря на то, что за завтраком вы заставляете его пить лишнюю порцию молока?

Из глубины сцены выходит Веннер с металлическим футляром в руке. Он элегантен, чисто выбрит и хорошо одет, на нем белый халат. Он возбужден и жизнерадостен.

Веннер (бросает футляр со шприцем на стол, обнимает Мэри). Как я себя хорошо чувствую! Я, кажется, слышал роковое слово «молоко»? Ба! (Улыбается.)

Друэтт. Откуда такой подъем?

Веннер. Сегодня утром я проверил свои расчеты, сгруппировал результаты последних опытов, дописал последнее слово своих тезисов. (Показывает на дверь, ведущую в лабораторию.) Там все готово.

Мэри и Друэтт одновременно.

Мэри. Как я рада, Поль!

Друэтт. Великолепно!

Веннер (садится в кресло у двери справа). Чувствуешь такое облегчение… словно после родов!

Друэтт (многозначительно). И, как счастливая мать, теперь вы, естественно, думаете о будущем.

Веннер. Я не думаю о будущем, дорогой папаша.

Друэтт. Легкомыслие не признак ума, Веннер… Фу ты! Кажется, я забыл наверху свои новые карты.

Мэри (удивленно). Вам еще не надоело раскладывать пасьянс?

Друэтт. Никогда я этого не брошу. Попробовал раз, лет двадцать тому назад… Я вам уже говорил: мой друг Боронов, с которым я сблизился в плену, научил меня пасьянсу и предсказал, что, если я когда-нибудь брошу карты, со мной случится беда.

Веннер. Да ну?

Мэри. А почему?

Друэтт. Понятия не имею. Мой друг был угрюмый парень, он даже пытался удавиться подтяжками… (Уходит налево.)

Мэри. Бывает он когда-нибудь серьезным?

Веннер. А вы знаете его прошлую жизнь? Когда началась война, он сразу же бросил громадную практику… Через десять дней был на передовых позициях, а еще через десять — в лагере для военнопленных почти так же быстро, словно его доставило туда агентство Кука! Четыре года он через решетчатые окна любовался кирпичной стеной лагеря. Вернувшись, Друэтт! узнал, что потерял жену, оставив ее слишком близко от аэродрома.

Мэри (с участием). Она погибла от воздушного налета?!

Веннер. Нет, от летчика! В общем, Друэтт был разбит вдребезги. Он даже не потрудился собрать осколки… С тех пор раскладывает пасьянс…

Мэри (нахмурившись). Как это несправедливо!

Веннер. Вот награда герою! Я люблю старика — он невозмутим.

Мэри. Поль!

Веннер. Что?

Мэри. Поль, я не знаю, что со мной сегодня! Я так нервничаю!

Веннер (укладывая шприц). Почему, дорогая?

Мэри. О, глупые мысли, какие-то предчувствия!.. Здесь какая-то странная жизнь. Я думаю… Мы в четырех стенах… взаперти… словно марионетки на веревочке…

Веннер. Но вы-то, радость моя, порхаете!

Мэри (с внезапной решимостью). Поль, я буду чувствовать себя гораздо лучше, если вы позволите мне кое-что подарить вам. Согласны?

Веннер. Конечно.

Мэри. Я собиралась с духом всю неделю. (Достает из кармана небольшую книжку в красном переплете.) Делайте, что хотите, только не глумитесь. (Протягивает ему книжку.)

Веннер (читает). Евангелие…

Мэри. Оно принадлежало моему отцу.

Веннер. О нет, Мэри! Я… Мне эта волынка не по душе… Вы бы сами возненавидели меня в ореоле святости!

Мэри (очень серьезно). Возьмите, чтобы хоть доставить мне удовольствие. В конце концов это прекрасная литература.

Пауза.

Веннер. Ну ладно. (Берет книжку и хочет положить на стол.)

Мэри (с нервной усмешкой). Не обращайтесь с ней, как с горячей картошкой.

Веннер. А что мне с ней делать?

Мэри. Делайте то, что мой отец. Откройте и ткните наугад пальцем в строчку.

Веннер. Мой отец делал то же самое. Он старался таким путем вернуть счастье семье.

Мэри. Ну, пожалуйста.

Веннер (неохотно). Что ж, доктор, я должен принять это противное лекарство? (Открывает евангелие, зажмуривает глаза и тычет пальцем.)

Мэри. Что там сказано?

Веннер (по-прежнему с закрытыми глазами). Паршивая овца… в три часа тридцать минут.

Мэри. Не шутите, дорогой!

Веннер (читает). «Точно так, кажется, было и прежде». Ну, это для начала не годится.

Мэри (с невольной улыбкой). Вы безнадежны, Поль. Но обещайте мне хоть иногда понемногу читать эту книгу… ради меня.

Входит Друэтт. Веннер кладет евангелие в карман пиджака.

(Глядя на часы.) Боже правый! Уже почти три! А я сказала сестре, чтобы гипсовая повязка была готова ровно в три. Я должна бежать в палату.

Веннер. Вспоминайте меня, когда будете витать в облаках.