Чистокровный

Вместо ответа он протянул руку и поправил воротник моей рубашки. Должно быть, она помялась во время боя, обнажая отметины на шее.

— Сет, что насчет них?

Опустив руку, он пожал плечами.

— Я не знаю. В моей голове достаточно места только для того, чтобы заботиться о себе и о тебе.

Я усмехнулась.

— Я удивлена, что там вообще есть место для мыслей о ком-то кроме себя.

Он усмехнулся в ответ.

— Я тоже. Не думаю, что это мне нравится.

Опустив руку мне на плечи, Сет направился к выходу, уводя меня прочь от полных холодной ярости взглядов чистокровок.

Этим вечером Эйден закончил тренировку раньше. Мы почти не разговаривали, но думаю, он слышал о том, что случилось. Единственным светлым событием этого вечера был ужин с Калебом. Новости уже дошли до него и, скорее всего, до всего Ковенанта.

— И насколько ты влипла? — спросил Калеб.

Я пожала плечами и обмакнула картошку фри в пиалу с майонезом.

— Вообще-то, у меня нет проблем. Люциан приказал не осматривать меня.

Калеб поморщился, когда я опустила картошку, покрытую майонезом, себе в рот.

— Клянусь, ты родилась в рубашке.

— Где Оливия?

— Ты не могла бы есть свое фри с чем-нибудь более традиционным, с кетчупом, например?

Я злорадно обмакнула фри в майонезе.

— Так, где Оливия?

Калеб качнулся на ножках своего стула.

— Она злится на меня за вчерашнее. Мы разошлись во мнениях.

— Оу. Вы поругались?

— Думаю да. Глупости. Есть новости о демоне?

Я рассказала ему о нападениях и обращениях полукровок. У Калеба была такая же реакция, как и у меня: неверие и злость. Иногда я думала, что Совет действовал бы лучше под руководством полукровок. У нас лучше развиты навыки критического мышления и больше здравого смысла.

Через несколько мгновений Калеб снова заговорил.

— Знаешь, я считаю, то, что ты сделала, это потрясающе.

Я пожала плечами, вспоминая, какими униженными выглядели Охранники.

— Спасибо. Но я сейчас не чувствую себя довольной.

Калеб удивился.

— Ну, все говорят и думают об этом. Никто из нас не хочет проходить через это. Мы считаем, это было храбро.

— Это не было храбростью. Скорее, глупостью.

— Нет. — Настаивал он. — Это храбрость.

— Калеб, ты знаешь, чистокровные сойдут с ума, если мы действительно начнем давить на них. Одна полукровка отказывающаяся от досмотра это одно, но десятки. Они сочтут это предательством. А ты знаешь, что они делают с подозреваемыми в предательстве?

Полный решимости взгляд придал его голубым глазам незнакомое выражение.

— Как я уже говорил, пришла пора перемен.

Я наклонилась вперед.

— Калеб, не влипни в неприятности.

— Почему ты споришь со мной об этом, Алекс? Ты не подчинилась им сегодня, но, похоже, ты не думаешь, что кто-нибудь из нас должен поступать также? Думаешь, это позволено только тебе, а все остальные должны подчиниться и позволить им делать с нами все что вздумается?

— Нет, это не то, о чем я говорю. Просто все серьезно, Калеб. Это серьезнее, чем красться по комнатам или сбежать с острова. Люди могут быть изгнаны или еще что похуже.

— Тебя же не изгнали.

— Да, хорошо... Я другая. И я не говорю, что действовать как я — это круто для каждого. Я избежала неприятностей только потому, что Люциан по неизвестной причине вступился за меня. Но у вас ребята, будут проблемы

Разочарованно он развел руками и покачал головой.

— Ты начинаешь быть слишком...

— Слишком что?

Калеб нахмурился.

— Не знаю, ты слишком рассудительна, что ли.

Я уставилась на него на мгновение, а затем рассмеялась — Знаешь, ты единственный человек, обвиняющий меня в излишней рассудительности.

Улыбка, вспыхнувшая на его лице, напомнила мне юного и беззаботного Калеба, который не приходил в восторг от мысли пойти против Совета.

— Ну, все бывает в первый раз.

Мы улыбнулись друг другу, затем моя улыбка увяла:

— Калеб, ты изменился.

Его улыбка исчезла:

— Что ты имеешь в виду?

— Я не знаю. Ты стал другим.

Я не ждала, что он ответит. Встав, он обошел стол и сел рядом со мной.

— Я изменился.

— Я знаю, — прошептала я.

На его лице промелькнула улыбка:

— Знаешь, я продолжаю думать том, когда мы были там... в том доме, и что я ничего не мог сделать, чтобы помочь тебе. Я недумал, о том, каково это — столкнуться с демонами, даже представить себе не мог. И все, о чем я продолжаю думать, это то, что я должен был что-то сделать, чтобы они перестали тебя мучить. Должен был сражаться, несмотря на боль.

— Калеб, нет. — Я взяла его холодные руки.— Ты ничего не мог сделать. Все это произошло по моей вине.

Он посмотрел на меня, цинично скривив губы:

— Я просто никогда в своей жизни не чувствовал себя таким беспомощным. И не хочу еще раз это проходить.

— Ты не беспомощный. И никогда таким не был, — я подвинулась ближе и обняла его за плечи.

Сначала Калеб неловко обнял меня в ответ, а потом положил свой подбородок мне на макушку. Мы так и сидели некоторое время.

— У тебя майонез в волосах, — пробормотал он.

— Где? — хихикнула я.

Он показал.

— Ты так неопрятно ешь.

Пока я отчищала волосы от майонеза, он изучающее смотрел на меня.

— Что? У меня еще где-то майонез в волосах?

— Нет. — Он оглядел опустевшее кафе. — Как дела между... тобой и Эйденом.

Я бросила салфетку. Калеб знал, что Эйден не был тем, о чем мне бы хотелось поговорить.

— Не знаю. Думаю, все по-прежнему.

Он положил подбородок на мое плечо. Кончики его мягких волос щекотали мне щеку.

— Он сердился из-за драки с охраной?

— Он ничего не сказал об этом, но, я думаю, что да.

— А вы уже..ну, ты знаешь..сделали это?

— Нееет! — Я дернулась назад, слегка ударив его по руке. Калеб бросил на меня понимающий взгляд.

— Между нами ничего не может быть, ты же знаешь это. Поэтому перестань смотреть на меня так.

— Как будто раньше тебя останавливали запреты. Алекс, просто будь осторожна. Я не собираюсь читать тебе лекции, но..

— Вот и хорошо.

Он сверкнул улыбкой.

— Но если кто-то узнает о том, что почти произошло между вами...

— Я знаю. — Я взглянула на остатки от картошки фри.

— Не беспокойся, хорошо?

К счастью разговор перешел на менее серьезные темы. Слишком скоро мы должны были возвращаться в свои комнаты, и я почувствовала себя лучше, когда приняла душ. Но я все еще беспокоилась о Калебе, опасаясь, что события в Гэтлинбурге травмировали его.

Переодевшись, я вновь ощутила странное покалывание. Жар прокатился по моей коже, а в животе появилась напряженная боль. Я пыталась её игнорировать. Даже взяла мой учебник по тригонометрии, но не смогла сосредоточиться. Я включила телевизор, но под воздействием этой неведомой силы, все, о чем я могла думать это отсутствие у меня парня. Может мое тело подталкивало меня к тому, чтобы найти себе кого-тодосягаемого и не чистокровного.

Когда это, наконец, закончилось, я провалилась в беспокойный сон, который длился всего несколько часов, прежде чем я подскочила в кровати, с бешено бьющимся сердцем. Я осмотрела темную спальню, отчаянно пытаясь избавиться от образа Даниэля в моей голове, и от воспоминаний о его прикосновениях. Я повернулась и посмотрела в окно. Там я разглядела тень, скрывающуюся за жалюзи. Мое сердце подскочило к горлу. Рывком, отбросив одеяло, я подкралась к окну. Тень все еще была там, от чего по телу пробежала дрожь. Был ли это Сет, пытавшийся пробраться ко мне через окно?

Если это так, то я стукну его по голове. Или может это был еще непойманный демон. Черт возьми, если это так, то он явно не собирался забираться в мою комнату. Я подняла жалюзи и отскочила назад. Бледное лицо, явно не Сета, смотрело на меня. В бледном свете луны, я почти решила, что это чертов демон.

Но это был Страж. По-моему, эту платиновую блондинку звали Сандра. Но что она делала, заглядывая в окно моей спальни? Недолго думая, я открыла окно.