Страница 108 из 110
То же и с возвеличенными облыжно.
В свое время мне очень хотелось написать о Марке Юнии Бруте, этом символе тираноборства, активно востребованном многими поколениями разноязыких революционеров, а на поверку оказавшемся ростовщиком, дравшим за ссуды самый высокий в истории Древнего Рима процент. Так уж вышло, что до сих пор я ограничился стихотворной отпиской:
Долгое время мне казалось, что тем все и сказано. Теперь я уже так не считаю — интрига там вскрылась сложная, вовлекавшая самые неожиданные фигуры… Кто знает, может, когда-нибудь возьмусь еще и за этот сюжет?
Совсем недавно, 24 ноября 2004 года в Санкт-Петербурге пышно отмечалось 275-летие со дня рождения Александра Суворова и столетие со дня открытия музея великого полководца — первого в России мемориального музея, созданного на народные пожертвования. Но ведь сама-то фигура князя Италийского, графа Рымникского и Священной Римской империи, генералиссимуса русской армии и генерал-фельдмаршала австрийской, прямо скажем, неоднозначна. Да, он стал героем национального мифа. А что за мифом? Говорят, он любил солдат? И при этом, как пишет военный историк Юрий Веремеев, при суточной норме марша в 20 верст (100 верст в неделю) заставил их в 1798 году проделать за десять дней 500 верст — для того лишь, чтобы удивить своими «чудо-богатырями» австрийский двор; или за 36 часов проделать под палящим солнцем марш в 80 верст на Требию — ради никому в России не нужной победы в частном сражении (в результате из двухсот человек в каждой роте осталось в живых по сорок солдат). Полководческий гений? Но все свои победы Суворов одержал над турецкой армией, ногайскими татарами или польскими конфедератами, явно неравнозначными по вооружению и боеспособности, а столкнувшись с наполеоновскими пехотинцами, стал терпеть одно поражение за другим (славный переход через Альпы, увековеченный васнецовскими мозаичными панно на стене музея, фактически являлся беспорядочным бегством, в ходе которого фельдмаршал потерял чуть ли не всю армию). Суворов так и не сумел настигнуть и разбить пугачевские отряды, отчего оказался вынужден уступить лавры победителя генералу И.И. Михельсону. Правда, он великолепно «устроил выселение из Крыма христианских обывателей», но это уже не совсем военные действия.
Стоит вспомнить и капитана III ранга, Героя Советского Союза (1990, посмертно) Александра Ивановича Маринеско (1913—1963). Как сообщает «Военный энциклопедический словарь», «…командуя подводной лодкой „С-13“, он 30 января 1945 г. потопил в районе Данцигской бухты немецкий суперлайнер „Вильгельм Густлов“ (имевший на борту свыше 5000 солдат и офицеров, в том числе около 1300 подводников)».
Каноническое описание этого подвига выглядит в «Истории Великой Отечественной войны» следующим образом. «В жестокий шторм около 23 часа подводная лодка „С-13“ под командованием А.И. Маринеско потопила в Данцигской бухте на глазах кораблей охранения девятипалубный чудо-корабль, последнее слово техники — фашистский лайнер „Вильгельм Густлов“, на борту которого из Кенигсберга уходил цвет фашистского подводного флота — 3700 офицеров, экипажи для 70—80 новейших подводных лодок XXVI серии и до ста командиров-подводников. На лайнер погрузились высокопоставленные чиновники (22 гаулейтера польских и восточно-прусских земель), генералы и высшее командование, а также вспомогательный женский батальон (эсэсовки, надзирательницы в концлагерях) — 400 человек. Подвиг моряков-подводников был назван „атакой века“.
В Германии, как и после Сталинграда, был объявлен трехдневный траур. Командир конвоя был расстрелян по личному приказу Гитлера. Капитан Маринеско был объявлен его личным врагом. Командир дивизиона подводных лодок А. Орел представил Маринеско к званию Героя Советского Союза, а экипаж лодки — к присвоению почетного звания «гвардейский». Ни первого, ни второго сделано не было — из-за дисциплинарного проступка командира накануне выхода в море. Лишь в 1990 году Маринеско посмертно был удостоен заслуженной награды».
Увы, все это — лишь еще одно проявление советского героического мифа. «Потому что, — утверждает уже упоминавшийся в главе о двадцати восьми панфиловцах Дмитрий Назаров, — атакой века потопление „Вильгельма Густлова“ можно считать лишь с одной стороны: никогда еще столь малочисленное подразделение не уничтожало за один раз такого количества людей. Даже в знаменитой бомбардировке Дрездена, когда было убито 25 000 жителей, участвовали несколько тысяч летчиков».
Начнем с того, что заложенный 5 мая 1937 года на гамбургской верфи «Вильгельм Густлов» не был ни «суперлайнером», ни местом отдыха для «элиты рейха». Теплоход водоизмещением 25 484 брутто-регистровых тонн (пятый по тоннажу в Германии) строился обществом «Сила через радость» для активистов германского Рабочего фронта (аналог советского ВЦСПС). С началом Второй мировой он был переоборудован сперва в плавучий госпиталь, а затем — в учебное судно, где разместились курсанты и преподаватели 2-го батальона 2-й учебной дивизии подводного плавания (от них-то и пошел миф). К вечеру 24 января на борту «Густлова» были собраны для эвакуации 918 офицеров и матросов [452] , 373 женщины из вспомогательной службы ВМФ (вот они, «эсэсовки, надзирательницы в концлагерях»!) и 162 раненых военнослужащих вермахта; экипаж судна составлял 173 человека.
452
Стоит заметить, что это были вовсе не «экипажи для 70—80 новейших подводных лодок XXVI серии и до ста командиров-подводников»: командиров не было вообще, матросы являлись курсантами, главное же — в канун конца войны лодок XXVI серии для них просто не существовало…