Приглашение к убийству

– Нет, и я не понимаю, что вы этим хотите сказать.

– Кстати, разве птомаин не алкалоид? – спросила Дороти Рифф.

– Алкалоид, – согласился Вульф. – Но трупный. Впрочем, даже такой случай был зарегистрирован. В день смерти миссис Хак вы находились здесь, мисс Рифф?

– Да, я присутствовала на торжестве и ушла около одиннадцати часов.

– Вы знали, что она любила маринованные артишоки?

– Это знали все. По этому поводу даже ходила шутка.

– Откуда вам известно, что птомаин – алкалоид?

Она немного покраснела.

– Когда миссис Хак умерла, я посмотрела в энциклопедии.

– Почему? Что-то касательно ее смерти или касательно артишоков вселило в вас подозрения?

– Нет! Конечно, нет!

Вульф покрутил головой направо и налево.

– Заподозрил хоть кто-либо из вас, что смерть миссис Хак не была случайностью?

Последовало единогласное «нет», никто не воздержался. Вульф не отступал:

– И никому не показалось, что вероятность нечистой игры была недостаточно исследована?

Снова единогласное «нет».

– Как же нам это могло показаться, если мы ничего не заподозрили? – вставила миссис О'Ши.

Вульф кивнул.

– В самом деле, как? – Он откинулся назад, кашлянул и принял сосредоточенный вид. – Должен признаться, меня покорило отсутствие трений и недоверия среди вас. Пребывание в доме трех таких молодых, умных, жадных до удачи и неизбежно соперничающих в столь малочисленном штате прислуги женщин – идеальная почва для семян раздора, однако, по-видимому, ни одно не дало ростка. Это более чем показательно и позволяет подвести черту, конечно, лишь в той степени, в какой за час с небольшим вообще возможно достичь подобной уверенности. Не стану требовать, чтобы вы убедили меня окончательно. Закон предполагает невиновность, пока вина не доказана. Поэтому осталось обсудить одно: во сколько оценятся мои услуги, если я уверю мистера Луэнта, что его подозрения необоснованна, и позабочусь, чтобы он к этому вопросу больше не возвращался. Скажем, как насчет ста тысяч долларов?

Они вновь проявили единодушие, на сей раз задохнувшись от изумления.

– Я же говорила, что это шантаж! – крикнула мисс Рифф, раньше других обретя дар речи.

Вульф вскинул ладони.

– Если вам так угодно, сударыня. Мне безразлично, будет ли это названо шантажом или разбоем, но только ребенок мог подумать, что я окажу столь значительную услугу безвозмездно. Склонность к благотворительности во мне не слишком развита. Сумма, которую я назвал, отнюдь не является сверхъестественной. Я не настаиваю на формальностях, даже не прошу долговой расписки, мне будет достаточно, если мистер Хак просто во всеуслышание объявит, что гарантирует выплату мне всей суммы в течение одного месяца. Кроме того, я хочу, чтобы наша сделка навсегда осталась для мистера Луэнта тайной. Я должен иметь четкие и твердые гарантии этого, и обращаюсь за ними к мистеру Хаку, поскольку ничего не знаю о финансовом положении остальных и поскольку он, так же как и все, заинтересован, чтобы мистер Луэнт признал свои подозрения необоснованными и отбросил их.

Вульф окинул присутствующих взглядом.

– Итак?

– Это шантаж, – твердо произнесла мисс Рифф.

– Ну вы и штучка! Луэнт знал, к кому обратиться, – пробормотал Пол Тейер.

Мисс Марси и миссис О'Ши молчали. Они смотрели на Хака, очевидно, ожидая его реакции. Хак, склонив голову на плечо и нахмурившись, разглядывал Вульфа, словно сомневаясь, правильно ли его расслышал.

Наконец он заговорил.

– Что позволяет вам думать, что вы сможете справиться с моим шурином? – спросил он.

– Главным образом, самонадеянность, сэр. Я берусь за дело и тоже готов нести финансовую ответственность. Вы гарантируете оплату, я гарантирую выполнение. Вы гарантируете выплату ста тысяч долларов в течение месяца, а я гарантирую, что мистер Луэнт никогда не обвинит никого из здесь присутствующих в каком-либо противозаконном поступке, совершенном до настоящего момента, и если он это сделает, я верну всю полученную мной сумму.

– Существует ли срок действия у вашей гарантии?

– Нет.

– Что ж, тогда я принимаю условия. Я обязуюсь выплатить вам в течение месяца сто тысяч долларов в качестве компенсации за услугу объявленного вами характера. Этого достаточно?

– Вполне. Теперь оговорка: каждому следует понять, что ни одно слово о нашей сделке никогда не должно достигнуть ушей мистера Луэнта. Вы обещаете, что никогда, прямо или косвенно, не выдадите ему тайны? Согласие прошу подтвердить поднятием рук.

Ладонь миссис О'Ши поднялась первой. Затем руку подняла мисс Марси, затем – мисс Рифф.

– А вы, мистер Хак? – спросил Вульф.

– Я не считаю, что мне это тоже необходимо. Конечно, я согласен.

– Мистер Тейер?

Взгляды присутствующих устремились на Пола, и тот ощутил себя явно не в своей тарелке. Он посмотрел на дядю.

– А-а, черт с вами! – наконец сказал Тейер и вскинул обе руки.

– Итак, решено. – Вульф сделал довольную гримасу. – Теперь пора приниматься за дело, и мне понадобится ваша помощь. Сперва я переговорю с мистером Луэнтом наедине, но не исключено, что после вступительной части мне потребуется привести его сюда для краткой беседы. Поэтому я прошу вас остаться еще на некоторое время здесь – очень ненадолго, надеюсь. – Он поднялся. – Арчи, ты говорил, что комната мистера Луэнта на этом этаже?

Моя реакция была несколько замедленной, так как в этот момент я пытался смотреть сразу на всех, желая узнать, как они поведут себя, услышав, что мы направляемся к Луэнту, но Вульф повторил мое имя, и я поднялся, подскочил и распахнул перед ним дверь. Проводив его к комнате Луэнта, я открыл дверь, щелкнув выключателем зажег свет и переступил через труп.

Он вошел, захлопнул дверь и застыл, уставившись вниз на своего клиента.

– Подними его, чтобы я мог видеть затылок, – скомандовал он.

Это не потребовало неимоверных усилий, принимая во внимание размеры тела и тот факт, что труп уже достаточно окоченел. Закончив осмотр, Вульф выпрямился, и я опустил тело Луэнта на коврик в прежнее положение.

– Насколько тебе известно, – сказал Вульф, – оставлять труп без присмотра, в особенности когда налицо признаки насильственной смерти, не рекомендуется. Я побуду здесь. А ты сходи и сообщи остальным о нашей находке, после чего проинструктируй их не покидать комнату мистера Хака и вызови полицию.

– Есть, сэр. Мне позвонить из комнаты Хака или спуститься в кабинет?

– Не имеет значения. Как хочешь.

– Если полицейские начнут вдаваться в подробности относительно моих действий, должна ли память изменить мне где-то еще, помимо эпизода с обнаружением трупа?

– Нет. Все остальное как было.

– Включая и то, каким образом я сюда попал?

– Да. Ступай же, черт возьми.

И я пошел.

7

Когда мы покидали собрание в комнате Хака, чтобы пойти «переговорить» со своим клиентом, было без двадцати десять. В четверть первого, больше двух с половиной часов спустя, мы снова сидели в этой же комнате, на сей раз в несколько расширенном составе.

Все это время в доме, который построил отец Германа Луэнта и где самого Германа в конце концов безжалостно отправили на тот свет, двенадцать квалифицированных служителей закона, включая заместителя полицейского комиссара и двух помощников окружного прокурора, разыгрывали профессиональный спектакль. Я стал свидетелем лишь малой его части, так как почти все эти 155 минут провел наверху в швейной, отвечая на вопросы и поясняя предшествующие ответы, но я не сомневался, что действие развертывалось профессионально, ибо не раз видел подобное представление прежде. На мой вкус, оно было даже слишком профессиональным: в процессе допроса я не отказался бы разок-другой перекинуться парой слов с Вульфом, но мне этого не позволили. Нас предусмотрительно развели по разным комнатам, поэтому с девяти сорока пяти и до четверти первого, когда сержант Пэрли Стеббинз зашел в швейную, чтобы сопроводить меня в комнату Хака, я не имел от Вульфа никаких вестей.