Страница 5 из 9
– Стало быть, в отпуск вы не едете? Ваш сын ходит в детский сад?
– Пока я в отпуске, он будет туда ходить, только когда сам захочет. Он и так проводит там слишком много времени. Но разумеется, я никуда не еду…
– Посещение детского сада не обязательно?
– Нет. Там есть обязательные занятия. Но ему всего три года… Он ведь не корпит над интегралами или вопросами кинетической энергии…
– Вы все это знаете? – изумился Поль.
– Да, а что?.. Я кассирша, но не дебилка ведь. Сдала экзамены… бакалавриат по точным наукам.
– Почему вы не продолжили учебу?
– А на какие шиши?
– Гм… – Поль смущенно улыбнулся. – Вам нравится Бретань?
– Никогда не была. В детстве мы каждые каникулы ездили в Лурд. А в Бретани, должно быть, красиво.
– Я вас туда отвезу.
– Как это?
– Завтра утром я еду в Бретань на несколько дней, чтобы отдохнуть. У вас отпуск, я возьму вас с собой.
– А как же мой сын?
– Разумеется, вместе с вашим сыном. Мы расскажем ему о кинематике волновых процессов и законе Архимеда. Он обгонит свою группу по программе и поразит воспитательницу детского сада.
– Кончится тем, что я и вправду решу, что вы ждете от меня чего-то неприличного.
– Там будет мой сын. Ему необходим отдых.
– Он в курсе? Он согласен?
– На первый вопрос ответ отрицательный, насчет второго – не знаю. Это мой дом, мой автомобиль, я трачу свое время, чтобы отвезти его туда. Не хватало еще, чтобы он выдвигал какие-то требования! К тому же вы перемените его взгляд на жизнь.
– Он тоже в поисках свежачка?
– Он тоже не хам. Прекратите считать, что к вам проявляют интерес только из-за того, что вы женщина и молоды.
– Тогда почему вы проявляете ко мне интерес?
– Вы трогательная.
– Я вызываю у вас жалость?
– Вовсе нет. Но за этот час мы с вами говорили больше, чем я с женой за последние полгода. Мне было приятно. К тому же я всегда мечтал иметь дочь.
– Ну точно, вы непременно хотите косить под моего папашу…
– Так вы согласны?
– Чтобы вы были моим отцом?
– Нет. Поехать в Бретань.
– Не знаю… Надо подумать…
– Позвоните мне сегодня вечером, когда примете решение, – предложил Поль, протягивая ей свою визитную карточку.
– У меня нет телефона.
– Да что вы!
– Его отключили три месяца назад.
– Значит, я за вами заеду. А там посмотрим. Завтра в семь утра. Где вы живете?
Жюли сообщила ему адрес, сказала, что найти очень легко, это прямо возле церкви, жилье для малоимущих в бывшем доме священника…
– Забавно, вас выставил из дома отец, повернутый на религии, и вы живете в бывшем доме кюре.
– Так что утром и вечером я слышу колокола! Как прежде… Но это другие…
Молодая женщина въехала в посыпанный гравием двор возле дома. Она припарковалась, закинула в сумку какие-то вещи, бросила взгляд в зеркало заднего вида и машинально поправила прядь волос. Жером увидел, что она прикрыла глаза, сделала глубокий вдох, а затем выдохнула, прежде чем выйти из машины. Отойдя от окна, чтобы она не подумала, что он за ней следит, Жером спустился по лестнице, ведущей во двор. Прозвенел звонок.
Он открыл дверь. Гостья нервничала, ей было явно не по себе.
– Здравствуйте. – Она, опустив голову, протянула ему мягкую, словно пастила, ладонь. – Каролина Лагард, я ваша заместительница.
– Здравствуйте, Каролина, – ответил Жером, старательно изображая улыбку.
Результат не оправдал его ожиданий. Улыбка снова вышла похожей на гримасу. Вот уже несколько месяцев все, что он делает, выглядит фальшиво.
– Легко нашли?
– С навигатором можно добраться к черту на кулички.
– То есть я черт и вы приехали ко мне на кулички?
– Вовсе нет. Я совсем не это хотела сказать, простите. – Девушка потупилась. Она была явно смущена.
– Это я так, чтобы подколоть. У вас есть чемоданы?
– Да, сейчас схожу за ними.
– Позвольте, я с вами.
На своих каблучках Каролина шла по гравию, будто по льду. Она смущенно улыбнулась Жерому:
– Думаю, чтобы работать здесь, мне придется переобуться в кроссовки.
– Только если соберетесь выходить. Жилые комнаты наверху, а кабинет на первом этаже. И между ними ни единого камешка… Зато когда отправитесь на вызовы…
– Придется привыкнуть. Меня впервые назначили на замену, вас это не пугает?
– Раз вы спрашиваете, боюсь, мне следует забеспокоиться. Все мы через это прошли. Когда-то надо начинать.
– С вашей стороны очень любезно принять меня.
– Мне необходима передышка.
– Да, это, пожалуй, даже заметно.
– Умеете же вы сделать комплимент.
– Простите, мне очень неловко. Это опять совсем не то, что я хотела сказать… Ну то есть, – пробормотала она, глядя себе под ноги, – вы не слишком-то хорошо выглядите.
– Не извиняйтесь, я снова пытаюсь вас подколоть. Расслабьтесь, я вижу, что вы очень нервничаете.
– Потому что я впервые кого-то замещаю. Боюсь, у меня не получится.
– Единственное, что от вас требуется, – никого не прикончить.
– Постараюсь. Можно будет вам позвонить, если вдруг?..
– Если вдруг вы все-таки кого-то убьете?
– Если вдруг мне понадобится…
– Я представлял себе свой отдых несколько иначе… Ну что же, в крайнем случае – да… Я, кстати, записал для вас телефоны врачей, практикующих поблизости. Не бойтесь, они не кусаются.
Жером показал ей дом, кабинет на первом этаже, все оборудование, компьютер и всевозможные шкафчики с медикаментами, затем верхний этаж и гостевую спальню, где она сможет обосноваться на эти несколько недель.
Затем он вернулся в кухню, чтобы, пока она раскладывает вещи, приготовить ужин. После стольких месяцев одиночества Жером был взбудоражен женским присутствием. Он испытывал странное ощущение, будто к нему вернулись утраченные чувства, умолкнувшие волнения, будто какая-то замершая часть души пробуждалась, наполнялась. Чем – он и сам не знал, но она наполнялась, разгоняя тревожную пустоту, которая затягивала его в свою глубину, точно в черную дыру.
Чемоданы были собраны, на сон Жерому оставалось лишь несколько часов. Ничего, отоспится в пути. Отец способен вести машину хоть тысячу километров подряд. Сам Жером мало на что сейчас годился. Даже приготовить пристойный ужин ему и то не по силам. Всякий раз, делая спагетти болоньезе, он умудрялся переварить макароны и пересушить мясной фарш.
Жером уже собирался посетовать по поводу своих жалких кулинарных способностей, когда из коридора до него донеслись всхлипывания.
Перекинув через плечо кухонное полотенце, он направился к гостевой спальне. Сидя на кровати и уткнувшись лицом в ладони, девушка пыталась унять рыдания.
– Что случилось? – спросил Жером, усевшись рядом с ней.
– Я… я боюсь… – всхлипнула она.
– Боитесь чего?
– Что у меня не получится.
– Не беспокойтесь, на вашу долю достанется всего лишь легкий насморк, несколько отитов и парочка подошвенных бородавок. Более сложные случаи мы сможем обговорить по телефону. Поверьте в себя. Раз уж вы добрались сюда, значит и с этим справитесь. Ведь, по крайней мере, вам удалось сжульничать на экзаменах. Или вы не жульничали?
– Разумеется, нет! – Каролина вскочила с возмущенным видом.
– Значит, все в порядке.
Жером протянул ей посудное полотенце, чтобы она утерла слезы, – как раз то, что надо, хотя лучше бы простыню, – и заметил, что зато у него на кухне ничего не ладится и он не знает, что делать, чтобы спасти спагетти болоньезе.
Через несколько минут при помощи сливочного масла и томатного соуса Каролине удалось исправить положение. Она едва удержалась, чтобы не выразить возмущение по поводу отсутствия пармезана, однако не осмелилась на подобную вольность… Вот опять глаза на мокром месте…
Они поужинали, заодно обсудив некоторых пациентов, которые могут создать проблемы. Робкие улыбки, иногда освещающие покрасневшие от слез глаза, позволяли надеяться, что напряжение спадает. Жером отметил, что ей повезло хотя бы в том, что она умеет плакать. Иногда слезы приносят облегчение. Но мужчины не плачут. Мужчина тверд, он не показывает своих чувств. Мужчина не расслабляется. Еще будучи совсем маленьким, Жером постоянно слышал: «Не плачь, ты же мужчина!» За последние месяцы он ни разу не плакал. А тоска грызла его, словно прожорливая гусеница – весенний листок. Он твердил себе, что стоило бы разок выплеснуть горе, глаза пощиплет, зато полегчало бы.