Право умереть

Рекс Стаут

"Право умереть"

Глава 1

Он пришел без предварительной договоренности, и, едва взглянув на него, я сразу понял, что не этот человек принесет нам первый крупный гонорар в наступившем 1964 году. Посетитель, назвавшийся Уипплом, заявил, что ему необходимо посоветоваться с мистером Вулфом, и я провел его в кабинет. Мое поведение объяснялось, во-первых, тем, что передо мной был негр, а во-вторых, я готов был с улыбкой выдержать любой, самый суровый взгляд Вулфа – кару за нарушение установленного порядка, – лишь бы внести какое-то разнообразие в монотонное течение дня. Я подумал еще о том, что, ведя справедливую и страстную борьбу за гражданские свободы, негры вправе обращаться к частным детективам. Вот почему я даже не спросил у посетителя, какие неприятности привели его к нам. В кабинете, усевшись в обитое красной кожей кресло у стола Вулфа, Уиппл осмотрелся, потом откинулся на спинку и закрыл глаза. Я сообщил ему, что Вулф придет ровно в шесть, он кивнул и ответил:

– Знаю. Орхидеи.

Я сел за свой письменный стол и тут же услышал шум спускающегося лифта; минуту спустя в кабинет вошел Вулф. Он сразу заметил сидевшего в кресле человека и наградил меня одним из самых свирепых своих взглядов.

– Мистер Уиппл пришел посоветоваться с вами, – доложил я.

Все с тем же сердитым видом Вулф остановился посреди кабинета, решая, куда направиться – в кухню или в подвал, потом вдруг прищурился и переспросил:

– Уиппл?

– Да, сэр.

Вулф окинул посетителя внимательным взглядом, обошел вокруг стола и уселся в свое огромное кресло.

– Ну-с, слушаю, – хмуро проговорил он.

Посетитель вяло улыбнулся и ответил:

– Я сейчас произнесу речь.

Он откашлялся, склонил голову набок и начал:

– Хотя в любом цивилизованном обществе люди не только имеют право на коллективную защиту, когда возникает угроза убийства, но и могут прибегнуть к другим средствам самозащиты, в США эти принципы не распространяются на негров. В нашей стране белый может убить негра и остаться либо вовсе безнаказанным, либо отделаться пустяковым наказанием, совершенно не соответствующим характеру преступления. Это возмутительно, и я не виню негров, когда они негодуют по поводу такой несправедливости. Но как ее устранить? – Посетитель выбросил вперед руку и, пробормотав: «Тут я немного пропущу», – продолжал: – Однако совсем другое дело, если вы укрываете убийцу только потому, что он одного цвета кожи с вами. Тем самым вы наносите себе и своему народу огромный вред. Вы как бы подтверждаете закономерность того исключения из общих правил, которое вызывает у вас столь справедливое возмущение. В подлинно идеальном человеческом обществе расовые и религиозные различия не могут иметь значения; все, кто помогает сохранению подобных различий, препятствуют созданию такого общества, и сейчас в этой роли выступаете вы. Если в деле об убийстве вы позволяете себе руководствоваться…

Посетитель продолжал говорить, но я уже не слышал его. Я смотрел на Уиппла и представлял себе номер в гостинице «Эшпур павильон» в Канова-спа в Западной Виргинии. Это было много лет назад, однажды поздним вечером. Вулф примостился в кресле, еле вмещавшем его тушу весом без малого в одну седьмую тонны; на полу перед ним расселись четырнадцать негров – поваров и официантов. Вулф знал, что один из них располагает исключительно важными сведениями, которые могли бы помочь раскрыть тайну убийства: битых два часа он тщетно пытался дознаться, кто из этих четырнадцати владеет столь нужной ему информацией. Часа в два ночи, начиная все сызнова. Вулф разразился длинной речью, и она достигла цели. Некий Пол Уиппл, двадцати одного года, студент Ховардского университета, так расчувствовался, что выложил все, что интересовало Вулфа. И вот теперь наш посетитель, слово в слово повторял отдельные места из его речи.

Я подумал о том, что, хотя с той ночи прошло много лет и тогда Вулф встречался со стройным юношей с худым лицом, сейчас перед нами сидел лысеющий человек средних лет, с обвисшими щеками, в очках в черной оправе, однако Вулф помнил его, и я невольно почувствовал досаду. Конечно, Вулф гений, а я простой смертный, но я всегда считал, что память у меня не хуже, чем у любого гения.

Посетитель умолк на середине фразы, видимо, в этом месте он прервал Вулфа в ту ночь. Сейчас, слегка улыбаясь, он посмотрел на меня, потом перевел взгляд на Вулфа.

– У вас прекрасная память, мистер Уиппл, – проворчал Вулф.

Посетитель покачал головой.

– Что вы! Просто ваша речь мне так понравилась, что я ее тогда же записал. Если бы у меня была хорошая память, я бы гораздо успешнее справлялся со своими обязанностями.

– Где вы работаете?

– Старшим преподавателем Колумбийского университета в Нью-Йорке. На большее я вряд ли могу рассчитывать.

– Вы читаете антропологию?

Уиппл широко раскрыл глаза.

– Боже милосердный! И вы еще толкуете о моей памяти! Неужели вы это помните?

– Конечно. Вы же сами говорили мне об этом в свое время. – Вулф поджал губы. – А знаете, вы поставили меня в трудное положение. Я многим вам обязан, если бы не вы, мне пришлось бы торчать в Канова-спа целую вечность. Ну и, конечно, мне приятно, когда вы на память цитируете мою речь. Вы нуждаетесь в моей помощи?

Уиппл кивнул:

– Откровенно говоря – да. Я нуждаюсь в вашей помощи. – Он снова улыбнулся, на этот раз чуточку пошире. – Дело сугубо конфиденциальное. Я вряд ли смогу уплатить вам гонорар, к которому вы привыкли, но работать вы будете не бесплатно.

– Неважно. Я уже сказал, что считаю себя в долгу перед вами. Итак, какие у вас затруднения?

– Они… Они очень личного характера – У посетителя дрогнули губы. Он взглянул на меня, потом снова на Вулфа. – В какой-то степени речь идет о том же, о чем вы говорили в ту ночь. Вот потому-то я и приводил здесь цитаты из вашей речи. У меня есть сын, Данбар, ему двадцать три года. Помните, в ту ночь вы читали строки из стихотворения Поля Лоренса Данбара?[1]

– Помню.

– Так вот, мы назвали сына Данбаром. Славный мальчик. Конечно, не без недостатков, но в общем-то совсем неплохой паренек. Данбар работает в КЗГП. Вы знаете, что такое КЗГП?

– Комитет защиты гражданских прав. Я регулярно отсылаю туда небольшие пожертвования.

– Почему?

Лицо Вулфа выразило удивление.

– Что вы, мистер Уиппл? Вы снова хотите меня цитировать?

– И хочу, и могу. Но сейчас в этом нет необходимости. Важно то, что я знаю ваши взгляды на наши проблемы. Поэтому и пришел к вам… Ради моего сына. Дело в том… Дело в том, что он влюбился в белую девушку и намерен на ней жениться, и я никак не могу его отговорить. Вот почему мне нужна помощь.

Вулф сделал гримасу.

– Во всяком случае, не моя, – решительно заявил он.

– Не для того, чтобы отговорить его. Нужно выяснить что с ней происходит.

– А что с ней может происходить, если не считать недостатков, свойственных всем представительницам ее пола?

– Не скажите. Тут явно что-то не так – Уиппл поднял брови. – Она из хорошей семьи, молода, интересна, в материальном положении совершенно независима. При таких условиях ее брак с негром – абсурд.

– Я не стану произносить речь, а приведу соответствующие изречения и поговорки. Вот, например, Бенджамин Франклин утверждал: «Влюбленный может проскакать и на необъезженной лошади». То же самое можно сказать и про влюбленную. Древняя римская поговорка гласит: «Экс визу амор» – «Полюбить можно, только посмотрев»… В природе не встречается ничего абсурдного, хотя есть много такого, о чем приходится сожалеть.

– Все это не имеет отношения к делу.

– Вы полагаете?

– Да. – Уиппл улыбнулся. – Любовь, а тем более страсть, здесь совершенно ни при чем. Нет ничего абсурдного в том, что белая женщина поболтает с негром или даже переспит с ним. Совсем другое дело замужество. Я утверждаю, что если Сюзанна Брук намеревается выйти замуж за моего сына, тут что-то не так. У нее в голове, видимо, не хватает винтика. Ведь это связано с такими трудностями, неудобствами, осложнениями… Да вы и сами понимаете.

1

Поль Лоренс Данбар (1872–1906) – американский негритянский поэт.