Исполнитель

– Зачем? – удивился Александр. – Чтобы потом учительствовать в каком‑нибудь горном ауле, обучая местных учеников иностранному языку?

– А вот здесь ты ошибаешься! – воскликнул Дмитрий Владимирович. – В университете очень сложно попасть в аспирантуру. А вот в педагогическом институте это гораздо проще. То есть у тебя есть реальные перспективы.

– А как это сделать? – спросил Саша.

– Во‑первых, учиться только на отлично, быть комсомольцем, лучше всего коммунистом. Вести активную общественную работу, ну и, конечно, иметь связи среди уважаемых сотрудников института, – объяснил Шубин.

– А вы уважаемый сотрудник? – вырвалось вдруг у юноши.

– Конечно! – с нескрываемой гордостью похвастался Дмитрий Владимирович.

Вскоре подъехала его супруга с двумя дочерьми‑близнецами. Она была пышнотелой блондинкой. Ростом выше мужа и характером, не терпящим возражений. Дочки Вера и Надежда были похожи на маму.

За столом, накрытым в беседке, говорили Шубин и его жена, не давая гостям вставить даже слова. Пётр Петрович пытался вспомнить фронтовые годы, когда они вместе с Дмитрием воевали против белогвардейцев на Юге России. Но ему так и не удалось ничего произнести.

Саша на некоторое время отвлёкся, рассматривая высокие сосны, растущие вокруг, и услышал только конец фразы, произнесённой Шубиным:

– …Я правильно выбрал тему моей диссертации.

– Простите, Дмитрий Владимирович, я не расслышал названия темы, – извинился Саша.

– Повторяю. Название темы: "Решающая роль РКПб в разгроме Красной Армией белогвардейских полчищ Деникина", – очень важно произнёс Шубин и поднял вверх палец.

Пётр Петрович неопределённо хмыкнул. Все остальные промолчали.

Вернувшись домой, отец сказал Саше:

– Вот видишь, сынок, как важно быть образованным. Я после госпиталя завод поднимал. После работы занимался партийными делами. Колхозы создавал. А Дима другой дорогой пошёл. Окончил институт, аспирантуру и видишь…

Мама несколько дней собирала отца в санаторий.

– Петя, я тебе два полотенчика положила. Два – это так, на всякий случай.

– Спасибо, Зинуля.

Через час она снова обращалась к мужу:

– Петя, я тебе на всякий случай и свитер на самое дно уложила.

– Спасибо, Зинуля! – отвечал Пётр Петрович.

Поезд сообщением "Ленинград‑Симферополь" отходил в час дня. В десять часов утра вся семья была в сборе, чтобы ехать на вокзал провожать Петра Петровича.

– Присядем на дорожку! – предложил он и удобно устроился на табурете.

Потом вдруг захрипел и начал заваливаться на бок.

– Петя, что с тобой?! Саша, вызывай неотложку. Сынок, срочно! – закричала Зинаида Ивановна.

Приехавшие через час врачи уже ничем не могли помочь. Пётр Петрович Мальцев, большевик, участник гражданский войны и рабочий Путиловского завода, скончался от остановки сердца.

Глава 2

В июне 1934 года, на следующий день после получения аттестата о полном среднем образовании, Александр Мальцев подавал документы на факультет иностранных языков Ленинградского педагогического института. При заполнении анкеты всё шло гладко до графы:

"Какими иностранными языками Вы владеете?"

Александр собрался было написать "французским, свободно читаю, говорю и пишу", но вовремя посмотрел на следующую графу:

"Где Вы учили иностранный язык? Укажите фамилии преподавателей".

– Это что, я должен написать про Софью Павловну? – подумал юноша. – Но она же ведь считается чуждым социальным элементом! Если она меня обучала, значит, и я, сын пролетария, буду ходить с пятном в моей биографии. Нет, надо сделать по‑другому.

"Владею немецким языком в рамках школьной программы", – написал он в анкете и решил больше никогда не упоминать о своём знании французского языка.

Мальцев, как отличник, сдавал всего один экзамен, который проходил в форме собеседования. Председатель экзаменационной комиссии, человек с усталым лицом и неопределенного возраста, одетый в помятый пиджак, попросил его рассказать по‑немецки о своей семье. Услышав произношение Александра и его быстрый и уверенный темп речи, члены комиссии оживились.

– Просто прекрасно! Есть всё‑таки у нас школы, где иностранным языкам уделяется должное внимание! – восторженно произнесла маленькая седая старушка. Все остальные члены комиссии с ней дружно согласились.

– Мальцев Александр Петрович, Вы зачислены на факультет иностранных языков, – торжественно объявил мужчина в мятом пиджаке.

А затем после паузы спросил у Саши:

– Скажите нам, юноша, на каком отделении Вы хотели бы учиться?

– На французском! – без раздумий ответил Мальцев.

– Хорошо, но лично я рекомендую Вам отделение испанского языка, которое с этого года вводится на факультете.

– Я могу подумать? – спросил Александр.

– Конечно! – ответил председатель экзаменационной комиссии.

Мальцев вышел из аудитории и в коридоре увидел Шубина, разговаривающего с двумя женщинами. Дождавшись, когда они разошлись, Александр догнал его:

– Дмитрий Владимирович, здравствуйте! Вы меня помните?

– Конечно, Мальцев, помню! Ты думаешь, что я уже настолько старый, что остался без памяти? – резко ответил Шубин.

– Александр Владимирович, мне требуется ваша помощь. Я хотел бы…

– С такими просьбами ко мне никогда не обращайся! Если тебя срезали на экзамене, значит, не знаешь предмета. Приходи на следующий год! – грубо оборвал его Шубин и осмотрелся по сторонам.

Саша оторопело посмотрел на собеседника, а затем, пожав плечами, объяснил:

– Извините, но Вы не поняли. Меня уже зачислили. По собеседованию!

– Так ты отличник! – радостно вздохнул Шубин. – Так какая тебе помощь нужна?

– Понимаете, Дмитрий Владимирович, это не совсем помощь. Это скорее консультация.

– Ах, консультация! Так бы сразу и сказал! – повеселел Шубин.

– Мне предложили учиться на испанском отделении. Новом в институте. А я же раньше мечтал о французском.

– Слушай, Александр, – понизил голос почти до шёпота Дмитрий Владимирович. – Когда открывается или начинается что‑то новое, то надо обязательно ставить на перспективу. Я рекомендую – на испанский!

– Спасибо, Дмитрий Владимирович! – поблагодарил Мальцев.

– Да, Александр, на прощание прошу тебя в следующий раз со мной в таких проходных местах, как коридоры, вестибюли и так далее, не разговаривать. Приходи в мой кабинет, там и поговорим! – строго предупредил Шубин юношу и снова осмотрелся по сторонам.

– Хорошо, Дмитрий Владимирович! Большое спасибо за совет!

Вернувшись в свою коммуналку на Международном проспекте, Александр первым делом зашёл к Софье Павловне.

– По твоим счастливым глазам я поняла, что ты поступил! – сказала она.

– Да, Софья Павловна, на испанское отделение! – радостно сообщил Саша.

– Вот тебе, Сашенька, подарок! – сказала Софья Павловна и протянула юноше книгу "Хроники открытия Нового Света". – Теперь ты сможешь прочитать её на настоящем кастельянском языке вслух, наслаждаясь звучанием этой речи.

Александр от радости в первый раз в жизни сам поцеловал эту щедрую женщину в щёку.

– Спасибо, Софья Павловна! Огромное Вам спасибо! – закричал Саша, прижимая книгу к груди.

Зинаида Ивановна тоже обрадовалась. От счастья она, заплакав, произнесла:

– Как жалко, что папа никогда уже не узнает об этом!

– Мамуля, да не плачь ты! Пожалей себя! У тебя сердце очень больное, а ты каждый день рыдаешь да и работаешь день и ночь! Мамуля, а… – пытался Саша успокоить Зинаиду Ивановну.

Александр почему‑то был уверен, что для учёбы в институте ему придётся прикладывать усилия. Но всё происходило, как в школе. Ему достаточно было внимательно слушать лекции или читать учебник. Что касается испанского языка, то, пока его товарищи по группе проходили спряжение глаголов в настоящем времени, Саша уже вслух читал "Хроники открытия Нового Света", стараясь избавиться от акцента. Базовые знания, полученные от Софьи Павловны, сыграли свою положительную роль.