Страница 5 из 15
А потом – страшный взрыв, и чудовищная ударная волна разламывает этот купол, обитель тысяч звезд. Кажется, небо падает на него, погребая его под обломками. Хороня его прошлую жизнь, воспоминания, надежды.
Темнота.
Он не знал, сколько длилось беспамятство. Наконец, хватка тьмы немного ослабла, и Аркадий медленно открыл глаза. В полумраке комнаты монотонно отсчитывал уходящие секунды будильник. Через щель в двери просачивалась тонкая полоска света, за стеной мерно тарахтел дизель. Забрав остатки сил, боль медленно уходила. Охотник застонал, отнимая руки от головы, и только сейчас заметил темную фигуру, сидящую на дощатой лавке возле стола.
– Антон! – прошептал Аркан и протянул руки к сыну. Боль вернулась снова – будто выстрелила в голову, заставляя мужчину зажмуриться, стиснуть зубы. Охотник не хотел показывать свою слабость перед сыном, ведь он всегда учил того быть сильным.
– Как ты? – взволнованно спросил Антон, поднявшись с лавки. Он сделал шаг в сторону кровати и опустился на колени у изголовья отца. Аркан почувствовал легкое прикосновение прохладной ладони ко лбу. Он здесь. Сын вернулся!
– Уже лучше, – выдавил охотник, слабо улыбаясь. – Ты вернулся? Я ждал, переживал. Думал, что ты…
– Конечно, вернулся, – улыбнулся сын. – Помнишь, как ты говорил: кто верен – всегда возвращается.
– Помню, – улыбнулся охотник и закрыл глаза. Боль отступала. Еще немного – и можно будет стиснуть сына в крепких объятиях, насмотреться на него, такого родного и близкого, расспросить.
Аркан медленно открыл глаза и вздрогнул. Черты Антона дрогнули, стали расплываться. Теперь перед ним сидел не сын, а бледный худой незнакомец, и в его блуждающем взгляде сквозило безумие. А через серую маску лица проглядывало что-то иное, пугающе знакомое.
Аркан отпрянул. Там, где только что находился Антон, шевелило жвалами огромное мохнатое насекомое. В стеклянных глазах охотник увидел бездонную пустоту. Что-то тихо зашелестело, и к мужчине потянулись длинные лапки, покрытые жесткими щетинками.
– Нет! – зарычал мужчина и вцепился мертвой хваткой во что-то мягкое и податливое. Комната поплыла, видение принялось распадаться на куски. Но Аркан продолжал сжимать что-то, будто увидел самого страшного врага в жизни.
– Аркаш, отпусти! – прохрипел над ухом кто-то. Охотник опомнился и ослабил хватку. Техник отпрянул, потирая рукой горло. Парень закашлялся, глаза его слезились. Аркадий дернулся, рывком садясь на кровати. Вернулась боль, словно приложила чем-то тупым и тяжелым по затылку. Снова заныли виски, заломило в груди. Мужчина сипло втянул воздух, держась за стену.
– Прости, – выдавил Аркан, глядя на товарища. – Чертов приступ. Совсем крыша поехала. Думал, что…
Техник махнул рукой, давая понять, что все нормально. Наконец, парень поднялся на ноги, глубоко вдохнул, непроизвольно потирая шею.
– Ты как? Полегчало немного?
– Уже лучше, – охотник прикрыл глаза. Его ладонь разжалась, пустая ампула звякнула об пол и покатилась под кровать.
– Встать-то сможешь? – хмуро спросил Техник, глядя на бледного товарища. Аркан молча кивнул. Не говоря ни слова, медленно поднялся и прошагал в соседнюю комнату. Голова все еще гудела, кровь пульсировала в висках, ноги повиновались плохо.
Открыв кран умывальника, охотник плеснул в лицо ледяной водой, провел рукой по лбу и глазам, словно пытаясь стряхнуть остатки морока. Холод немного отрезвил, вернул к реальности. Из куска зеркала на него взирало изможденное лицо с недельной щетиной и запавшими глазами. Бриться не было ни малейшего желания. Да и зачем? Не на свидание с девкой все-таки, на задание собрался.
Опустив голову, Аркан смотрел, как вода закручивается в маленький водоворот и уходит в слив раковины. Охотник боялся приступов, и даже не из-за боли. Они словно выворачивали его наизнанку, поднимали из глубин сознания давно забытое и страшное, то, что он прятал за семью замками. Припадки с каждым разом становились сильнее, и даже с помощью лекарства не всегда получалось обуздать их.
Надо было собираться. Но куда? В чем смысл похода, ради чего все это? Его лишили самого дорогого – сына, наследника. Антон стал жертвой необъявленной войны, погиб не за честь или родину, а за интересы корыстных людей. А самого охотника скоро сведет с ума проклятый недуг, от которого нет спасения. Случись с ним припадок на поверхности, когда никого не будет рядом – и Аркадий станет легкой добычей любого хищника. Раньше у него получалось предугадать, почувствовать очередной приступ, подготовиться к нему. Но теперь…
Вернувшись в комнату и заправив кушетку истрепанным покрывалом, Аркадий обвел взглядом жилище. Светло-зеленые стены, низкий потолок, убогая мебель – все казалось чужим и незнакомым, давило и угнетало. В какой-то момент охотнику вдруг захотелось бежать без оглядки из убежища, ставшего для него камерой пыток. Последние события сломили его, отняли надежду. На душе скребли кошки.
Сборы были недолгими. За все время, пока шли приготовления к дороге, Техник не проронил ни слова. Угадав настрой охотника, сталкер решил пока выжидать и не задавать лишних вопросов. Парень молча следил за Арканом, но тот словно не замечал его. Казалось, сборы немного отвлекли мужчину от мрачных мыслей, и, совершая привычный ритуал перед выходом на поверхность, охотник вновь стал походить на себя прежнего. Лицо обрело сосредоточенное и серьезное выражение, взгляд прояснился. Аркадий осмотрел бессменный карабин «Вепрь», нацепил поверх «химзы» пояс-патронташ с притороченной к нему кобурой под обрез и ножнами с охотничьим мачете. Проверил рюкзак, коротко кивнул экипировавшемуся товарищу.
Друзья молча двинулись в «шлюзовую». Охотник положил руку на холодный металл гермодвери, замер в нерешительности. Пора было выходить, но Аркадий никак не мог сделать шаг. Словно невидимая цепь еще держала его на привязи прошлого здесь, в убежище, где витал дух пропавшего, и скорее всего – погибшего сына. Мужчине вдруг показалось, что сделай он шаг – связующая нить оборвется, и он больше никогда не сможет вернуться сюда, к былой жизни. Аркан медлил.
– Ну что, отчаливаем? – сказал Техник, обрывая тонкую нить. Аркан тяжело вздохнул и принялся открывать замок.
Солнце взобралось уже высоко, когда товарищи выбрались за ограду старой больницы. Стало теплее, по небу лениво ползли кучерявые облака. Аркан кинул прощальный взгляд на угрюмое здание госпиталя. Странное ощущение – охотнику казалось, что он в последний раз видит эти стены, ставшие за много лет родными. Больше всего это походило на проводы умершего в последний путь.
«Тьфу, что за мысли? С таким настроем далеко не уйдешь», – подумал охотник, ступая на влажный асфальт дороги. Техник шагал рядом, поглядывая за переулками. Впереди лежал знакомый, многократно исхоженный путь. Тревожные мысли немного отступили, и разум охотника вновь охватило холодное равнодушие.
Шли молча, внимательно глядя по сторонам. Метров через двести дорожка, словно река в море, вливалась в небольшую площадь. Справа одиноко торчали шпили флагштоков и высился на голубом постаменте причудливый корабль, с виду похожий на звездолет из старых фантастических фильмов. Не задерживаясь, сталкеры проскочили открытое пространство и ступили на аллею бульвара, утопавшего в зелени. Кое-где на пышной пене листвы проступали желтые пятна – осень ненавязчиво заявляла о своих правах. Когда-то здесь любили гулять отдыхающие, а сейчас лишь одиноко прогуливался ветер да забредали иногда в поисках добычи хищники.
Давным-давно, в другом мире, когда Аркадий был молод и беззаботен, а его жизнь бурлила и била ключом, город был другим. Нижний Новгород, подобно живому организму, жил настоящей, яркой жизнью. Но двадцать лет назад город ранили – тяжело, смертельно. Да что город – расстреляли весь мир, жестоко и хладнокровно. Повезло немногим – единицам, счастливчикам. Что сейчас за пределами их города, с уверенностью не ответил бы никто. Мертвые выжженные пустоши, без единой души, радиоактивные леса и такие же города-покойники, убитые, но не погребенные? Несколько раз связистам Столицы удавалось выловить из безбрежного и безжизненного океана эфира далекие голоса выживших. Знакомый радист рассказывал Аркану с волнением, что им довелось связаться с Москвой, Самарой и даже Екатеринбургом. Искорка жизни спустя столько лет еще теплилась в подземных бункерах и на станциях метрополитена в других городах необъятной родины. Хотя, чего удивительного – если спаслись в Нижнем, то чем хуже бомбоубежища и метро, например, Питера, Казани или Новосибирска? В Москве – так вообще настоящий подземный лабиринт из туннелей и станций, где могли укрыться тысячи людей. А ведь наверняка оставались места, которые и вовсе не бомбили – горы, тундра, тайга. И там тоже могли обитать выжившие в последней войне и сохранившие огонек цивилизации люди.