Страница 7 из 16
— Кстати, о сне, сэр. Вы сказали — во втором часу. Это было после того, как Пол поднял вас с постели, и вы его впустили?
— Да. — Его рука успокаивающе лежала на руке Луиз. — Это заняло довольно много времени: пока выслушали все, что рассказал Пол, пока устроили его на кушетке. Потом мы заглянули в комнату к Берту, убедились, что он спит, и пошли спать сами.
— И не просыпались до тех пор, пока вас не разбудил Пол, то есть примерно до шести утра?
— Думаю, моя жена не просыпалась ни разу. Она очень устала. Может, ворочалась немного, но не просыпалась. Я раза два выходил в ванную — ночью я всегда хожу в ванную, но остальное время я спал, пока нас не позвал Пол. Когда я выходил во второй раз, я приоткрыл дверь к Берту, там было тихо, и я не стал заходить. А что? Это имеет какое-нибудь значение?
— Да нет, ничего особенного. — Вулф украдкой взглянул на Луиз, проверяя, не грозит ли что-нибудь с той стороны, и снова обратился к Таттлу. — Я думаю о мистере Эрроу; хотелось бы перебрать все возможные варианты. Конечно, у него был ключ от номера, и ночью он мог войти, сделать, что ему нужно, если ему, и вправду, что-то было нужно, и снова уйти. Ведь мог?
Таттл задумался. Я наблюдал за ним, и мне пришлось сделать над собой усилие, чтобы отвлечься от сияния лысины и сосредоточиться на лице. Было бы не в пример проще, будь его глаза, нос и рот прямо на макушке.
— Вполне, — согласился он, — но я сомневаюсь, что он это и вправду сделал. Я сплю очень чутко — думаю, я бы его услышал. И ему пришлось бы пробираться через гостиную, а там был Пол. Правда, Пол мало что соображал.
— Я вообще ничего не соображал, — перебил Пол. — Если бы он уж очень захотел, чтобы я его заметил, то ему пришлось бы врезать мне еще раз. — Он посмотрел на Вулфа. — А это идея. Что ему тут могло быть нужно?
— Да ничего конкретного. Я просто ставлю вопросы. Мистер Таттл, а после этого, когда вы снова увидели мистера Эрроу?
— Утром. В воскресенье утром. Он появился в номере часов в девять, сразу после доктора Буля.
— Где он был?
— Не знаю. Спрашивать я не стал, а сам он ничего не сказал. Понимаете, перед лицом смерти… Он засыпал нас вопросами, в том числе, надо сказать, довольно бестактными, но в таких обстоятельствах… я решил, что не стоит заострять на этом внимания.
Вулф откинулся на спинку кресла, закрыл глаза, опустил подбородок к груди. Братья сидели и смотрели на него. Таттл повернулся к жене, поглаживал ее по плечу и что-то бормотал; вскоре она отняла ладони от лица и подняла голову. Он достал из нагрудного кармана красивый чистый носовой платок, она взяла его и несколько раз приложила к лицу. Никаких следов слез на щеках не было.
Вулф открыл глаза и обвел взглядом комнату — сначала слева направо, потом в обратную сторону.
— Не вижу никакого смысла более вас задерживать, — объявил он. — Я рассчитывал, что смогу принять решение уже сегодня, — он нацелился взглядом на Пола, — но ваша версия насчет морфия заслуживает небольшого расследования. Конечно, я проведу его сам, и совершенно конфиденциально. Подставлять вас под обвинение в клевете, это значило бы сослужить вам дурную службу. — Он перевел взгляд на Дейвида, потом обратно, на Таттла. — Кстати, я вам не сказал, что просил передать доктор Буль. Если мисс Горен будет предъявлено обвинение в халатности, он как раз и посоветует ей подать на вас за клевету, и сам лично поддержит ее заявление. Она утверждает, что перед уходом налила в грелки горячую воду, и он убежден, что она говорит правду. Ждите от меня известий, вероятно, не позднее…
Раздался звонок в дверь. Обычно, когда у нас в кабинете гости, дверь открывает Фриц, но сейчас у меня сработала интуиция, что бывает довольно часто; я встал, быстро прошел за спинами клиентов и вовремя успел в прихожую — перехватил Фрица у самой двери. Наружный свет горел, и сквозь стекло двери я разглядел незнакомого человека — широкоплечего субъекта примерно одного со мной возраста и телосложения. Сказав Фрицу, что открою сам, я подошел, приоткрыл дверь, насколько позволяет цепочка, и спросил в щель:
— Я могу вам чем-нибудь помочь?
Сквозь щель донесся тихий медлительный голос, растягивающий слова:
— Думаю, да. Меня зовут Эрроу, Джонни Эрроу. Мне нужно поговорить с Ниро Вулфом. Если вы откроете дверь, это очень поможет.
— Да-да, но сначала я должен его предупредить. Потерпите минутку, — Я закрыл дверь, достал из кармана листок бумаги, написал на нем «Эрроу», вернулся в кабинет, подошел к столу и протянул листок Вулфу.
— Дьявол, — чертыхнулся он. — Я думал, на сегодня — все. Но, может, я… Ну, хорошо.
Не спорю, — обвинение в халатности я заслужил: я ведь знал, что произошло в субботу вечером в баре «Черчилль», но, уверяю вас, сделал это не нарочно. Мебель в нашем кабинете я почитаю не меньше, чем Вулф или Фриц.
Просто я задумался, и думал не переставая, и когда шел в переднюю открывать урановому принцу, и когда ввел его в кабинет и отступил в сторону, наблюдая за выражениями их лиц. Когда же, едва завидев Пола Файфа, Эрроу пошел на него, я оказался слишком далеко. Так одним желтым креслом у нас стало меньше. Зато мне посчастливилось увидеть, каким образом синяки у Пола Файфа оказались на челюсти с обеих сторон. Эрроу коротко, от плеча, поддел его прямой левой, довольно сильно, так, что тот потерял равновесие, потом размахнулся правой — и Пол, пролетев футов шесть, рухнул на кресло. Когда он наклонился, чтобы рвануть его на ноги и, скорее всего, заняться другим глазом, я был уже рядом, рукой захватил его сзади за шею, а коленом уперся в поясницу. Подскочил и Таттл, пытаясь ухватить Эрроу за рукав, Дейвид бегал вокруг, явно вознамерившись встать между ними, — дурацкая тактика. Луиз пронзительно визжала.
— О'кэй, — сказал я. — Отойдите. Я его держу. — Эрроу попробовал было вырваться, но в конце концов затих, когда понял, что вопрос состоит только в том, что у него сломается раньше — шея или позвоночник. Вулф, с отвращением в голосе, сказал, что им лучше уйти. Пол кое-как вскарабкался на ноги, и секунду мне казалось, что сейчас он попробует ударить Эрроу, пока я его держу, но Дейвид уже схватил брата за руку и тащил прочь. Таттл подошел к Луиз, повел к выходу; Дейвид подталкивал Пола. У двери Дейвид оглянулся на Вулфа, сказал с упреком:
— Зачем вы его впустили, вы-то могли и сообразить? — Когда они все вышли в коридор, я отпустил Эрроу и пошел закрыть за ними дверь; на пороге я пожелал им спокойной ночи, но ответа дождался только от Дейвида.
А в кабинете Джонни Эрроу сидел в красном кожаном кресле и осторожно водил головой взад-вперед, проверяя, цела ли шея. Может, я и вправду чуть-чуть перестарался, но, когда имеешь дело с незнакомыми людьми, лучше не рисковать.
4
Я устроился спиной к столу и принялся изучать Джонни Эрроу. Объектом для наблюдения он был чрезвычайно любопытным. Урановый магнат — свеженький, с пылу с жару, хронический забияка — хлебом не корми, дай двинуть кому-нибудь в челюсть, парень, который знает толк в хорошеньких сиделках и не теряется при встрече с ними. И в то же время — кандидат на электрический стул. Для человека его возраста — отнюдь не мало. И с виду он был парень ничего, правда, не из тех, кого любят изображать на рекламных плакатах с сигаретой в зубах. Лицо и руки у него были вовсе не так грубы и обветрены, как можно бы ожидать от человека, который пять последних лет долбил скалы где-то в глухомани. Но с открытия Блэк Элбоу прошло уже достаточно времени, чтобы он успел слегка пообтереться. Он перестал водить головой и встретился со мной взглядом. Его карие глаза с морщинками в уголках, наверное, от постоянного прищуривания в поисках урана разглядывали меня с любопытством.
— Здорово вы меня скрутили, — сказал он тихим голосом, растягивая слова, и в его голосе не было и тени враждебности. — Я думал, у меня шея сломается.
— И поделом бы, — сердито сказал Вулф. — Посмотрите, что вы сделали с креслом.