Здесь водятся чудовища

— Мы должны выбраться из этой неразберихи в ближайшую пару недель. Но ничего не бойся, любимая, — перегнувшись в седле, он поцеловал ее. — Я доставлю Алена домой к свадьбе, чего бы это не стоило, даже если придется оглушить его и привезти в беспамятстве к аналою. Чтобы он там себе не думал. Вперед! Счастливо!

С этими словами он развернул коня и поскакал к воротам, оставив Ртуть наедине со своими мыслями.

Она смотрела ему вслед, не зная, плакать ей или смеяться. Неуверенно прикусив губу, она могла признаться себе, что ни сколько не разделяет страхи жениха.

Тем не менее, ударив шпорами, она подъехала к воротам замка и, передав поводья конюху, поспешила вверх по ступеням к покоям Корделии.

Ртуть застала принцессу в дорожном платье. Корделия собирала вещи, пакуя седельные сумки.

— Далеко ли собралась, невестка? И что скажет принц, если узнает о твоих намерениях?

— Никто ничего не узнает, я уже позаботилась об этом, — отвечала Корделия, вытянув губы ниточкой. — И он ничего не узнает, пока я ему не понадоблюсь.

— Звучит здраво, — заметила Ртуть — А что, если этого не произойдет?

— Чего?

— Что, если все-таки узнает?

Корделия пожала плечами:

— А что произойдет? Да ничего. Он все равно не сможет ничего с этим поделать. Тем более, хуже от этого не будет ни мне, ни ему. — Она подняла глаза на подругу. — Я вижу, Джеффри с тобой тоже уже раскланялся?

— Да уж, — поморщилась Ртуть. — Причем так быстро, что я и пикнуть не успела. — «Народ в опасности!», видите ли.

Она сама была дочерью эсквайра и с детства усвоила, что безопасность народа и государства всегда на первом месте. Простые люди воздавали ей тем, что охотно вступали в ее разбойничий отряд, когда ей осталось только выбирать между постелью своего господина и лесной чащобой.

— В любом случае Алену ничего не свалится на голову, прежде чем я об этом узнаю, — заявила Корделия.

— В самом деле, — согласилась бывшая разбойничья атаманша. — С чего это мы должны торчать дома, дожидаясь женихов? — она сложила губы бантиком. — Когда мы можем на равных правах пуститься за ними следом и посмотреть, чем они там занимаются.

— Вот это здорово, — откликнулась Корделия. — представляешь, как это заденет их, если они узнают, что мы их «пасем»?

— Решат, что мы их держим за олухов, которые могут влипнуть в любую историю. Ну и что? Даже если так, большой беды в этом не будет. Да и случись что в дороге, лишние руки им не помешают. Тем более — прикрытый тыл.

— Тем более, что своих невест назвать «лишними руками» у них язык не повернется, — едко выдавила Корделия. — Пусть только попробуют.

Ни одной из дам при этом не пришло на ум, что они могут попасть в ситуацию, из которой им не выбраться и вчетвером.

— Но остался всего месяц до твоего бракосочетания! — выдвинула Ртуть последний контраргумент. — А как же приготовления к свадьбе — кто этим займется?

— Какой толк от этих приготовлений, если жених не вернется в назначенный срок! Я что, одна поведу за собой свадебный кортеж? — оборвала ее Корделия. Наклонившись к подруге, она доверительно сообщила:

— И потом, говоря начистоту, не лежит у меня душа заниматься всем этим: платьем, банкетом и списками гостей!

— Но как же твоя мать…

— Она уже свою свадьбу отгуляла, и не сомневаюсь, что мое решение она одобрит. — Корделия уставилась на миг куда-то в сторону, как будто прислушиваясь к посторонним звукам за стеной.

Ртуть поняла, что обе телепатки, мать и дочь, обсуждают сейчас как раз этот вопрос и поежилась.

Наконец Корделия отрывисто кивнула, всовывая в дорожную сумку последнюю скатанную тряпку.

— Мама — за. Она одобряет мое решение и берет на себя заботы о свадьбе.

С этими словами она подняла брови на Ртуть:

— Ну, а ты едешь со мной?

Ртуть не могла сдержать улыбки:

— Ну, конечно. Разве я могу бросить свою будущую родственницу?

Так наследники Гэллоуглассов пустились в поход:

Грегори с Алуэттой впереди, не зная, что на расстоянии одного дня пути за ними следуют Ален и Джеффри, а еще на полдня отставая спешат Корделия и Ртуть.

Но никто из них даже не догадывался, что следом за всей этой процессией едет Диармид с полудюжиной слуг-оруженосцев верных ему настолько, что никто и словом не обмолвился о том, куда они следуют за рыцарем и господином, сказав только, что их вызывает герцог Логайрский.

И конечно, Диармид был уверен, что рассчитал все идеально — когда на следующий день он не появился за столом, слуга, отправленный королем, нашел записку Алена. Он четко рассчитал реакцию родителей. На расстоянии дня пути за ним будет следовать отец с рыцарским отрядом.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Утром на следующий день Алуэтта и Грегори взбирались по высоким обрывистым холмам в совершенно незнакомой местности. По пути им начали попадаться все более приземистые деревья, полоса придорожной травы становилась все уже, а на ссохшейся глине произрастал лишь колючий кустарник да какие-то пожухлые стебли. Дорога стала крутой, так что им пришлось спешиться и вести коней в поводу. В итоге, когда они достигли хребта, то оказались в тактически невыгодном положении перед огром-людоедом, вылезшим из-за камня, лежавшего на их пути. Видимо, огр устроил засаду.

Его кривые ноги больше походили на корни столетнего дуба; плечи-бочонки, голова на короткой шее и косматая грива пыльных слипшихся волос довершали отвратительный облик. Двухдюймовые клыки торчали из пасти, как будто вырубленной топором — и крошечные глазки сверкали из двух других грубо прсверленных отверстий. Руки, толстые, как дубовые колоды, были столь длинны, что заскорузлые пальцы огра карались колен. Из одежды на нем были только рваная туника и изъеденные молью чулки.

Чудище зарычало, замахнувшись на них огромной дубиной, и засеменило по склону навстречу путникам, кровожадно посверкивая поросячьими глазками.

Грегори замер.

— Из какого кошмара взялась эта дрянь?

— Из твоего, — оборвала Алуэтта. — Посторонись.

Пусть им займутся лошади!

Зловонный запах огра коснулся ноздрей скакунов, и они с ржанием встали на дыбы: боевые кони были приучены сражаться, а не бежать при столкновении с созданиями подобного рода.

Огр завопил в ответ, отбиваясь дубиной от копыт, но одно из них уже пришлось по плечу, отшвырнув его к Алуэтте. Поросячьи глазки тут же остановились на ней, и он яростно бросился на путницу, крутя своей палкой в воздухе.

Грегори с криком выскочил перед ним. Дубина огра метнулась к нему. Грегори уклонился, и дерево просвистело над головой. Затем, чудовищной величины нога ударила его прямо в живот и подбросила в воздух. Грегори покатился под ноги монстру.

— Кайтифф! — воскликнула Алуэтта, выхватывая из-за пояса кинжал.

Огр с рычанием повернулся. Взревев, он махнул дубиной — но кинжал уже пронзил волосатую грудь едва заметным глазу движением. Казалось, это застало его врасплох — такого оборота он не ожидал — но тут же пришел в себя и вырвал клинок из груди. Несмотря на хлеставшую из раны кровь, он продолжал наступать, рыча еще яростнее. Но Алуэтта вовремя успела отскочить в сторону. Огр оглянулся по сторонам в замешательстве и рухнул, рассыпаясь, точно статуя из сырой непропеченой глины. Через несколько секунд от великана осталась лишь серая невзрачная куча.

Алуэтта перевела дыхание и заметила:

— Надо быстрее соображать, любовничек!

— Эта тварь угрожала тебе! Он мог раздавить!

Алуэтта пришла в замешательство: она никогда не видела своего жениха таким сердитым и разгневанным.

Она тут же поняла причину и потянулась обнять его:

— Мне никогда никто не сможет ничего сделать, любимый, — мягко сказала она.

— Но эта дубина! — лицо Грегори потонуло в ее волосах. — Он же мог тебя изувечить! — пробубнил Грегори.

— Я намного проворнее — и огру меня никогда не достать, — сказала она, успокаивая его. — Но ты молодец. И кто бы мог подумать, что из кочки мха может появиться такое чудовище?