Большой погром

Что тут сказать? Было такое, отрицать бессмысленно. Однако почему князь так поступал? Да потому что кругом были враги, а он заботился о своем племени и крутился, как мог. Вот и крестился, а потом с католиками дружбу водил. А кто с ними тогда союзы не заключал? Только раны, а все остальные запятнались, и Никлот, и покойные Гриффины, и Прибыслав, и Якса. Так что нечего на зеркало пенять, коли рожа кривая. И через пару дней, когда я окажусь в Волегоще на общем сходе князей, которые станут решать, кто номинально возглавит Венедский союз после Прибыслава, обязательно выскажусь по этому поводу и сделаю все возможное, чтобы князем лютичей стал Велемар. Почему именно он? Я его знаю, Ингваря в расчет не принимаю, слишком молод, а Якса для меня чужой человек и доверия к нему нет.

Мутный тип этот шпреванский князь. Пока герцог Альбрехт Медведь его не трогал, он отсиживался в стороне и с приморскими венедами не общался, только наблюдал. А когда крестоносцы прижали, он вспомнил, что тоже славянин, и начал против католиков партизанскую войну. Бился храбро, спора нет, и показал себя талантливым военачальником. В прошлом году при поддержке Доброги даже отбил у германцев Нордмарк и Бранибор. Но это не является оправданием того, что он порочит своего старшего родственника Прибыслава ради достижения цели. Такому человеку только дай власть над землями лютичей, и следующим в списке его противников окажется другой князь. А нам свара не нужна. С таким трудом договорились и союз создавали. А теперь отдай жену дяде, а сам ступай к ляди? Нет уж. Подобный расклад меня не устраивает. Тем более что со временем я сам намерен стать великим князем, и Велемар, за которого заступлюсь сегодня, завтра встанет на мою сторону. Поэтому выборы вождя племени лютичей на самотек пускать нельзя.

Это только одна проблема, которую упомянул, а есть другие. Новгородские ушкуйники видят слабость шведов, которые только — только начинают отходить от гражданской войны, и точат зубы на береговые поселения короля Хунди Фремсинета. Они славяне, но при этом христиане. А Фремсинет, хоть и свеон, наш верный союзник и последователь родовых богов. Так что придется варягам унять особо рьяных вольных бродяг, которые после разгрома крестоносцев никак не могут найти себе занятие по душе.

Другой наш союзник, вождь Пиктайт. После удачных походов, которые принесли ему славу и богатства, в родной Помезании он стал светлым князем и сделал своей столицей город Трусо. Это хорошо. Однако ему показалось мало. Он вошел во вкус и совершил походы в Погезанию, Вармию и земли сассов. Людей перебил много и крови пролил столько, что озеро наполнить можно. А теперь он хочет получить титул Криве — Кривайто. Если коротко, то это второй после бога, князь и духовный лидер в одном лице, непререкаемый авторитет и повелитель всего живого.

Совсем берега потерял Пиктайт, раз собирается огнем и мечом покорить всю Пруссию, дабы сделаться самовластным правителем. Поэтому верховные жрецы прусских богов, собравшись на совет, решили свалить князя. Ни к чему им такой правитель, который из славного воина превращается в кровавого тирана. Они не против объединения, но при условии, что их не будут убивать, а Пиктайт договариваться не умеет и не хочет. Следовательно, его необходимо уничтожить.

Однако сил у жрецов маловато и потому они прислали к венедам посланцев. А что князья? Они воинов не дадут, с Пиктайтом у нас союз. Зато у меня служит Поято Ратмирович, сын верховного жреца бога Перкуно, и пару недель назад, на драккаре «Каратель», вместе со своей сотней и вольными варягами, которые зимовали в Зеландии, он отплыл к родным берегам. Официально я про это ничего не знаю и Поято поступил самовольно, дезертировал и дружину увел. Эта версия прозвучит, если меня спросят. А на самом деле, конечно же, все делалось с моего разрешения, и я даже дал ему пару сотен гривен для найма воинов. С одной стороны мне в кровавые разборки пруссов влезать не стоит. А с другой стороны Поято свой человек и жрецов нужно поддержать, как они нас в борьбе против крестоносцев поддержали. А помимо того сработало чутье. Нужно поступить именно так и никак иначе, ибо это правильно…

На некоторое время я прервался, скатал карты и спрятал письма в ящик стола, который сделали мастера Рарога по моему заказу. После чего подошел к окну, посмотрел на укутанное туманом море, а затем на солнце, которое медленно поднималось над линией горизонта, и прошептал:

— Слава богам и предкам нашим. Мир народу славянскому. Здоровья моим родным и близким.

Не люблю длинные молитвы и славления. Поэтому стараюсь выражать мысли и желания коротко. Думаю, боги меня за это не осудят. Не чужие ведь, а родные, и потомков своих, если они живут по законам Прави, не обидят. Правда, далеко не все зависит от небожителей, особенно в Ночь Сварога. Так что приходится самим решать, что правильно, как бороться с врагами и в какую сторону вести народ, дабы он не пропал и не сгинул.

Опустив руку, я нащупал амулет, который висел на вбитом в бревно гвоздике. Он простой, зашитый в кожу камешек, речная галька с узором. Магией от него не разит, и силы в нем нет, однако выбрасывать его я не собирался. И когда смотрел на него, всегда вспоминал последний разговор с пленным шаманом венделей, который состоялся после моего возвращения из Киева, где венчался на царство Изяслав Первый.

Как раз выпал первый снег, и я спустился в подвал храма, где находился шаман. В тот же день, кстати сказать, из Волегоща прибыли витязи Яровита, которые должны были его пытать. Но они шаманом заняться не успели. Он был при смерти, так говорили целители храма, и когда я его увидел, убедился в этом лично.

Вендель лежал на деревянном настиле и был укутан в медвежью шкуру. Из горла у него вырывались резкие хрипы, а все лицо старика было покрыто потом. Еще немного и ему конец, я вовремя пришел, и шаман, увидев меня, прохрипел:

— Ты все‑таки одолел своего врага… Даже мертвого… Значит, предки не ошиблись…

Я присел на табурет рядом с ложем шамана и усмехнулся:

— А еще раньше твои предки сказали, что я погибну. Разве не так?

— Зря смеешься… Духи они разные бывают и не всегда мы их понимаем… Одни говорят, что ты враг и нужно броситься на тебя… Вцепиться зубами в глотку и вырвать кадык… А другие шепчут, что ты последняя надежда нашего племени… Молодой ты еще… Не все тебе можно рассказать… Не поймешь… Да и времени нет… Жаль… Мне бы еще год пожить… Не судьба… Ухожу…

— Вижу, что уходишь, — я кивнул и спросил его: — О чем ты хотел со мной поговорить?

— Я умираю… И все мое племя сейчас умирает… Но дети… Они должны жить…

— Какие дети? О чем ты?

— Последние здоровые ростки наших родов… Когда мы рассорились с волхвами других славянских богов, то ушли на север… Мы были сильны и богаты… Нас было много… Корабли были и оружие… Но связь… Связь с богами утеряли… Даже великая Черная Мать не отвечала… Предметы… Они принадлежали богам, а потом нам… Мы забрали их, когда уходили… Думали, они нам помогут… Нет… Не помогли…

Услышав слова шамана, я напрягся. Много историй слышал про древние артефакты, которые остались от богов и хранились в храмах. Щит Яровита, стрелы Ярилы, блискавицы Перуна, зеркало Макоши, лук Зеваны, плащ Морены, рог Велеса, свирель Стрибога и многие другие вещи. Оружие, предметы обихода или простые безделушки. Каждая такая вещь обладала магической силой. Но большая часть затерялась в глубине веков и мало что уцелело. Что‑то уничтожили враги, что‑то украли воры, а многое было потеряно или забыто. За все время, что я находился среди венедов, довелось увидеть щит Яровита в Волегоще, Станицу, которую выносили во время сражений Северной войны, и Алатырь в храме Святовида. Больше ничего. И вот шаман говорит про артефакты. Могли они оказаться у венделей? Вполне. И если это так, было бы неплохо ими завладеть. Вдруг, они еще работают, и от них будет польза?

— Воды… — попросил шаман.

Я поднес к губам старика глиняную кружку с водой и дал ему напиться. Он утолил жажду, немного помолчал и продолжил: