Страница 5 из 12
ней мой талант готов проявить себя в полную силу.
Но «крошки» со мной не будет.
Чёрт. И песня не подойдёт. Чтобы показать вокальные данные придётся исполнить
нечто, способное затмить виртуозную гитарную партию.
Не скажу, что я сильно парилась. Была уверена, что сегодня очередь до меня не
дойдёт. Спокойно перекусила в буфете, потратив на шоколадный батончик и пачку
крекеров пару баксов (воду раздавали бесплатно). Вернулась на место у двери и когда
закончила с едой, оказалось, что на улице уже темно. Времени почти десять вечера, но не
сказала бы, что народу сильно поубавилось.
Тут-то и объявили номер «322» в последней группе!
Что-то вылетело в этот момент из моего тела… наверное, весь дух без остатка.
С ватными ногами поднялась с пола и дрожащими руками подхватила вещи.
15
В комнате ожидания было тесно, куча зеркал и яркое освещение. Похоже на
гримёрку. Ассистенты в одинаковых ярко-жёлтых майках с логотипом «Рок без границ»
закружились вокруг последней двадцатки участников, с разъяснениями, как правильно
держать микрофон, чтобы голос звучал, как надо. Я не стала выпендриваться, и как
послушная девочка выслушала инструкции. Затем присела на мягкий стул, всунула в уши
наушники и принялась лихорадочно перебирать песни, пытаясь выделить одну
единственную и самую подходящую.
Трясучка добралась до коленок, пальцы отбивали ритм по мягкой обшивке стула,
каждая мышца на лице… да чего там, во всём теле, вопила от напряжения!
— Номер «322», — улыбнулся мне парень-ассистент, указывая рукой на
противоположную дверь.
Шумно выдохнула, поднявшись на ноги.
Ну вот и он — мой звёздный час!
Глава 3
Лакированный деревянный пол. Шикарный золотистый занавес, прибранный по
бокам широкими атласными лентами. Приглушённое, мягкое освещение. Пустые кресла
из красной замши, рядами убегающие вверх. Длинный стол у подножья сцены, а за ним
судьи — единственные люди во всём зале, не считая меня, парочки видеооператоров и
полненькой тётеньки со жгуче красным каре и микрофоном в руках.
Сглотнула ком в горле и потащила ноги в центр сцены, на белую наклейку в виде
креста. Стойка с микрофоном передо мной. И четыре пары оценивающих глаз… Три
принадлежат не молодым мужчинам. Четвёртая судья — женщина лет тридцати пяти. И
никого из них я даже по телеку не видела, хотя… его я редко смотрю.
А вот и азиат — кореец наверное… С ними ведь у нас совместный проект
наметился?..
Дала себе слово, что после прослушивания, каким бы ни был результат, при первой
же возможности выйду в интернет и почитаю про музыкальную культуру этой нации.
— Номер «322», — заговорила женщина с блестящими белыми волосами, читая с
листка, — Тейт Миллер, 20 лет… Вы из Нью-Йорка?
Блондинка уставилась на меня, на лице так и написано: «Какого чёрта я тут до сих
пор сижу?.. И какого чёрта спрашиваю это триста двадцать второй раз за день»?..
— Да, — ответила я.
Прозвучало хрипло, тихонько откашлялась в кулак.
16
— Интересный цвет волос, — улыбнулся мужчина в роговых очках и с длинными
полуседыми волосами прихваченными резинкой на затылке.
Это что: комплимент? Или нет?..
Вот чёрт.
Кивнула. Снова откашлялась, и смело взяла в руки микрофон, потому что мне
срочно надо было их чем-то занять.
— Довольно милая, — не стесняясь, произнёс азиат, делая пометку в блокноте, и
никакого акцента в голосе я вообще не уловила.
— Где учились петь? — поинтересовался смуглый мужчина с впалыми щеками,
глядя из-под тяжёлых бровей.
— Самоучка, — ответила я.
И совершенно этого не стесняюсь.
— Что ж, — с тяжёлым вдохом вроде: «Опять зря тратим время», протянула
блондинка, — и что будете исполнять?
Она даже не смотрела на меня: глядела в лакированную столешницу, отбивая
своими розовыми ногтищами бессвязный ритм.
— Evanescence «Call Me When Youre Sober», — ответила я без запинки.
Судья приподняла подведённые чёрным веки, и устало улыбнулась:
— Опять? — тихий смешок. — Господа, который раз за день мы услышим данное
произведение?
Блондинка откинулась на спинку кресла и скрестила на груди тонкие руки
увешанные наверняка тяжёлыми браслетами.
Я даже бровью не повела. Холодные струйки пота вовсю рисовали дорожки по шее
и спине, но на выражении лица волнение никак не сказывалось. Я прекрасно осведомлена
о популярности этой группы, хотя за последние годы она немного притухла. О сильном
вокале Эми Ли и прочем, прочем, прочем… Я пришла сюда просто попробовать свои
силы и ничего ужасного не случится, если никто из присутствующих эти силы не оценит.
Под гитарный аккомпанемент у меня была подготовлена совершенно иная композиция.
Но раз такие условия… просто буду исполнять то, что хочется. И плевать, какой по счёту
раз за день данная песня прозвучит в этих стенах.
Мне она нравится. Вот и всё.
— Сюзи, это не вежливо, — улыбнулся женщине пожилой мужчинка в роговых
очках и обратился ко мне, всё с той же мягкой улыбкой на устах: — Прошу вас, Тейт, приступайте. Несмотря на поздний час, мы все внимательно вас слушаем.
Ну вот опять этот ком в горле. Проваливай уже к чёртовой матери!
17
Глубоко втянула носом воздух, наполнив лёгкие до отказа, прикрыла глаза и
медленно выдохнула.
И вот она заиграла — музыка в моей голове. Моя собственная музыка. Мои
воображаемые инструменты. Моё воображаемое музыкальное сопровождение. Как это
бывало раньше. Как это было в приёмной семье… Как это бывает в моменты отчаянья…
Как это было на похоронах матери… Тогда я ничего не слышала. Тогда я и научилась
этому — воспроизводить музыку в голове. Делать её реальной. Выбрасывать из сознания
все существующие звуки, уступая дорогу мелодии, поддерживающей во мне желание
жить…
Я слышала его… Фортепиано. Тихое и мелодичное. Нежное и сильное. От грани до
грани… Так, как я его чувствовала.
Взрыв и весь музыкальный аккомпанемент обрушился разом: гитары, бас, быстрый
барабанный ритм… И первые слова сами, в нужный момент вырвались из груди.
Я пела так, как умела и могла это делать: чувствуя каждую фразу, каждое слово, каждую ноту. Проживая её. Становясь одним целым с музыкой в голове, с миром, что
рождала во мне песня… Я парила. Не над сценой — где-то в другом мире, в другой
реальности. Пела нежно и с надрывом. Сильно и мелодично. От грани, до грани. Так, как я
это умею…
«Моя» музыка завершилась последними тихими аккордами гитары. И голос стих.
Микрофон вернулся на стойку. Открыла глаза; на мгновение, прищурившись от
света камеры, которая в момент, когда я только собиралась петь, была выключена и
опущена вниз.
Тяжёлое дыхание выравнивалось с трудом. Песня сильная как по голосовому
диапазону, так и по эмоциональному, так что быстро от проделанной работы отойти не
удастся.
И, конечно же, я смотрела на судей. На эти четыре каменные скульптуры, каждая
из которых направляла глаза-прожекторы в меня. Ни с одного из лиц ничего не прочесть
— пустое выражение. Нет даже простого одобрения, ну или разочарования, что тоже
сгодилось бы… Хотя, о чём это я? Наверняка, они все мастера своего дела, и удивить их в
какой-либо степени довольно сложно. Быть может — почти невыполнимо.
Сдержанные — идеальное слово чтобы охарактеризовать каждого из судей.
Очень… очень сдержанные.
Капельки пота сбегали по вискам и струились по шее. Почти уверена, что рубашка
на спине превратилась в тёмно-синюю мокрую тряпку. Мне было слишком жарко, в то