Зачарованный книжник

— Я знаю, это трудно, Финни, но жизнь вообще нелегкая штука. Мир — это жестокое место, и единственный путь выжить в нем — стать самому жестоким, закалить сердце и сделать его невосприимчивым к чужой боли.

Для такого сильного эмпата, каким являлась Финистер, это было особенно трудно, но девушка потратила немало усилий и в конце концов преуспела: она научилась выставлять такой плотный ментальный щит, что никакие раздражители извне не проникали сквозь него.

Старшие девочки рассказали ей о менструациях задолго до того, как они начались у Финистер. Так что это не было для нее потрясением, зато запомнился праздник, такой же как у других сестер. Вслед за этим Мама провела с ней приватную беседу, чтобы убедиться, что Финни имеет представление о способах предупреждения нежелательной беременности. Заодно поговорили о том, как отшивать назойливых кавалеров, которые всегда не прочь воспользоваться слабостью девушки. Еще более ценными были советы старших сестер о том, как использовать телекинез для предохранения, если не удастся устоять перед чарами какого-нибудь красавчика.

Финистер внимательно слушала и даже репетировала все, что можно было отрепетировать в отсутствие партнера. В конце концов, она ведь не собиралась всю жизнь оставаться девственницей, хотя, надо сказать, то, что она слышала от подруг и видела на скотном дворе, отнюдь не располагало к сексу. Мама объяснила ей вполне определенно, что у подкидышей без роду, без племени (и без приданого!) шансов выйти замуж немного. Нет, все случается, конечно, особенно, если девушка красива, но Финистер-то красавицей себя не считала! Вот Дори или Орма, пожалуй, смогут найти себе мужа: они обладали не только блестящей внешностью, но и хорошим характером, а также изрядным запасом терпения. Что касается Финни, то она понимала, что сумеет околдовать какого-нибудь бедолагу, внушив ему мысль о своей красоте. Но нужен ли ей такой муж, влюбленный в иллюзию, а не в реальную Финистер?

Нет, она смирилась с тем, что никогда не выйдет замуж, но и оставаться старой девой Финни не собиралась! Само собой, когда-нибудь она будет старой, но уж не девой. Это был всего лишь вопрос времени.

Затем что-то изменилось в Орли, и девушка решила, что, в конце концов, время не так уж и важно.

Она была на пороге своего шестнадцатилетия; многие крестьянские девицы в таком возрасте успевали не только выйти замуж, но и обзавестись ребенком. Орли был годом старше. Финни не могла бы точно сказать, в чем именно заключались изменения в юноше, так поразившие ее в один прекрасный день. Может, тем летом под солнечными лучами его лицо потеряло привычную детскую округлость, а, возможно, дело было еще в чем-то, чему Финистер не находила объяснений.

Но однажды, когда возвращавшийся с поля Орли остановился у колодца и скинул рубашку, чтоб смыть с себя пыль, Финистер засмотрелась на его крепкие мускулы и удивилась, как она раньше этого не замечала.

В ней проснулось то самое особое чувство, которое обычно рождалось под восхищенными мальчишескими взглядами, но намного, намного сильнее. Ощущение каких-то перемен еще усиливалось во время их долгих бесед.

Молодые люди ухитрялись уединяться, даже если поблизости суетилась куча народу. Они облюбовали себе лавочку на заднем дворе и частенько сидели там, обсуждая звезды на небе и нынешний урожай, жизнь в доме и вновь появившегося младенца. Темы были обычные и сами беседы, казалось, ничем не отличались от тех, что всегда велись в семье, но все же Финистер не покидало ощущение значительности происходящего.

Казалось, она слышит новые оттенки, простые фразы таили скрытый подтекст, слова приобретали непривычное значение. Естественно, оба не снимали ментальную защиту, так уж они были приучены: постоянный напор чужих мыслей может свести с ума, да и, в конце концов, никто не хочет, чтоб другие совали нос в его секреты.

Молодые люди не замечала устремленных на них внимательных взглядов Мамы и Папы. Те же, переглянувшись, медленно и озабоченно качали головами.

События назревали. Вот уж Мама ни за какие коврижки не послала бы Финни на сеновал, если б знала, что Папа уже отправил туда Орли посмотреть, нет ли новых осиных гнезд. Там они и встретились. Финни присела к кошке, чтоб погладить ее раздувшиеся бока, когда раздался голос:

— Ну как, Финни, котята уже появились?

Девушка подскочила от неожиданности, но, обернувшись, увидела, что это всего лишь Орли.

— О, ты напугал меня! — воскликнула она с ленивой улыбкой. Знакомое возбуждение зашевелилось внутри. — Нет, котят еще нет, но, боюсь, теперь уже поздно присматривать за кошкой.

— Да уж, следовало присматривать за ней пару месяцев назад, — ухмыльнулся юноша, подходя ближе. — Мы слегка опоздали.

Он стоял, пожалуй, чересчур близко, и Финистер почувствовала в нем что-то новое, нечто сродни своему собственному возбуждению. Она даже прикинула, не может ли и Орли оказаться проецирующим эмпатом?

— Тогда Киска, похоже, не очень-то переживала, — Финни подняла глаза от своей питомицы и сквозь ресницы взглянула на брата.

— Зато погляди на нее теперь, — нахмурился Орли, Слегка отодвигаясь. — Без последствий никогда не обходится.

Финистер была разочарована, ей нравилось, когда юноша стоял вот так, совсем близко, острота ситуации приятно будоражила ее. Она подлила масла в тот огонек желания, что разгорался внутри нее, и произнесла:

— Вовсе нет. Она могла бы приносить котят всего дважды в год, если б мы позаботились вовремя.

— Ты хочешь сказать, что удержала бы ее от… — Орли нахмурился. — Да нет, не может быть. Я сам видел, как у нее началась течка всего через пару недель после того, как подрос предыдущий помет.

— Течка — возможно, но котят могло и не быть, — Финни подмигнула кошке. — Мы, женщины, должны помогать друг другу, не так ли. Киска?

Кошка замурлыкала и потянулась, выпуская когти.

— Ничего себе! — воскликнул юноша. — Ты и впрямь это делаешь! А я и не знал.

Финни скорчила ему рожицу.

— А вы, мальчишки, и не должны все знать.

— Может быть, — усмехнулся Орли. — Зато мы знаем то, что на самом деле важно.

— Да? — поддела его Финистер. — И что же это такое?

— Спроси у Киски, — ответил юноша сдавленным голосом и еще чуть-чуть придвинулся.

Теперь он стоял так близко, что мог бы обнять ее за талию. Его лицо было рядом, настолько рядом, что Финни улавливала в его дыхании запах чего-то сладкого, мускусного. Она заглянула ему прямо в глаза и почувствовала, как усилилось ее возбуждение. Девушка немедленно укрепила свой ментальный щит, оставив, однако, брешь для Орли. На мгновение их мысли смешались, и Финистер задрожала. Обнаружив, что их по-прежнему разделяет расстояние в дюйм, она покачнулась вперед и исправила эту досадную оплошность.

В ответ на ее движение юноша тоже подался вперед, как если бы она была магнитом, а он — куском железа. Их губы соприкоснулись, затем снова встретились.

Глубоко внутри Финистер что-то шевельнулось и затрепетало, и все ее тело отозвалось волной приятных, но пугающих ощущений. Губы Орли снова приблизились и уже остались, ее собственные губы растаяли от этого прикосновения, да и все тело, казалось, таяло рядом с его мужским торсом. Который, кстати сказать, был сильным и твердым: Финистер чувствовала, как прижимается его грудь, его руки крепко обхватили ее, и губы девушки распахнулись навстречу новым ощущениям. Она услышала вздох юноши, и в тот же миг кончик его языка проник в ее уста. Дрожь желания сотрясла Финни, ее губы приоткрылись еще шире, язык коснулся чужого языка, по ее жилам пробежал огонь — это длилось мгновение, и еще, и еще одно…

Наконец, острота чувства стала спадать. Финистер со стыдом и удивлением обнаружила, что по-прежнему прижимается губами к чужому рту, и отступила, потупившись.

— Орли… мы не должны…

— Да нет же, должны, — выдохнул он. — Я знаю это наверняка, и ты тоже… Но, может быть, не сейчас.

— Никогда, — грустно вздохнула она, выставляя руки для защиты — но это тоже было ошибкой, потому что ее руки натолкнулись на гранит его груди и проявили неожиданную любознательность.