Туман в зеркале

Сьюзен Хилл

Туман в зеркале

Сьюзен Хилл — известная английская писательница и литературный критик, лауреат многих престижных национальных премий, автор романа «Женщина в черном», экранизация которого с Дэниелом Рэдклиффом в главной роли с успехом прошла по всему миру.

Туманный, меланхоличный, таинственный и интригующий роман, будто залитый лунным светом.

Идеальная книга для тех, кто любит хорошо поведанные увлекательные истории и ценит умелую стилизацию под старинный «роман ужасов».

Предисловие

к рукописи сэра Джеймса Монмута

Лондон, библиотека моего клуба вечером в конце ноября — в это суровое, унылое время года, когда золотые дни бабьего лета, простоявшего весь октябрь, кажутся уже далеким прошлым, а для радостного предвкушения близящегося Рождества еще слишком рано.

Воздух на улице был сырым, легкая изморось блестела на тротуарах, холодила мне лицо и оседала на рукавах пальто. Но я мужественно преодолел узкие улочки и переулки Ковент-Гардена, маневрируя между прилавками и ларьками, мельком глянув на убранство залов, освещенных изнутри, словно пещеры с сокровищами, и довольно быстро дошел до Пэлл-Мэлл.

И теперь я задержался на миг в дверях этой замечательной залы, с молчаливой признательностью созерцая ее обстановку, приветливую и безмятежную.

Горели лампы, в большом каменном камине весело потрескивал огонь. Изысканный китайский фарфор, сияние серебряного заварного чайника и «баранчиков» для сдобы, уютная смесь запахов — пара от горячей воды, тостов и чуть сладковатого аромата табака.

Промозглая погода привлекла сюда больше людей, чем бывает обычно в это время дня, но никого из близких знакомых я не увидел и решил попить чаю и просмотреть свежий выпуск вечерней газеты, довольствуясь собственным обществом. Тем не менее я с готовностью ответил на поклон мужчины, сидевшего чуть в стороне от остальных, в другом конце залы, в одной из глубоких ниш между пюпитрами для чтения, — он всегда выглядел каким-то печальным, и, увидев его в одиночестве, я испытал укол совести.

— Сэр Джеймс… — Я сел в кресло, погрузившись в глубины старой красновато-коричневой кожи. Тяжелые шторы позади нас были еще не задернуты, и я видел в окно уличные фонари, окруженные ореолом в легком тумане.

— Тоскливый конец довольно ненастного дня.

Сэр Джеймс Монмут кивнул. Это был хорошо сохранившийся, еще красивый мужчина, подтянутый и аккуратный. Адвокат? Государственный служащий? Об этом я мог только гадать, но он всегда был приветлив с молодыми членами клуба, вел себя скромно и ненавязчиво, и то, что я о нем знал, мне нравилось.

— Тем не менее, — бодро сказал я, когда принесли чай и я заметил баночку анчоусной пасты рядом с намазанным маслом тостом, — у меня была замечательная прогулка. Я готов признаться в любви к лондонским улицам независимо от погоды.

— О, — задумчиво проговорил сэр Джеймс, — лондонские улицы. Да. По ним можно ходить часами. — Он поглубже устроился в кресле и откинулся на спинку, так что лицо его оказалось в тени.

— Разумеется, это прекрасное занятие, если в конце дня есть такое убежище, как здесь — лампы, веселый огонь, приятная компания… чай и тосты.

— Да, — ответил он после паузы, — и в самом деле убежище. Я рад был найти его таковым.

— Вы почти всегда здесь, сэр Джеймс.

— Да. Да, почти всегда здесь. И молю Бога, чтобы у меня и дальше была такая возможность, ибо теперь это место для меня — и дом, и друзья, и семья.

Что-то в его интонации поразило меня настолько, что я ощутил внезапную неловкость, и, пожалуй, с чрезмерной сердечностью стал уговаривать его съесть ломтик превосходного тоста. Но он вежливо отмахнулся, и в этот момент в библиотеку вошли несколько моих друзей, которые направились в нашу сторону. Настроение у меня сразу поднялось.

— Мы слышали от Сайдхема (Сайдхем был старшим швейцаром), что в гостевом крыле был замечен призрак!

— А я и понятия не имел, что там такое бывает, — сказал я. — Безголовый гвардеец?

Ффоулкс фыркнул, и все тут же оглянулись в нашу сторону, а некоторые даже осуждающе защелкали языками. Мы, устыдившись, притихли, и в библиотеке вновь воцарилась привычная тишина.

Однако тема призраков возникла снова, когда мы сидели после обеда в курительной за бокалами и трубками, обсуждая различные теории и точки зрения, касающиеся призраков, загробной жизни и потустороннего мира. Кто-то рассказан историю Клубного Призрака — мы сочли ее слабой и непримечательной. И хотя мы слегка поддразнивали друг друга, пытаясь создать настроение, никто так и не смог рассказать ничего захватывающего и оригинального.

— В книгах много замечательных историй о привидениях, — сказал в конце концов Ффоулкс, — оставим это лучше профессионалам.

Таким образом тема была закрыта, и мы продолжили беседу совсем о другом.

Мы просидели почти до полуночи, и я уже направлялся через вестибюль к раздевалке, когда заслышал прямо позади себя шаги и обернулся.

— Осмелюсь спросить, вы заказали такси? — Сэр Джеймс Монмут говорил несколько смущенно и неуверенно.

— Нет-нет. До моей квартиры всего полмили. Я прогуляюсь пешком.

— В таком случае — могу ли я на пару шагов составить вам компанию?

— Разумеется. Вам тоже захотелось прогуляться на свежем воздухе?

Он не ответил и лишь молча направился к входной двери, где остался ждать меня. Я поспешил надеть пальто, и мы вышли вместе.

На улице по-прежнему висел все тот же холодный туман, оседавший в горле. Он впитывал в себя унылый городской смог и смешивался с испарениями от Темзы.

На углу тускло горела жаровня для каштанов, хотя продавец собрался и ушел уже больше часа назад.

Вокруг не было ни души. Смутно прорисовывались контуры высоких домов со слепыми окнами.

Секунду-другую мы шли, не разговаривая, но я был уверен, что на самом деле сэр Джеймс вышел вместе со мной не только для того, чтобы размять ноги после вечера, проведенного в закрытом помещении. В самом его молчании таилось напряжение.

Когда мы дошли до следующего угла, где под фонарем ждало одинокое такси, мой компаньон остановился:

— Я уже буду возвращаться.

— Ну, что ж, желаю вам доброй ночи, сэр Джеймс.

— Минуточку… — Он колебался. Его лицо с острым носом выглядело изможденным, под редкими волосами на голове прорисовывались очертания черепа. Я понял, что он значительно старше, чем мне казалось.

— Я не мог не услышать после обеда… вашу беседу в курительной.

— О, это был вполне праздный разговор. Они хорошие парни.

— Но сами вы казались… более серьезным.

— Признаюсь, этот предмет всегда был мне любопытен.

— Вы — верите?

— Верю? О, что касается этого… — Я сделал пренебрежительный жест. Это была не та тема, которую мне хотелось бы обсуждать в столь поздний час на безлюдной улице.

— У меня есть… история. Моя история… которую вам, возможно, захотелось бы прочитать.

— Правдивая история? Или беллетристика? Вы писатель, сэр Джеймс?

— Нет-нет. Это просто отчет о некоторых… событиях. — Он вдруг резко сменил интонацию. — Во всяком случае, вы сможете почитать это как-нибудь в свободные часы.

В этот момент в дальнем конце улицы послышались шаги. Сэр Джеймс быстро повернул голову и всмотрелся в темноту. Затем резко протянул ладонь и сжал мне руку.

— Прошу вас, — сказал он тихим, встревоженным голосом, — прочитайте это.

Лондонские часы начали отбивать час ночи.

В следующий раз я пришел в клуб лишь через несколько дней. Деловые вопросы вынудили меня поехать на север, а оттуда я направился прямо домой, в Норфолк, где отдохнул у своего домашнего очага, окруженный любящей, счастливой семьей. У маленького Джайлза был новый щенок лабрадора, который нас всех очень забавлял, а Энн терпеливо прогуливала Элизу (ей едва исполнилось три годика) вперед-назад по двору и по выгону верхом на шетландском пони. Днем я замечательно поохотился в самую что ни на есть ненастную погоду и возвратился домой с изрядным багажом, в грязных бриджах, довольный как ребенок.