Страница 27 из 34
– Совершенно верно. – Взяв крохотные флакончики, Пилчер протянул их Терезе. – Пора. Вытаскивайте пробки. Бояться вам нечего, вам обоим. Потребуется сорок пять секунд с момента, когда вы это проглотите. Эффект будет внезапным, но ничего неприятного. Дайте Бену флакон с меньшей дозой, а потом примите свою.
Защипнув пробки ногтями, Тереза раскупорила оба пузырька.
В воздух вырвался сильный, незнакомый химический запах.
Он-то и придал всему происходящему ощущение реальности, вышиб ее из состояния изнеможения, руководившего ее действиями последние несколько часов.
– Погодите, – встрепенулась Тереза.
– Что-то не так? – спросил Пилчер.
Каким местом она думала, черт возьми? Итан убил бы ее за такое. Если бы речь шла только о ней, еще куда ни шло, но рисковать сыном?!
– В чем дело, мама?
– Мы не будем этого делать, – отрезала она, втыкая пробки обратно и ставя флакончики обратно на журнальный столик.
Пилчер воззрился на нее через столик.
– Вы в этом абсолютно уверены?
– Да. Я… я просто не могу.
– Понимаю. – Пилчер забрал флаконы.
Когда он встал, Тереза поглядела на Бена. В глазах мальчика заискрились слезы.
– Ступай в постель.
– Но я хочу увидеть папу!
– Поговорим об этом после. Ступай. – Тереза снова обернулась к Пилчеру: – Прошу проще…
Слова застряли у нее в горле.
Пилчер прижал к лицу прозрачную кислородную маску с тонкой трубочкой, уходящей под пиджак. В другой руке он держал аэрозольный баллончик.
– Не надо, умоляю… – вскрикнула Тереза.
Из сопла вырвалось облако мельчайшего тумана.
Она попыталась задержать дыхание, но уже ощутила на кончике языка вкус жидкого металла с оттенком сладости. Туман лип к коже. Тереза чувствовала, как поры впитывают его. Он был во рту – куда холоднее комнатной температуры, будто ручеек жидкого азота, льющийся прямо в горло.
Охватив Бена руками, она попыталась встать, но ног уже не было.
Посудомоечная машина остановилась, и в доме воцарилась абсолютная тишина, не считая барабанящего по крыше дождя.
– Вы послужите настолько высокой цели, что даже и помыслить о такой не могли, – заявил Пилчер.
Тереза пыталась спросить, что он имеет в виду, но рот ее словно обратился в ледышку.
Цвета будто утекли из комнаты – все распадалось до различных оттенков серого – и теперь Тереза ощутила непреодолимую тяжесть, навалившуюся на веки.
Тельце Бена уже обмякло, его туловище простерлось у нее на коленях, и Тереза поглядела на Пилчера, теперь улыбнувшегося ей сквозь кислородную маску и померкшего вместе со всеми остальным, погрузившись во тьму.
Вытащив из пальто рацию, Пилчер проговорил в микрофон:
– Арнольд, Пэм, я вас жду.
Глава 07
– Итан, мне нужно, чтобы вы расслабились. Вы меня слышите? Перестаньте сопротивляться.
Сквозь туман Итан различил голос – психиатр.
Он тужился открыть глаза, но все усилия дали лишь щелочки света.
Дженкинс взирал на него сквозь свои очки в металлической оправе, и Итан снова попытался шевельнуть руками, но они были то ли сломаны, то ли связаны.
– Ваши запястья прикованы к перилам вашей кровати, – сообщил Дженкинс. – Приказ шерифа. Не тревожьтесь, но у вас тяжелый диссоциативный эпизод.
Итан открыл рот, тотчас же ощутив сухость языка и губ, будто обожженных жаром пустыни.
– Что это означает? – спросил.
– Это означает, что у вас распад памяти, сознания и даже личности. Реальную озабоченность тут вызывает то, что повлечь это могла автомобильная катастрофа, и эти симптомы являются следствием кровоизлияния в мозг. Вас готовятся везти на операцию. Вы понимаете, что я говорю?
– Я не согласен, – проговорил Итан.
– Простите?
– Я не даю согласия на операцию. Я хочу, чтобы меня доставили в больницу в Бойсе.
– Это слишком рискованно. Вы можете умереть по дороге туда.
– Я хочу убраться из этого города сию же секунду.
Дженкинс исчез.
Сверху в лицо Итану бил ослепительный свет.
– Сестра, успокойте его, пожалуйста, – донесся голос Дженкинса.
– Этим?
– Нет, тем.
– Я не сумасшедший, – произнес Итан.
Он почувствовал, как Дженкинс похлопывает его по руке.
– Никто и не говорит, что вы сумасшедший. Просто у вас рассудок разладился, и нам нужно его поправить.
В поле зрения Итана появилась склонившаяся медсестра Пэм.
Красивая, улыбающаяся. И было в ее присутствии нечто утешительное, хотя, может быть, дело в банально знакомом лице, но Итан все равно уцепился за это чувство.
– Боже мой, мистер Бёрк, выглядите вы просто ужасно. Ну-ка, давайте-ка мы постараемся, чтобы вам было капельку получше, ладушки?
Игла была просто-таки циклопическая, большей Итан еще не видел, и с конца ее падали серебристые капельки лекарства, содержащегося в шприце.
– Что там? – спросил Итан.
– Просто такое средство, чтобы укрепить наши расшалившиеся нервишки.
– Не хочу.
– Теперь лежите тихонечко.
Она постучала по медиальной подкожной вене на внутренней стороне его правой руки, а Итан напружинился так, что пальцы от стальных браслетов онемели.
– Я
не
хочу.
Медсестра Пэм подняла глаза, а потом склонилась настолько близко к лицу Итана, что он ощущал кончики ее ресниц, когда она моргала. Почуял ее помаду и с близкого расстояния разглядел чистую изумрудную ясность ее глаз.
– Лежите тихонечко, мистер Бёрк, – улыбнулась она, – или я вгоню эту херовину прямо вам до кости.
Похолодев от этих слов, Итан принялся извиваться еще энергичнее под лязг цепочек наручников о перила.
– Даже не прикасайтесь ко мне, – яростно просипел он.
– А, значит, вы не хотите так играть? – спросила медсестра. – Ладушки.
Все с той же лучезарной улыбкой она перехватила шприц, теперь держа его, как нож, и не успел Итан сообразить, что она затевает, вонзила иглу сбоку в его большую ягодичную мышцу, погрузив ее по самый шприц.
Оставив по себе неутихающую пронзительную боль, медсестра неспешно подошла через палату к психиатру.
– Не попали в вену? – поинтересовался Дженкинс.
– Слишком много дергался.
– И через сколько же он отключится?
– Минут через пятнадцать от силы. Операционная для него готова?
– Ага, везите его. – Уже пятясь к двери, Дженкинс адресовал свою последнюю реплику Итану: – Я наведаюсь для осмотра, когда вас закончат резать и сшивать. Удачи, Итан. Мы вас поставим на ноги.
– Я не согласен, – бросил Итан, вложив в это всю силу, какую смог собрать, но Дженкинс уже вышел из палаты.
Через заплывшие глаза Итан следил за перемещением медсестры Пэм к изголовью его каталки. Она ухватилась за перила, и каталка пришла в движение; одно из передних колесиков со скрипом завихлялось по линолеуму.
– Почему вы не уважаете мою волю? – Итан старательно контролировал голос, решив испробовать более деликатный подход.
Не отвечая, она просто покатила его дальше – из палаты в коридор, все такой же пустынный и тихий, как и прежде.
Увидев приближение поста медсестры, Итан приподнял голову.
Все без исключения попадавшиеся по пути двери были закрыты, ни лучика света не пробивалось ни из-под одной.
– На этом этаже больше никого, так ведь? – спросил Итан.
Медсестра насвистывала мотивчик под ритм скрипучего колесика.
– Зачем вы так со мной? – спросил он, и в его голосе прозвучала отнюдь не фальшивая нотка отчаяния, исходившая прямо из родника ужаса, забившего в районе солнечного сплетения с силой, нарастающей что ни миг.
Посмотрел на нее – под странным углом из своего лежачего положения видя нижнюю сторону ее подбородка, губы, нос, мелькающие мимо потолочные панели и длинные люминесцентные лампы.
– Пэм, – проговорил он. – Пожалуйста. Поговори со мной. Растолкуй мне, что происходит.