Мудрец

Сингорот кряхтя выпрямился и двинулся вперед, держа меч обеими руками прямо перед собой. Затем он начал размахивать им из стороны в сторону. Казалось, будто человек и меч превратились в змею, выбирающую лучшее место для укуса.

Кьюлаэра держал Коротровир на уровне груди, готовясь защищаться. Притворство начинало его утомлять, ему хотелось сразиться по-настоящему, но он хорошо понимал, что стоит ему это сделать, и ваньяры не станут ждать ни мгновения. Кьюлаэра думал, что без волшебных доспехов и заколдованного меча он, конечно, был бы примерно равен Сингороту по силе, а без уроков Миротворца он бы стал добычей для этого хищника.

Но на нем были и доспехи Аграпакса, а в руках меч Огерна, и, что еще более важно, он помнил уроки Миротворца. Он прыгнул к Сингороту, описал Коротровиром круг, вывернул меч ваньяра из его рук, но в последний момент отпрыгнул, и меч остался на месте. Высоченный ваньяр замер, посмотрел на соперника, и у Кьюлаэры замерло сердце, он понял: Сингорот догадался, что с ним играют. В его взгляде был страх. Он боялся опозориться перед своим войском.

«Ага!» — подумал Кьюлаэра, увидев выход, но что он мог поделать, не умея говорить по-ваньярски? Он отразил следующий выпад Сингорота, отступил, потом резко изменил направление движения и поднял Коротровиром меч ваньяра. На какое-то мгновение мечи замерли высоко в воздухе, Сингорот изумленно уставился на уступавшего ему ростом соперника.

Кьюлаэра подмигнул.

Сингорот несколько мгновений ошеломленно смотрел на него. Потом его лицо потемнело, он с ревом отпрыгнул и снова ринулся в бой.

Йокот пересек вересковую пустошь и подошел к огромному стволу, росшему посередине, эта пустошь была Серединой Мира. Он на мгновение остановился, посмотрел на возвышавшееся над ним и исчезающее в облаках, преграждающих солнечный свет, величественное дерево. Когда он был здесь в прошлый раз, сияло солнце и Древо исчезало в самой голубизне неба. Но сегодня небо было мрачным, оставалось только надеяться, что нынешний день не проклят.

Он поставил ногу на корни, поднял руки, чтобы зацепиться за грубую кору, и начал карабкаться по Мировому Древу в шаманскую страну.

Йокот уже один раз взбирался по Древу, и тогда он знал, что за его сном следит Миротворец и в случае малейших затруднений поспешит к нему на помощь, а теперь за ним следил Юзев, который знал о шаманском мире не больше Йокота.

Он поднялся сквозь слои облаков и увидел вокруг себя туманную, волшебную страну шаманов. Он осторожно слез с Древа, нерешительно доверив вес своего тела облакам, но те удерживали его, как самая обычная почва, лишь слегка проминаясь под его весом. Гном вытянул руки, осмотрел себя и увидел, что его тело покрыто шерстью. Он поднял хвост, пошевелил им, посмотрел на свои коротенькие лапки и понял, что стал барсуком.

Затем листья Мирового Древа задрожали. Йокот-барсук отпрыгнул, испуганно посмотрел и увидел, в каком виде пришел сюда ваньярский шаман.

Из дупла вышло не животное — оттуда выпорхнула птица с широкими крыльями, злыми глазами и кривым клювом — ястреб. Йокот в изумлении смотрел на него, он никогда раньше не слышал о тотемных птицах. Теперь, конечно, он понял, что они должны существовать, — слишком много было племен и кланов людей, эльфов, гномов и двергов, чтобы на них могло хватить тотемных зверей.

Ястреб сел, сложил крылья и посмотрел на Йокота, которому пришлось сильно постараться, чтобы не сжаться от ужаса.

— Ну. Теперь мы с тобой сражаемся?

— Если есть необходимость, — ответил Йокот-барсук. — Но ты выглядишь как доброе существо, а мне бы хотелось воевать только с врагами.

— Мы с тобой должны быть врагами, — печально сказал ястреб, — потому что ваньяры должны завоевывать как можно больше земель.

— Зачем? — спросил Йокот, но ястреб уже взмыл в воздух, раскрыл крылья и крикнул:

— Защищайся!

Он кинулся на барсука, потянулся когтями к его горлу. Даже пребывая в барсучьем обличье, Йокот помнил уроки Миротворца. Он отступил, удерживая равновесие на коротких, кривых ножках, отбил лапой птичьи когти и куснул ястреба за ногу. Он не стал кусать сильно — все-таки ему не хотелось причинять боль доброму существу. В награду он получил удар крыльями; затем птица выдернула лапу из его пасти, оцарапав ее о зубы. Ястреб вскрикнул от боли, Йокот почувствовал во рту вкус крови. Ястреб взмыл высоко в воздухе и в полете крикнул:

— Боленкар, услышь своего поклонника! Приди на помощь, даруй мне победу!

И он запел песнь о крови, смерти и увечьях.

Вокруг ястреба вспыхнуло красное сияние. Он увеличился в размерах, его когти хищно блеснули.

Что еще оставалось Йокоту, как не воззвать к своему собственному защитнику?

— Ломаллин, если ты меня слышишь, одолжи свою силу мне в подмогу! Я сражаюсь в шаманском мире с тем, с кем мог бы подружиться, он же пользуется остатками силы Улагана, сохранившейся внутри души его незаконнорожденного сына Боленкара! Приди, умоляю! Дай мне силу своей доброй воли, чтобы противостоять злу твоего давнего врага!

Казалось, будто мир вокруг стал зеленым, и Йокот понял, что его барсучью фигурку окружила аура Ломаллина Ястреб взвизгнул от удивления и испуга, но багряное сияние вокруг него потемнело почти до черноты. Обезумевший от жажды крови, он сложил свои крылья и ударил Йокот не был так глуп, чтобы два раза подряд пользоваться одним и тем же приемом, — конечно, в последний миг ястреб резко повернул и ударил сбоку. Но Йокот уже падал в сторону, и когти только толкнули его, сделав его падение немного болезненнее. Он почувствовал, как теплая влага распространяется по его боку. Он понял, что когти разорвали его шкуру, и он пнул ястреба задними лапами. У него, в конце концов, тоже имелись когти.

Черные когти барсука встретились с желтыми когтями ястреба — и тогда вокруг них вспыхнул свет и раздался оглушительный грохот.