Страница 17 из 55
Глава 5
В жаркой, суетливой полуденной толпе никто не обратил особого внимания на монаха в коричневом плаще и подмастерье мясника, идущего рядом с ним.
— Отсюда недалеко, — проговорил подмастерье. — Вот-вот придем к началу спуска. А там уж и арену увидим.
Дирк высунул лицо из-под капюшона.
— Рад буду, когда мы там окажемся, как бы странно это ни звучало. Это одеяние кусается, как полчище злобных мух.
Они подошли к основанию холма, и Дирк остановился, оглядывая стадион и сбегающую от него дорогу.
Лорды сэкономили, когда строили этот стадион. Они расположили его в естественной впадине между холмами, на которых раскинулся город, и более высоким холмом, на котором высился королевский замок. Гигантской лестницей ярусы сбегали вниз к арене, засыпанной белым песком. Стены стадиона были сделаны из целлюкрита, отвратительной смеси силикона и целлюлозы, упругой, как броня, твердой, как сталь, и гладкой, как стекло. Если человек попадал на арену, которая была сто футов шириной и лежала на двадцатифутовой глубине, то оставался там навсегда. Да, в стенах были двери. Но одни вели в клетки, а другие предназначались только для лордов.
— Ни один простолюдин никогда не сбежит отсюда, — сказал Дирку его провожатый.
— Веселенькая мысль, ничего не скажешь. — Дирк глянул на своего гида. — Но я вот как раз любитель создавать прецеденты. Ну, пойдем?
Они спустились к площади, мощенной булыжником. В целлюкритовой стене Дирк увидел огромную железную дверь. Она была приспособлена для приема больших телег с заключенными. Для более мелких поставок в стене были устроены двери поменьше.
Подмастерье мясника довел Дирка до дверей и прошел мимо.
У Дирка в этот момент заледенели ноги, и руки мелко тряслись от страха. Одно дело размышлять о том рискованном деле, которое ему предстояло, другое — подойти к этому вплотную.
Он глянул на солнце — как раз полдень. Сейчас должно что-то произойти. Мастер Гильдии не объяснил ему, как это случится, но в любую минуту...
Внезапно сквозь маленькую калитку в железной двери донесся рев рукопашной схватки, крики, бряцание стали. Потом завизжал замок, дверца распахнулась, и сильная мускулистая рука втащила Дирка внутрь. Дверь за ним с грохотом захлопнулась, но этого Дирк не слышал, потому что шум внутри был гораздо сильнее, чем звук закрывающихся дверей.
Дирк оказался перед солдатом.
Солдат был только в набедренной повязке, если не считать множества кожаных ремней. Солдат молча сдернул с Дирка плащ, чуть не оторвав ему руки. От боли Дирк сжал зубы и старался, чтобы они не стучали. Там было так холодно! А на нем осталась всего лишь набедренная повязка!
Солдат схватил Дирка за плечо, толкнул его к двери, вставил ключ в замок, распахнул дверь и впихнул арестанта в камеру.
И Дирку сразу же захотелось оказаться за тридевять земель от этого ада.
В неверном свете факелов он увидел беснующуюся толпу обнаженных дьяволов, которые колотили в решетчатую загородку. Им ответом был пронзительный свист и пики, просунутые сквозь решетку. Но как только у решетки показалась огромная бородатая голова, крики арестантов стали стихать, и они, шаркая ногами и что-то мыча, направились к Дирку. Охранники за решеткой успокоились и пошли прочь, переругиваясь друг с другом.
— Что тут случилось?
— Да, ничего... Как всегда...
И тут Дирк увидел глиняные миски, которые арестанты тащили в руках, увидел в мисках тонкий слой жидкой каши. Он понял, что так здесь раздают еду.
Арестанты с мисками уселись на пол, и посреди камеры осталась стоять огромная фигура — Гар! Дирк двинулся к нему.
С грохотом распахнулась стальная дверь, в камеру шагнул могучий охранник.
— Та-а-ак! Вы — свиньи, отказываетесь от пищи! Тогда стройтесь и выходите! Сегодня начнем послеобеденную тренировку раньше!
Арестанты завыли, поднялись и спрятали миски за спины.
Охранник взмахнул хлыстом, и его свист отразился от стен пушечной канонадой.
Арестанты угрюмо смотрели на охранника.
— Меньше чем через неделю вы все будете мертвецами. А если это случится немного раньше — не все ли равно?
И хлыст взвился снова.
— Ладно, ладно, стройтесь, — уже спокойнее сказал охранник.
Арестанты поставили миски на пол и выстроились в молчаливую шеренгу. Гар дождался, пока все вытянулись в линию, и встал самым последним.
Дирк приблизился, встал за Гаром и прикоснулся к его плечу. Гар обернулся и замер, уставившись на Дирка, не веря своим глазам.
Дирк еле удержался, чтобы не рассмеяться.
Гар пришел в себя.
— Потрясающе! Расскажешь, как тебе удалось это устроить?
Дирк напрягся.
— Что именно?
— Нимб вокруг головы! Может, вспомнишь, что, когда мы виделись в последний раз, ты был в том состоянии, когда уже не передвигают ноги. Если я не ошибаюсь, ты ведь уже и не дышал?
— Эх! Ну... я не знаю. На самом деле, я надеялся, что это ты мне все объяснишь.
По огонькам в глазах Гара Дирк понял, что попал в точку. Но в таком случае почему Гара поразило его появление? Что Гар пытается скрыть?
— Как это ты устроил мою «смерть»?
— Я? — Брови Гара полезли на лоб. — Мой дорогой друг, как я мог это сделать?
— Вот я и жду твоего объяснения.
В этот момент Гар и Дирк оказались около выхода и беседу пришлось прервать.
Дирк ступил за порог и согнулся пополам от внезапной боли. В него, точно в солнечное сплетение, с силой была брошена пара боксерских перчаток. Дирк поднял голову и увидел охранника, который привел его в камеру. В глазах солдата промелькнуло мрачное предостережение. Дирк выпрямился и поплелся вперед.
— Надень их, — пробормотал Гар через плечо. — Эти перчатки для тренировок. Они сказали нам, что в день Игр мы получим кое-что получше — свинцовые внутри и железные снаружи.
— Знаменитые свинцовые кастеты, — прохрипел Дирк, напяливая перчатки.
Они вышли в громадную комнату, где уже все арестанты разбились на пары. Гар поднял руки в перчатках.
— Эти-то не свинцовые, а вот в день боя будут цесты, железные перчатки, такие же, как у римских гладиаторов.
Дирк кивнул.
— Им нравится копировать предметы из древней истории. — Дирк с опаской посмотрел на огромные кулаки Гара. Где-то в подсознании его беспокоило поведение гиганта. Возможно, его спокойствие есть результат действия защитных механизмов, но, несомненно, Гар что-то скрывает.