Леди ведьма

Далила с легкостью от него увернулась, только рассмеявшись, а руки ее описали в воздухе круг — и огненное кольцо окружило Корделию. Корделия испуганно вскрикнула, но тут же погасила пламя, подумав о проливном дожде.

Ее короткий возглас совершенно заглушили крики боли, которыми разразились обожженные стражники, слуги и рыцари, наседающие на Алена и Джеффри. Громилы отступили. И молодые люди, ухмыляясь, перевели дыхание.

— Леди Далила отлично сражается… на нашей стороне, — протянул Джеффри.

Видимо, она и сама пришла к подобному выводу. Огненное кольцо пропало так же внезапно, как появилось, но люди Далилы еще некоторое время с опаской жались подальше от двух своих противников. Джеффри хмыкнул и несколько раз со свистом рассек лезвием воздух, будто на тренировке, Ален же просто глядел во все глаза и был начеку.

А Корделия только поджидала момента, когда исчезнет пламя. На Далилу откуда ни возьмись обрушился ливень и промочил ее до нитки. Далила от неожиданности закашлялась, а потом убрала волосы с глаз, как раз вовремя, чтобы заметить опускающуюся на нее веревочную петлю. Она вздрогнула и пронзила веревку взглядом; та, не успев затянуться, вспыхнула и пропала.

Далила отреагировала слишком быстро, и Корделия не успела завершить очередное свое заклинание.

Все это, конечно, были только иллюзии. Фокус заключался в том, чтобы заставить противницу, разумом это понимающую, уверовать в реальность происходящего на подсознательном уровне, так чтобы она и в самом деле ощутила жар пламени и увидела, как кожа вздувается волдырями. Далила, к примеру, промокла по-настоящему: с обвисших локонов стекала вода, одежда прилипла к телу; тому способствовало собственное ее сознание. Но знала она и то, что влага эта безвредна, так что, не обращая на нее внимания, швырнула в Корделию шаровую молнию.

Но Корделия еще на полпути потушила огонь. Сверкающий шар бесследно растворился в воздухе, из которого был соткан, однако Далила получила время соорудить нечто более коварное.

Ален, чертыхнувшись, оступился и толкнул Корделию, так что она на мгновение потеряла равновесие. Его меч сверкал, будто молния, множество молний, и раненые противники отступали, но их место тут же занимали новые. На каждого из защитников девушки в любую минуту приходилось не менее трех головорезов, и молодые люди постепенно сдавали позиции. Корделия понимала, что долго они не продержатся…

Раздался высокий пронзительный боевой клич, и за спинами наседавших на Джеффри вырос огромный черный конь. Стальные копыта Фесса обрушились на врага, сокрушая приспешников Далилы. Услышав звуки боя, могучий скакун вырвался из конюшни — как раз вовремя, чтобы уравнять силы противников.

Заметив, что происходит, некоторые из окруживших Алена стражников кинулась к Джеффри, но тут же отпрянули, отведав стальных зубов Фесса.

Как ни кстати появился конь, он все же отвлек внимание Корделии. Вокруг нее вдруг обвилась гигантская змея. Она все туже сжимала кольца. Корделия уже дышать не могла! Над ней нависла клинообразная голова, и девушка готова была завизжать, получи она такую возможность. Змеиная челюсть распахнулась, клыки изогнулись, готовые пронзить трепещущую плоть.

Но удав не обладает клыками гадюки, а гадюки не столь велики, чтобы обвить целиком и удушить человека. Клыки привели Корделию в чувство, и теперь она прекрасно понимала, что змея эта — всего лишь иллюзия, спроецированная искусным мастером прямо в глубины ее сознания; клыки разбили ее подсознательную веру куда эффективнее трезвых рассуждений. Она перевела дыхание, прищурилась, глядя прямо в вонючую пасть, и представила себе другую форму и очертания…

Змея обросла шерстью, мех становился все гуще и гуще, а голова съеживалась, превращаясь в застывшую лисью морду — и теперь девушку окутывал меховой палантин, собранный из дюжины лисиц, каждая из которых вцепилась зубами в хвост следующей. Корделия торжествующе посмотрела на Далилу…

И увидела еще одну змею, на этот раз не более трех футов длиной, но с раскрывающимся капюшоном и изогнутыми клыками, нацеленными прямо на нее.

И Корделия поняла, ибо ничего другого не оставалось, что Далила — агент футуриан, выросшая в куда более продвинутой культуре, где бы ни родилась, ведь никто из коренных жителей Грамария понятия не имеет о кобрах. Даже для Корделии они были существами из книг; впрочем, она не сомневалась, что для Далилы тоже. Похоже, с некоторыми деталями злодейка ошиблась. В общем, то была жалкая попытка убедить подсознание Корделии, и девушка не обратила на нее внимания, понимая, что яд не причинит ей никакого вреда. Она сосредоточилась на мерзкой твари, и та напала, но только не на Корделию — она ринулась к Далиле, и по пути голова ее вытянулась, тело удлинилось, а хвост истончился в хлыст, щелкнувший над головой Далилы, а затем хлестко опустившийся ей на плечи.

Застигнутая врасплох, Далила вскрикнула от боли, но затем прищурилась, и хлыст исчез. Она тоже вспомнила, что это плод ее воображения, однако Корделия заметила, что оставленные кнутом прорехи ни платье никуда не делись.

Далила сверкнула глазами, и по полу побежал гигантский паук, но тут оказалось, что нет самой Корделии, напугать которую он был призван. Далила теряла мгновения, в растерянности пытаясь отыскать исчезнувшую соперницу.

Разумеется, ей и в голову не пришло поинтересоваться судьбой своих людей, а потому она не заметила стражника в ливрее ее цветов, пробирающегося к ней за спинами сражающихся и обменявшегося лишь случайными ударами с Аленом и Джеффри.

Но вот он оказался рядом с Далилой и обрушил на нее меч.

Далила в страхе завизжала. Рука ее обагрилась кровью.

Стражник занес меч для нового удара.

Наконец Далила сообразила, кто может скрываться под личиной стражника, и уставилась на мужчину. И действительно, мундир его удлинился, снова превращаясь в желтовато-коричневое дорожное платье Корделии. Грубое лицо становилось все нежнее и тоньше, шлем растворялся в воздухе, и вот уже Корделия смотрит прямо в глаза Далиле. Меч стремительно уменьшился и оказался всего лишь вытянутым указательным пальцем.

Но Далила потратила время и силы, чтобы развеять иллюзию.

Яростный визг сверху застал ее врасплох, так что орел, вцепившийся ей в платье и бьющий крыльями по голове, снова заставил злодейку взвыть от ужаса. Его кинжально острый клюв нацелился Далиле прямо в глаз…

…но огромная желтая лапа тяжелым ударом откинула орла, и львица разорвала его, единожды сомкнув могучие челюсти. После чего повернулась к Корделии, прыгнула…

… и врезалась в брюхо гигантского медведя, на задних лапах устремившегося к Далиле. Медведь грозно рычал, подняв когтистые лапы.

Львица зарычала, попятившись, и снова прыгнула, пытаясь вцепиться зубами в медвежье горло, но медведь отшвырнул ее в сторону и сам набросился на жертву. Клочьями полетела шерсть, заскрежетали зубы и когти. Наконец медведь поднялся. С челюстей его стекала кровь, глаза яростно сверкали, из горла вырывался злобный рев…

…что был ответом на низкий горловой хохот, с которым приближался гигантский человек восьми футов роста и трех в ширину; невероятно уродливый и совершенно голый, он размахивал над головой тяжеленной дубиной.

Медведь взревел и замахнулся, но великан обеими руками и всей массой своей раскрутил дубину, так что она слилась в сплошное пятно, и обрушил на зверя. Послышался омерзительный хруст, и медведь рухнул мертвый с размозженной головой, Тогда великан, пуская слюни, со злорадным хохотом потянулся к Корделии.

Корделия с визгом отскочила.

Ален услышал ее и бросился между ней и великаном, но Корделия понимала, что принц верит в реальность чудовища, а значит, справиться с ним не сможет.

Стражники разразились победными воплями и кинулись туда, где раньше стоял Ален.

Фесс заржал и замолотил по земле копытами, гарцуя между Корделией и головорезами Далилы.

Теперь Корделия страшилась за Алена не меньше, чем за себя. Сердцем своим она воззвала о помощи к тем, кто окружал ее с детства: родителям и старшему брату. Но с родителями ее разделяли десятки миль, а с братом — световые годы…