Страница 9 из 20
– А разве вам не сообщили об этом во время допроса? – спросил Вульф.
– Нет.
– Никто?
– Нет.
– Тогда откуда вам известно, что мисс Хадлстон вообще была моим клиентом?
– Дэниел случайно упомянул о визите Гудвина, и это натолкнуло меня на мысль. К сожалению, он, видимо, не знает, в чем заключалась ваша миссия.
– Я тоже.
Кремер вытащил сигару изо рта и возбужденно произнес:
– Послушайте, но ведь это никак не может вам повредить! Хоть раз оставьте ненужные запирательства. Мне необходимо заполнить пробел. Я лишь хочу выяснить…
– Минутку! – оборвал его Вульф. – Вы сказали, что готовы отнести смерть за счет несчастного случая. У вас нет ни единой опровергающей это улики. Мисс Хадлстон наняла меня для проведения сугубо конфиденциального расследования, и ее смерть не освобождает меня от обязательства молчать. Она лишь освобождает от необходимости предпринимать дальнейшие действия. А для вызова меня в суд основания отсутствуют. Хотите пива?
– Нет, – буркнул Кремер и мрачно посмотрел вокруг. – Эта игра в благородство вам на руку. Но ответьте хотя бы на элементарный вопрос: вы считаете, что Хадлстон была убита?
– Нет.
– Следовательно, вы считаете, что в ее смерти повинно роковое стечение обстоятельств?
– Нет.
– Тогда что же вы, черт возьми, думаете об этом?!
– Ничего. Меня абсолютно не интересует данное дело. Женщина умерла – все женщины рано или поздно умирают. Мир праху ее, и прощай мой гонорар. Почему вы не спросите: стал бы я, находясь на вашем месте и располагая той информацией, которой располагаю о деле сейчас, утверждать, что обстоятельства смерти Бесс Хадлстон требуют дальнейшего расследования?
– Хорошо, я спрашиваю.
– Отвечаю: нет! Потому что вы не обнаружили ни одного подозрительного обстоятельства. Хотите пива?
– Да, пожалуй.
Он осушил бутылку и, так и не выяснив ничего нового, покинул нас.
Проводив его до двери и вернувшись в кабинет, я заметил:
– Похоже, с годами старая ищейка набирается опыта. Конечно! Ведь он имеет возможность наблюдать мои методы. На сей раз он переворошил там все почти так же хорошо, как это сделал бы я.
Вульф отодвинул поднос, чтобы освободить место для карты.
– Не могу не согласиться с тобой. Да, почти так же хорошо. Но и у него не хватило ума выяснить, что произошло тем утром в ванной мисс Хадлстон. Он упустил прекраснейшую возможность вытащить на свет преступление, если, конечно, таковое имело место. Ведь за последние семь дней дождя не было? То-то же, не было.
Я уставился на Вульфа.
– Ни слова больше! Сколько попыток на отгадывание?
Но он не обратил внимания на мой вопрос и занялся картой. Это был один из тех многочисленных случаев, когда я с наслаждением столкнул бы его с крыши небоскреба, если бы, конечно, существовал способ его туда заманить. Впрочем, не исключалось, что он решил просто подразнить меня. Но я в этом сомневался. Я достаточно изучил его интонации.
Ночь прошла ужасно.
Вместо того чтобы заснуть через тридцать секунд, я тридцать минут ломал голову над тем, что же он все-таки имел в виду, а потом дважды просыпался от кошмара.
В первый раз мне приснилось, что сквозь крышу на меня льется дождь и что каждая капля представляет собой огромную бациллу столбняка, а во второй – что я оказался в пустыне, где уже сто лет не было дождя.
На следующее утро, когда в девять часов Вульф поднялся в оранжерею, меня охватило упрямство. Я сидел за столом и в который раз секунда за секундой прокручивал в мозгу тот последний свой визит на Ривердейл.
И вдруг – эврика!
Все стало на свои места.
Оставалась одна деталь.
Чтобы уточнить ее, я позвонил жившему через дом от нас доктору Воллмеру и выяснил, что смертоносный столбняк обладал тремя качествами: он мог существовать в виде токсина, в виде бацилл и в виде спор. Попадая в организм, бациллы или споры вырабатывали токсин, который и делал свое черное дело, причем путешествуя по телу не с кровью, а по нервным стволам. Бациллы и споры были анаэробны, но могли жить на поверхности почвы многие годы.
Что же дальше? Забыть обо всем, как этo сделал Вульф? Но в отличие от него мне это не удавалось. К тому же, добыв результат, я преподал бы ему хороший урок. Стрелки часов показывали почти одиннадцать, и так как я хотел уйти из дома прежде чем Вульф спустится из оранжереи, то позвонил ему наверх предупредить, что отправляюсь по делам, и зашагал к гаражу на Десятой авеню, где взял машину. По дороге я остановился у магазина скобяных изделий на Сорок второй улице и купил большой кухонный нож, узкую садовую лопатку и четыре бумажных пакета. Затем, отыскав на углу телефонную будку, набрал номер Бесс Хадлстон.
Ответила Мариэлла, и я спросил мисс Николс. Когда через минуту Джанет взяла трубку, я сказал, что звоню узнать ее новый адрес, так как, по моим предположениям, она должна скоро куда-нибудь переехать.
– Это вы… Какая приятная неожиданность, – проговорила Джанет. – А я уж подумала, что, покончив с обязанностями сыщика, вы совершенно забыли…
– Не притворяйтесь. Чтобы девушка, которая так прекрасно танцует, восприняла телефонный звонок как неожиданность! Впрочем, сейчас вам, видимо, не до танцев.
– Это точно.
– Так вы скоро переезжаете?
– Пока неизвестно. Мы помогаем мистеру Хадлстону приводить в порядок дела.
– Вы пришлете мне свой новый адрес?
– Конечно, раз вам этого хочется.
– Как вы посмотрите, если я подъеду на Ривердейл? Просто чтобы сказать «привет».
– Когда? Сейчас?
– Вот именно. Я смогу быть у вас через двадцать минут. Ужасно хочется повидаться.
– Но… – Пауза. – Хорошо, приезжайте. Если, конечно, это вас не затруднит.
Я ответил, что меня это нисколько не затруднит, повесил трубку и помчался в сторону Сорок шестой улицы, где находился выезд на Западную магистраль.
Признаюсь, я выбрал не самое удачное время. Появись я на Ривердейл между половиной первого и часом, я застал бы обитателей дома за трапезой и, сказав, что уже пообедал, смог бы отправиться дожидаться Джанет на террасу, что мне, собственно, и требовалось. Конечно, такое поведение выглядело бы несколько странным, но выбирать не приходилось. В действительности же получилось так, что, оставив машину у калитки, я, с ножом в одном брючном кармане, садовой лопаткой в другом и свернутыми бумажными пакетиками в боковом кармане пиджака, пересек лужайку и наткнулся на Ларри, который стоял возле бассейна и угрюмо смотрел на воду. Заслышав шаги, он перевел хмурый взгляд на меня.
– Привет, – произнес я как можно дружелюбнее. – Что, высматриваете аллигаторов?
– С ними пришлось расстаться.
– И с Мистером? И с медвежатами тоже?
– Тоже. Какого черта вы здесь делаете?
Следовало бы его как-то утешить, ободрить, но, право же, он вел себя слишком вызывающе. Этот тон, этот взгляд… Поэтому я ответил:
– Я пришел поиграть в пятнашки с Мистером, – и направился к дому, но как раз в этот момент на тропинке показалась Джанет.
Она выглядела симпатичнее, чем запомнилась мне по последней встрече, или, вернее, не столько симпатичнее, сколько интереснее. Кажется, у нее были иначе уложены волосы. Она сказала мне: «Привет», позволила пожать руку и обратилась к Ларри:
– Мариэлла просит тебя помочь ей разобраться со счетами от Корлисса. Некоторые из них относятся к тому времени, когда она еще здесь не работала, а моей памяти она, похоже, не доверяет.
Ларри согласно кивнул и, переместившись на несколько шагов, оказался напротив меня.
– Чего вы хотите? – спросил он.
– Ничего особенного, – ответил я. – Свободы слова, свободы вероисповедания, свободы…
– Если речь о счете, отправьте его по почте. И больше трех процентов получить не надейтесь.
Я подавил всплеск возмущения и помотал головой.
– Счета у меня нет. Я пришел повидать мисс Николс.
– Ах, вот как! Вы пришли, чтобы вынюхивать…
Джанет коснулась его руки.