Страница 29 из 30
Но прежде чем сесть, Аптон обратился к Кремеру:
– Я требую вмешательства правосудия! – воскликнул он. – Вмешательства против Ниро Вульфа и Арчи Гудвина. Они держали меня здесь с помощью физической силы. Гудвин напал на меня. Я – Мануэль Аптон. Я не знаю, как оформляется обвинение, но надеюсь на вас. Я требую, чтобы они были арестованы.
Фактов у Кремера было достаточно для нашего ареста. Он сказал:
– Им грозит более серьезное обвинение, – взглянул на Вульфа. – Как вы считаете?
Вульф поморщился.
– Я полагаю, вы займетесь этим позднее, а может и передумаете. Перейдем к более серьезным делам.
– Когда вы сюда пришли?
– В субботу, позавчера. Может быть, вы сядете? Я не люблю вытягивать шею.
– Арестуйте их? – визжал Аптон. – Я официально требую!
– Не будьте упрямы, – сказал Вульф. – Я собираюсь назвать убийцу, и мистер Кремер это знает. Он мог бы арестовать меня сразу, как только увидел.
Аптон, продолжая возмущаться, сел на диван. Вульф взглянул на Кремера.
– Я не знаю, что известно вам, но пробелы могут быть заполнены позднее. Предполагаемый убийца – одна из тех несчастных натур, которые не созданы для той роли, которая им выпала…
– Отложите ваши сентенции на потом, – прорычал Кремер.
– Это необходимое введение. Вы узнали женщину, вошедшую вместе со мной сюда?
– Нет.
– Она племянница Эллен Тензер – Энн Тензер. В ходе расследования ее допрашивали, но, очевидно, не вы. Мисс Тензер, будьте любезны, расскажите мистеру Кремеру, в чем состоит ваша работа.
Энн откашлялась. Она все еще была блондинкой. Если бы вы спросили десять мужчин, кто привлекательнее, она или Люси, возможно, семь из них выбрали бы Энн Тензер. Ее холодный уверенный взгляд остановился на Кремере.
– Я – секретарь «Бюро временного найма». Мы замещаем вакансии, любые временные вакансии. У меня высшая категория.
– Следовательно, вы работали для многих фирм? – спросил Вульф.
– Да. За год я меняю около пятнадцати мест.
– Присутствует ли в этой комнате кто-то, у кого вы когда-нибудь работали?
– Да.
– Назовите.
– Это Юлиан Хафт, президент «Партенон пресс».
– Когда вы у него работали?
– Я не помню точного числа, но это было в начале прошлого лета. Может, это было в конце июня, начале июля.
– В ходе работы вам часто приходилось контактировать с мистером Хафтом?
– Да. Я замещала его личного секретаря. Она была в отпуске.
– Упоминали ли вы имя вашей тети Эллен Тензер в беседе с ним?
– Да. Он диктовал мне письмо о книге, о рукописи женщины, которая была няней, и я сказала ему, что у меня есть тетя, тоже няня, и мы немного поговорили о ней. Наверно, я упомянула о том, что тетя иногда нянчит детей у себя дома, потому что когда он позвонил мне…
– Пожалуйста, скажите, когда он позвонил?
– Несколькими месяцами позже, зимой, я думаю, где-то в январе. Он позвонил в «Бюро временного найма» и оставил свой телефон. Я ему позвонила. Он спросил, нянчит ли еще моя тетя детей. Я ответила, что да, а он попросил ее имя и адрес.
– И вы сообщили ему и имя и адрес?
– Да.
– Вы были…
– Минутку, – Кремер пристально посмотрел на нее. – Почему же вы не сказали об этом, когда вас расспрашивали о смерти тети?
– Я просто забыла. Или, скорее, я об этом не подумала. Отчего я должна была об этом вспомнить?
– А что вам напомнило сейчас?
– Меня подробно расспросили. – Она кивнула на Сола. – Этот человек. Он назвал четверых и спросил, встречала ли я кого-нибудь из них. Я сказала, что знакома с Юлианом Хафтом. Он спросил, не знал ли Хафт о моей тете? Тогда, конечно, я вспомнила. Он сказал, что поможет найти убийцу тети, и я ему обо всем рассказала.
– Он заплатал вам за информацию, которую вы ему дали?
– Нет. – Глаза Энн засверкали, кожа лица порозовела. – Я думаю, что вам должно быть стыдно. Тетя убита больше шести недель назад, а вы, инспектор по делам убийств, так и не нашли убийцу. А когда кто-то пытается что-то сделать, вы хотите обвинить его, что он подкупил меня. Постыдитесь, инспектор.
– Я никого не обвиняю, мисс Тензер. – Кремер выглядел смущенно. – Я задаю вопросы. Поклялись бы вы под присягой в том, что сообщили нам?
– Конечно.
– Вы когда-нибудь встречались с присутствующими здесь мужчинами?
– Нет.
– Нет? Но в заявлении, которое вы писали несколько недель назад, вы указали на разговор с одним из них. Она взглянула на сидящих мужчин.
– О, Арчи Гудвин, конечно.
– Вы виделись с ним потом?
– Нет.
– А когда вот этот человек – Сол Пензер – задавал вам вопросы?
– Сегодня утром.
– Никто до сегодняшнего дня не задавал вам подобные вопросы?
– Нет. Кажется, никто.
– Сол Пензер, вы подтверждаете то, что сказала мисс Тензер?
Сол кивнул.
– Вы встретились с ней по указанию Вульфа?
– Спросите его.
– Я спрашиваю вас.
Вульф не выдержал:
– Скажи ему, Сол.
– Я получил это указание в кухне этого дома, – ответил Сол. – Около половины десятого сегодня утром.
Кремер повернулся к Вульфу.
– Как же вам вдруг пришла в голову идея относительно Энн Тензер?
– Не скажу, чтобы неожиданно. Я шел к этому постепенно. Собственно говоря, это была не идея, я просто ухватился за нить, – он взглянул на Юлиана Хафта. – Я полагаю, вы воскресили в памяти события, описанные мисс Тензер?
Очевидно Хафт еще не решил, как на все это реагировать. Видно, он обдумывал это с тех пор, как увидел Энн Тензер. Он несколько раз снимал очки и, если он не мог решить, что делать со своими руками, то наверняка он так и не решил, что же говорить. И выпалил:
– Нет, я не вспомнил.
– Вы не вспомнили эти события?
– Нет.
– Вы опровергаете ее показания? Утверждаете, что она лжет?
Хафт вытер губы.
– Я не говорю, что она лжет. Я говорю, что она ошибается. Она, очевидно, спутала меня с кем-нибудь другим.
– Это неблагоразумно, – сказал Вульф. – Вам следует или признать факты, или сказать, что она лжет. Вы недальновидны. Вы глупейшим образом привлекли к себе внимание, когда я рассказал об анонимных письмах. Вы сопротивлялись моей просьбе дать список и неохотно дали его. Вы попросили конверты. Но вы знали, что анонимных писем не было. Но после того, как вы сняли петлю, задушившую Эллен Тензер…
– Это ложь! Я объявляю вас лжецом.
– Вам нечего меня больше бояться, мистер Хафт. Сейчас, когда я разоблачил ваше бесстыдство и вашу виновность, я мог бы вам даже посоветовать: немедленно уходите отсюда. И готовьтесь к защите. Ваша обширная операция должна была оставить следы – письма или телеграммы, корешки чеков или аннулированные чеки, если вы платили Эллен Тензер, моток веревки, номер телефона, детский гектограф, на котором вы напечатали записку, волос с головы Кэрол Мардус в вашей машине или волос с вашей головы в машине Тензер – теперь, когда вы разоблачены, возможности неисчислимы. У вас впереди масса работы, не откладывайте, приступайте. Идете?
Лео Бингхэм пробормотал:
– Господи, как это жестоко.
– Вы чертовски уверены, что он не уйдет, – сказал Кремер. Он встал. – Никто не уйдет. Где телефон?
– У меня есть предложение, – сказал Вульф. – Два часа назад я задал мистеру Аптону вопрос, на который он отказался ответить. Я предлагаю вам спросить его: сказала ли Кэрол Мардус ему, кто помог ей избавиться от ребенка?
– Сообщила она вам это? – спросил Кремер у Антона.
– Да.
– Почему вы не дали показания об этом вчера?
– Меня не спрашивали. И я не знал, что мне известно теперь. И повторяю, мое официальное требование об аресте Ниро Вульфа и Арчи Гудвина по моей жалобе. А на ваш вопрос я отвечу. Кэрол Мардус рассказала мне, что Юлиан Хафт встретил ее на аэродроме и взял ребенка. – Он повернулся к Хафту. – Юлиан, ты не можешь ожидать от…
Он не закончил. Хафт снова попытался снять очки, руки его дрожали и он не мог с ними справиться.