Чистокровный

— Ты не понимаешь. Я не могу пойти.

— Ты шутишь! — он начал кричать, не заботясь, что может разбудить кого-то на моем этаже. — Знаешь, как будешь жалеть об этом? Ты хочешь, чтобы боль поглотила тебя?

Существует тонкая грань между гневом и скорбью, и я её уже пересекла. Сейчас я перешла на сторону ярости. Я поднялась, вставая на колени.

— Не хочу видеть, как они поднимают его тело в воздух и сжигают! Его тело — тело Калеба! — мой голос осип, а сердцебиение замедлилось. — Это же Калеб, а они его сожгут!

В тот же миг гнев исчез с лица Сета. Он сделал шаг вперед.

— Алекс…

— Нет, — я подняла руку, игнорируя то, как она дрожит. — Ты не понимаешь Сет. Он не был твоим другом! Ты его едва знал! Нет… Ты даже не знал его! И знаешь что? Ты хочешь узнать, что самое ужасное в этой ситуации? Калеб брал пример с тебя. Он боготворил тебя, а ты хоть раз уделил ему немного своего времени? Конечно же, ты говорил с ним, но ты даже не знал кто он такой! Тебя это не волновало!

— Я не знал. Если бы я…— Сет потер челюсть.

— Ты был слишком занят, дурачась с девушками или ведя себя как высокомерный ублюдок, — как только я это сказала, то пожалела об этом в тот же миг. Я снова села на кровать, сердце болело. — Ты ничего не можешь поделать… с этим.

— Я пытаюсь помочь тебе, — его глаза вспыхнули янтарем. — Я не знаю, что еще сделать. Я оставался с тобой…

— Я не просила тебя оставаться! — я кричала так громко, что горло сразу же заболело. Мне нужно было успокоиться. Охрана прибежит в комнату, если я буду так продолжать. — Просто уходи. Пожалуйста. Просто оставь меня одну.

Сет смотрел на меня, казалось вечность, а потом он ушел, захлопнув за собой дверь. Я рухнула обратно на кровать и закрыла глаза руками.

Мне не следовало говорить такое.

Все это время, я волновалась о том, чтобы не потерять контроль. Как ни странно, но с самого первого дня, я была неконтролируема. Я не контролировала свою злость или желание действовать так, как мне хочется. Как я могла обманывать себя все это время? Контролировать себя — значит поступать правильно, хотя в большинстве случаев я действовала дико, безрассудно. Я позволила сердцу решать, когда отказалась связаться с Ковенантом после нашего с мамой ухода. В этом не было никакой логики. Мое сердце уничтожило дружбу с Эйденом. Из-за собственного эгоизма я бродила вместе с Калебом. Если бы мы остались в комнате, или если бы я не хандрила неделю, Калебу не нужно было бы подбадривать меня. Мы бы не пошли за напитками.

Он бы не умер.

Не знаю, как долго я лежала там, зарывшись в одеяло. Я вспоминала о своем детстве, которое провела с Калебом, долгие три года без него, и каждую минуту, которую провела с ним, когда вернулась. Перевернувшись, я сжалась в комок. Я скучала по нему, скучала по маме. Их смерти связаны со мной, они связаны с решениями, которые я принимала или отказалась принимать. Действие. Бездействие. Слова Маркуса преследовали меня снова и снова. Все, что ты делаешь…

На пятый день, день похорон Калеба, солнце взошло рано и светило ярче, чем в любой другой ноябрьский день. Меньше чем через четыре часа, останки Калеба будут потеряны навсегда. Пять дней прошло с его смерти, сто двадцать часов с тех пор как я прикасалась к нему и слышала его смех, более семи тысяч минут, для того что бы привыкнуть к миру в котором его больше нет.

И лишь несколько часов с тех пор как я поняла, что не контролирую себя.

Отбросив одеяло, я свесила ноги с кровати. Я нетвердо стояла на ногах, но все равно пошла в ванную и посмотрела на свое отражение.

Я выглядела ужасно.

Один из демонов оставил мне несколько фиолетовых синяков на челюсти и скулах. Мои волосы висели толстыми, грязными комками. Глаза были красными. Медленно, я сбросила грязную одежду на пол. В душе, я прислонилась к прохладной плитке, очищая свой разум.

Холодная вода стекала по моему телу, пока я не вышла из душа и обернулась в чистое полотенце. Когда я продирала клубки своих волос, кое-что пришло мне на ум.

В тусклом свете, шрамы, которые покрывали мою шею, выглядели светящимися и неровными. Я всегда ходила с распущенными волосами и в рубашках с длинным рукавом, что бы скрыть свои отметины. Эти шрамы никогда не заживали, хотя должны были. Я делала все, что могла, что бы скрыть их. Шрамы, оставленные моими собственными опрометчивыми, необдуманными поступками. Такое уродство…

Я вспомнила слова инструктора Ромви. Ваше тщеславие должно меньше вас беспокоить.

Расчёска выпала из моих рук. Я выбежала из ванной, и пошла на кухню прямиком к плетеной корзине рядом с печью. Я перерыла все салфетки, полотенца и остальные приборы, которые никогда не использовала. Среди всего этого, я нашла оранжевые ножницы. Взяв их, я подумала, что они вряд ли смогут резать, но оказалась не права.

Я вернулась в ванную и перебросила волосы на плечи. Мои большие карие глаза смотрели на меня в отражении. Волосы, влажные и густые, лежали на моей груди. Недолго думая, я подняла ножницы на уровень своих плеч.

Чья-то рука выбила ножницы так быстро и неожиданно, что я отскочила. Сет стоял рядом, одет во все черное. Я крепче запахнула полотенце и смотрела на него.

— Что ты делаешь? — Сет держал ножницы так, будто бы они были змеей, которая вонзила зубы в его руку, и он не может их вынуть.

— Я… Я тщеславна.

— И ты собиралась отстричь волосы? — его голос звучал недоверчиво.

— Да, таков был план.

Казалось, Сет хотел и дальше продолжить допрос, но он повернулся и бросил ножницы на комод.

— Одевайся. Сейчас же. Ты идешь на похороны Калеба.

Моя хватка на полотенце усилилась.

— Я не иду.

Игнорируя меня, Сет вышел из моей ванной.

— Я не буду с тобой больше спорить. Ты пойдешь на похороны, даже если мне придется притащить тебя туда.

Я не поверила ему и поэтому была шокирована, когда попыталась запереть двери ванной, а Сет резко повернулся. Он оттолкнул мою руку от двери и вытащил меня в комнату.

Истощение и голод сделали меня слабой, к тому же я держала полотенце железной хваткой. Именно по этой причине я оказалась прижата к его груди на полу возле кровати. Я могла чувствовать бешеный стук его сердца и его дыхание на моей щеке.

Сет зажал мне руки, не давая заехать локтем ему в лицо.

— Почему… почему ты всегда так поступаешь? Почему? Почему ты так поступаешь сама с собой? Всего этого можно было бы избежать.

Внезапно у меня запершило в горле, и я поняла, что та пустота в моей груди все еще там, и становится только больше.

— Я знаю. Пожалуйста… пожалуйста не злись на меня.

— Я не злюсь на тебя Алекс. Ладно, может быть немного, — он прижал свою голову к моей. Прошло несколько мгновений, перед тем как он снова заговорил со мной. — Как ты можешь так поступать с собой? Ты как никто должна была это понимать.

Я почувствовала, как слезы опять начинают литься из глаз.

— Извини. Мы не…

— Ты могла умереть Алекс, или еще хуже, — дыхание Сета было неровным, он сжал пальцами мои плечи. — Ты знаешь, о чем я подумал, когда почувствовал твою панику?

— Извини…

— Извинения ничем бы мне не помогли, если бы я потерял тебя, и из-за чего? — он схватил мое лицо, поворачивая к себе. Его взгляд искал мой. — Почему? Это из-за Эйдена?

— Нет, — слезы катились вниз по моему лицу. — Я сделала это, потому что дура. Мы просто хотели достать чего-нибудь выпить. Я думала, что ничего не случиться. Если бы только я могла это изменить. Я бы сделала все на свете.

— Алекс, — Сет прикрыл свои глаза.

— Серьезно. Я бы сделала все необходимое, чтобы бы изменить случившееся! Калеб не заслужил этого. Я знаю это как ни кто другой. Если бы мы тогда остались в комнате, он до сих пор был бы жив. Я точно знаю.

— Алекс, пожалуйста.

— Я знаю, что вела себя глупо, — мой голос осип. — И если бы я могла вернуться назад, я бы… Я бы поменялась с ним местами. Я бы…

— Стоп,— прошептал он, вытирая пальцами мои слезы. — Пожалуйста, не плачь.