Гамбит

Вульф не обратил на вопрос ни малейшего внимания.

— Итак, я сказал, — продолжал он, обращаясь к миссис Блаунт, — что наблюдение должно быть постоянным, иначе оно вообще теряет смысл. И, конечно же, это прекрасно было известно мистеру Гудвину. Но за время его дежурства человек, которого он должен был узнать, ибо это был один из здесь присутствующих, вошел в дом и несколько позже вышел из дома, а Гудвин его не видел. Это была непростительная беспечность, и сегодня утром, когда он вернулся, проведя ночь с полицией и окружным прокурором, я строго спросил с него за это. Однако позже, когда он вернулся со свидания с вашим мужем, я выяснил, что это не просто беспечность. Он признался, что уходил с поста на целый час. Куда уходил, он мне не сказал, да это и неважно. Если б он выполнил задание точно и оправдал мое доверие, то мы бы сейчас знали, кто убил Джерина и Комуса, и та работа, для которой меня наняли ваша дочь и ваш муж, была бы выполнена. — Он оглядел всех собравшихся. — Я бы знал, кто из вас вероломный друг и двойной убийца, и мог бы заняться сбором улик. Сейчас же ничего не могу сделать. Что касается убийства Джерина, то здесь надеяться на то, что когда-либо отыщутся улики, невозможно; если же и существуют какие-то улики, связанные с убийством Комуса, то их найдет полиция, а не я. Так что я отказываюсь от расследования. Никогда в жизни не приходилось мне испытывать подобного унижения, и мне хотелось, чтобы каждый из вас услышал об этом из моих уст. Но больше мне вам нечего сказать.

Он отодвинул кресло от стола и поднялся.

— Как я уже сказал, Гудвина я уволил, и постараюсь лично проследить за тем, чтобы его лишили лицензии частного детектива. — Он шагнул. — А вам, мисс Блаунт, мистер Пензер даст чек на выплаченную мне сумму… Сол, выпиши чек. — И он направился к двери.

И снова мне трудно было следить за реакциями всех и даже за словами, потому что все мое внимание было обращено на человека, с которым мне предстояло через пару часов говорить самому, на доктора Эвери. Когда Вульф вышел, он подошел к миссис Блаунт, нагнулся к ней и что-то сказал, но поскольку все остальные тоже разговаривали, то мне трудно было расслышать, что именно он сказал, а когда к ним подошел Хаусман, он уступил ему место, а сам направился к Салли, и тут уж, когда он взял ее за руку, мне самому пришлось стиснуть зубы. Она могла отпрянуть или слишком напрячься в тот момент, когда он к ней прикоснулся, но, слава Богу, она сумела взять себя в руки и играла прямо как профессиональная актриса. Потрясающе.

Тут ей на помощь пришел Сол с чеком, и она смогла повернуться к нему и начать отказываться, но все же, в конце концов, как это и было предусмотрено сценарием, взяла чек. В тот момент, когда она клала его в сумочку, я сдвинул панель и скрылся на кухне. Ведь существовала, пусть небольшая вероятность, что, выйдя из комнаты, кто-нибудь по ошибке пойдет не направо, а налево и случайно наткнется прямо на меня, а это было бы нежелательно. В кухне я сразу полез в холодильник, достал пакет с молоком и налил себе стакан. Теперь наступал мой черед, и надо было подкрепиться. Фриц отправился в холл, чтобы помочь Солу выпроводить гостей.

Я слышал, как они ушли. Дважды хлопнула входная дверь, но все же я не рискнул выйти, пока не вернулся Фриц и не заверил, что путь свободен. Через пару минут пришел Сол; он остановился на пороге, вытаращил на меня глаза и спросил:

— А ты что здесь делаешь? Тебя публично опозорили, и вообще мне нравится моя новая работа. Фриц, помоги мне его выпроводить.

— Ха, — рассмеялся я. — Да я вас обоих могу одной рукой прихлопнуть. А здорово она сыграла, правда?

— Отлично, но и он тоже был неплох.

— Ну, это-то неудивительно, не в первый же раз. Ты был просто великолепен. Как ты здорово сказал: «В пять тридцать девять». Это была кульминация.

Я подошел к внутреннему телефону, нажал кнопку, и голос Вульфа сказал:

— Да?

— Все они разошлись, я тоже ухожу Никаких изменений?

— Нет. Приступай.

— Хорошо. Постараюсь на этот раз оправдать ваше доверие.

Я повесил трубку, взял пальто и шляпу, заранее собранную сумку, предупредил Сола, чтобы ждал от меня звонка, и удалился через черный ход. Ведь интересующий меня человек мог подвернуть ногу, спускаясь по лестнице, вдруг он сейчас сидит на ступеньке и трет больное место? Черный ход вел в небольшой дворик, где Фриц выращивал, вернее, пытался выращивать зелень. В дальнем конце его была калитка. Фриц спустился, чтобы запереть ее за мной. Через узкий проход я вышел на Тридцать четвертую улицу. В четверть одиннадцатого я взял такси и попросил довезти меня до отеля «Тальбот», где был заранее заказан номер, и без четверти одиннадцать, в 914-м номере, распрощавшись с коридорным, который услужливо повесил мои вещи на вешалку, я подошел к телефону и попросил телефонистку соединить меня с нужным мне номером.

Чертовски трудно отличить голос автоответчика от горничной или секретарши. Мелочь, на первый взгляд, но иногда это бывает очень существенно. Я мог бы привести здесь массу примеров, но для экономии времени опускаю это. Доктор Эвери был холост, и ни жена, ни дочь к телефону подойти не могли. Следовательно, это был автоответчик. Он сообщил мне, что доктора Эвери нет дома и что он будет позже, и предложил что-нибудь ему передать. Я согласился и, назвав свое имя и телефон, добавил, что должен поговорить с доктором Эвери по очень срочному делу.

С автоответчиком противно связываться. Если просто звонишь человеку, а его нет дома, то можно снова и снова набирать его номер, но если столкнешься с автоответчиком, то остается только ждать, не зная, дошла ли ваша телефонограмма до адресата, если же продолжать, скажем, через каждые десять минут, то автоответчик может рассердиться, и тогда уж и вовсе не факт, что ваше сообщение будет передано. Но я не очень спешил, приняв решение возобновить свою попытку не раньше полуночи, и удобно устроился с газетой в кресле, а когда в одиннадцать двадцать раздался звонок, спокойно встал, снял трубку и сказал «Алло».

— Кто говорит? — требовательно спросил голос.

Когда спрашивают таким тоном, то, на мой взгляд, отвечать необязательно, поэтому я спросил: