Избранная

Кладу его на диван и пытаюсь привести дыхание в норму. Присаживаюсь на корточки и пытаюсь положить его так, чтобы он смог дышать нормально. Переворачиваю и замечаю скомканный листик, выпавший из кармана его толстовки. Поднимаю и разворачиваю его, пытаясь прочесть стертые временем буквы:

Это похоже на какой-то список продуктов, написанный женской рукой, где внизу стоит подпись: «Люблю, Хлои»

Зачем хранить это, по всей видимости, так долго?

Вскидываю брови и засовываю скомканный листок обратно в его карман.

Возвращаюсь на кухню и открываю холодильник в поисках пищи. Я ужасно хочу есть. Я никогда так ужасно не хотела есть, как сейчас.

Достаю несколько ингредиентов для приготовления яичницы с беконом и подхожу к плите, чтобы совершить задуманное. Пока готовлю, мой желудок всячески пытается меня поторопить. Запах приготовленной еды буквально издевается надо мной, когда я аккуратно накладываю ее на тарелку.

Оборачиваюсь, чтобы поставить свой завтрак на стол и дергаюсь, заметив за столом Джейсона.

Он молчит. Я молчу, но не долго.

— Доброе утро, — с улыбкой на губах проговариваю я и подхожу к столу.

Я рада его видеть даже такого, хмурого и молчаливого, как сейчас.

— Ты будешь завтракать? — интересуюсь я, ставя тарелку с едой на стол.

Он снова молчит и смотрит на меня. Это пугает. Я виновата. Я помню.

Присаживаюсь за стол напротив него и начинаю пережёвывать первый кусочек бекона. Он все еще смотрит на меня. На мои губы.

Я не могу понять, он обижается или все еще злится из-за моей вчерашней выходки?

— Джейсон, я…

— Позавтракай, а затем у тебя будет двадцать минут, чтобы собраться. Мы едем к Маккалистеру, — сухо произносит он, проведя рукой по волосам.

Мистер Кинг встает из-за стола, и я набираюсь смелости сказать то, что хотела:

— Прости меня, — тихо шепчу я, и он останавливается. Оборачивается ко мне, и на его лице я замечаю явную борьбу. Скажи хоть что-нибудь.

— Тебе не за что извиняться, Куинн, — говорит он и удаляется в ванную комнату, оставив меня одну.

Если в ближайшие несколько минут я не увижу его улыбку, то сойду с ума. Можно мне хотя бы прикоснуться к тебе, Джейсон?

Но в ответ тишина, давящая на уши, которая стучит молотком туда, где жалостливо бьется мое сердце.

Это худшее утро за всю мою жизнь, не считаю ту, когда я очнулась в комнате с белыми стенами.

Доев содержимое своей тарелки, я поставила ее в посудомоечную машину и направилась в ванную комнату на втором этаже. Выйдя из душа, в комнате на кровати меня уже ждало черное платье. Облегающее, немного выше колена. Рядом лежал клатч и лакированные туфли на шпильке.

Надев вещи, выбранные Джейсоном, я взглянула на себя в зеркало и поняла, что мои губы нуждаются в красной помаде.

Мистер Кинг ждал меня внизу. В его руках был темный плащ, который он накинул мне на плечи, не произнеся при этом ни слова.

Это не могло больше продолжаться, но продолжалось даже уже в аэропорту.

— Как далеко живет мистер Маккалистер? — поинтересовалась я, держа его под руку, пока мы ожидали подготовки самолета.

— В Бостоне, — произнес он и потянулся рукой к галстуку, ослабляя его.

Чертовы рукава и две расстегнутые пуговицы.

Я тянусь рукой к его рукавам, замечая, как дрожат мои пальцы. Аккуратно застегиваю и поправляю, слыша над собой его тяжелое дыхание. Оно возвращает меня во вчерашний день. В ту гримерную с зеркалами.

Господи, я чувствую, как становлюсь влажной.

— Дело не в тебе, Куинн, — проговаривает он, и я поднимаю голову. — Дело во мне.

Я не хочу что-либо говорить. Не хочу портить этот момент. У него есть темная сторона, которую он явно не хочет затрагивать, но и я не хочу ее пока трогать.

— Мистер Кинг, — перед нами появляется высокий и молодой пилот. — Ваш самолет готов.

— Наш? — в недоумении спрашиваю я, когда мы следуем за пилотом.

— У меня есть мой личный самолет, Куинн, — поясняет он.

Сколько должен зарабатывать человек, чтобы у него был личный самолет?

Догадки о его работе сходятся к нулю.

Мы идем по светлому коридору, а затем оказываемся внутри самолета, где позади журнального столика находятся два сиденья. Он усаживает меня на тот, что справа, и пристегивает ремень.

Я кусаю губу, наблюдая за его руками. За набухшими венами на его руках.

Дьявол!

Мистер Кинг садится на сиденье рядом, но не пристегивается.

Он собирается играть в молчанку снова?

Разговорить его у меня получалось не очень, поэтому единственным выходом оставался телефон. Я достала его из клатча и разблокировала экран.

Что мне ему написать? Какой он сексуальный в этом костюме или…

Черт!

Я тяжело вздохнула и написала то же сообщение, что он, когда я оказалась одна дома:

«Во что ты одет?» — отправляю я.

Я вижу, как он берет телефон, читает сообщение, но, не ответив, кладет его обратно.

Эй!

«Я кое-чего хочу…» — снова печатаю и косо наблюдаю за его действиями. Отправляю и опускаю взгляд в телефон.

«Чего же?» — отвечает Мистер Кинг, и я рада, что игра принимает обороты.

«Тебя, между своих ног» — отвечаю я и кусаю губу, он молчит.

«Сзади» — продолжаю я, но мне кажется этого мало. «Хочу ощущать твой язык там, где я уже мокрая»

Боковым зрением вижу, как он поправляет галстук и опускаю голову, чтобы написать еще, как мужская рука хватает меня, отстегивая ремни. Я победно хихикаю и оказываюсь в его объятиях.

Мистер Кинг ведет меня вдоль самолета, и мы оказываемся в маленьком помещении со шкафом с выпивкой во всю стену.

О боже.

Он хватает меня за бедра и усаживает на прохладную поверхность стола, встроенного в шкаф с выпивкой.

Он толкается в меня, и я взвываю, оттого, что ощущаю его упругость.

Тянусь руками к ширинке на его брюках и слышу, как что-то шелестит. Он подготовился.

Останавливает мою руку и кладет в нее презерватив. Я сбито дышу и не понимаю, что должна делать дальше.

— Одень его, — хрипло шепчет он.

— Что? — задыхаясь, спрашиваю я.

— Одень его на мой член, Куинн. Сама, — приказывает он, а я тяжело сглатываю.

Спрыгиваю со стола и спускаю его боксеры, облизывая губы. Разрываю пакетик зубами и слышу стук своего сердца. Трясущимися руками обхватываю его член и слышу томный вздох. Аккуратно раскатываю презерватив по его члену и начинаю задыхаться от переполняющих меня эмоций.

Он кладет руки на мои ягодицы и приподнимает платье до груди. Затем снимает трусики. Я полностью в его власти.

Проводит ладонью там, где я хочу его больше всего.

— Боже, Куинн, ты нереально мокрая, — шепчет он, хрипло дыша.

Я лишь киваю и целую его в губы. В сладкие, искусанные, пухлые губы.

«Дело не в тебе, Куинн. Дело во мне»

Дело в нем. Я хочу быть в этом деле, я хочу быть этим делом. Делай со мной все, что хочешь, Джейсон.

Он прижимает большой палец к моему клитору, и я падаю на колени. Он следует за мной и раздвигает ноги.

Откидывает в сторону рубашку и наклоняется надо мной.

Я хочу, чтобы дело было во мне. Чтобы все его мысли состояли из меня. Из таких моментов, как этот. Из секса в душе, в гримерной и в самолете. В небе.

Он входит в меня, и я теряю дар мыслить. Хватаюсь за что-то твёрдое и громко вскрикиваю.

Он во мне. Он твердый и большой.

Он шепчет мое имя. Тихо, почти не слышно.

Я хочу, чтобы он шептал его во сне, каждую ночь.

Он входит в меня быстрее, и я скольжу по полу. Хватаюсь вспотевшими ладонями за его руки и поднимаюсь выше к лицу. Я хочу его чувствовать.

Притягиваю к себе и целую. Целую так сильно, насколько хватает моих сил.

— Куинн, — шепчет он, словно просит. Будто это единственная мольба, которая когда-либо слетала с его губ.

Он тяжело дышит, и я опускаю взгляд туда, где он во мне. Где он полностью во мне. Это возбуждает. Я наблюдаю за этим, как завороженная, и чувствую подступающую волну оргазма.