Страница 6 из 6
Обязательная ночевка в Мургабе, высота над уровнем моря — более 3000 метров.
— Никому с машин не прыгать! Аккуратно, помогаем друг другу…
Хлоп! Есть «павшие»! Один, второй, третий…
— Придурки!! Я же сказал — не прыгать! Фельдшер — нашатырь и носилки! Идиоты! Бараны!! Я вам что?! Я кому это все?!! Вас за полдня подняли со 100 до 3000 метров над уровнем моря! Голова военнослужащему дана не только для того, чтобы каску носить!!! Строиться, военные, мать вашу!!!
И всю ночь — бледные тени шатающихся вдоль стенок. От кровати до сортира. От сортира до кровати. Всю ночь. Блюем-с… А вы как думали? «Лучше гор могут быть только горы…»!
— Товарищ лейтенант! — Робко, но почти с надрывом, рожа синюшная. — А как же это? А вы говорили — горы, зелень, урюк, фрукты и все такое…
— Я говорил? — Вселенское недоумение, легкое раздражение — мы тут «снотворное» принимаем, понимаешь ли, третий тост уже! — Не отдыхается? Какие вопросы, товарищ боец? Представляться надо! Да, я говорил! Мы еще не доехали, между прочим!
— Атам… лучше?
— Ну, э-эм-м-м… Естес-с-с-т-н-о, родной, лучше… На все сто процентов лучше. Какие-то еще вопросы? Нет? Все, отдыхайте, товарищ призывник… Пока…
Все водители на этом маршруте — «вольняшки», то бишь вольнонаемные. «Срочников» тут нет — запрещено. Видимо, по соображениям гуманности. Старенькие «ЗИЛы» тянут, надрываясь на перевалах, свои железные и наши «бренные» тонны и килограммы.
Стоянка на высокогорной долине — пытаемся кушать. Наш водила-«дед» курит свою «Приму». Кашляет и отхаркивается. Кровью…
— Слышь, батя, ты чего это?
— Нормально, сынок! Не сыпь в компот — доедем…
— Тебе ж лечиться надо — сдохнешь! Бросал бы ты это дело, а?
— Все там будем! Я, паря, тридцать лет на этом маршруте, мне внизу еще хуже. Так и живу — от рейса к рейсу. Доктор сказал, что на равнине точно сдохну. Только еще быстрее — максимум через полгода…
— А годков-то сколько тебе, отец?
— Полтинник разменял в позапрошлом году. Да не грузись, лейтенант, не парься — пустое. Суета сует и всяческая суета… Ну, поехали что ли?..
«Деда» через год схоронили на Мургабе. Родственников не нашли. Потому и на Мургабе.
Да и Царствие Небесное от Мургаба поближе, наверное, а?
Был я на его могиле потом. Водочки налил, корочку положил.
Спи, отец…
Земля тебе пухом. Жалко, что чужая.
Думаю, он и на том свете катит по райской дороге на своем «ЗИЛе». Развозя пограничные души к их последним рубежам.
Военная медицина
Начальник медчасти лейтенант Вадик Никотин стоял с грозным видом, перекатываясь с пятки на носок.
Ну, звали его в отряде, вы догадываетесь как? Правильно — Никотин. Вида он был внушительного — метр девяносто девять, косая сажень в плечах, «бицухи» — с диванный валик, кулаки — с голову. Под каждым кустом, то есть на всех рабочих, домашних и прочих местах обитания, неизменным атрибутом интерьера были две гири-двухпудовки. Знаете, что такое «крест»? Это когда две такие гири атлет, не напрягаясь, держит на разведенных в стороны руках. Для Вадика нашего так это просто семечки… Медик!
— Ну? Чего надо-то?
Перед грозным учеником Эскулапа сержант, фельдшер учебного пункта, довольно разбойного вида ушкуйник, держал за ручку тело. Тело, в свою очередь, являлось самым что ни на есть «духом», свеженьким, две недели как из-под присяги бойцом учебного пункта. Тело (50 килограммов живого веса без сапог и Метр с кепкой) грустно стояло с оттопыренными ушами на бритой голове и судорожно двигало кадыком.
— Да вот, т-арь-щ лийтинант! — бодренько начал сержант. — Кровь из носа идет! — Кивок на тело, — Замучились с ним! Может, он высоты (2300 над у. м., кстати) не переносит?
— Из носа? Кровь? Давление мерили?
— Давление в норме, т-арь-щ лийтинант, как у космонавта, — 120 на 80.
— Так… Так… Ну… витаминчики… там… поколите.
— Так кололи, т-арь-щ лийтинант! Все равно «бегит»… Может, на равнину его списать, пока не поздно?
— Бежит… бежит… пока не поздно… — как будто не слыша, тянул Никотин. — Носовая перегородка слабая, может?.. Боец! Ты, наверное, спортом на гражданке ни… не занимался? А?! Небось «пиво-девочки-курить» только? Чего молчишь?
— Ды, это… Я, товарищ лейтенант… Я, это, легкой атлетикой! Разряд даже, вот.
— Легкой атлети-икой, разря-ааад! — передразнил «доктор», скептически разглядывая тщедушное тельце. — Н-да… спортсмены эти, мне что с ними делать только, ума не приложу? Откуда родом? Я спрашиваю, откуда призвался-тο, чучело?!
— С-под Тамбова, товарищ лейтенант, поселок Знаменка.
— «Тамбовский волк», значит? А ты знаешь, волк, как оно там, на равнине-тο? А? Там пустыня, брат, жара, фаланги, скорпионы, тарантулы, змеи… Поедешь в Туркмению?
— Товарищ лейтенант! Не надо на равнину. Я тут лучше, в горах!
— Не на-а-а-до, не ма-а-а-гу. — не ха-а-а-чу! Давай еще поплачем. Да, дела… Ты вот что, солдат! Ты мамке напиши письмо. Пусть пришлет тебе сигарет. У вас же там фабрика в Моршанске, знаешь? Во-от. И ты, короче, кури побольше. Вот! И все как рукой снимет! Понял?
И уже сержанту:
— А ты? Все понял?! Скажи его командиру — освободить на неделю от зарядки и физчасов. Я сказал. Пусть вон территорию убирает. Все. Все, что могу. Вопросы есть? Вопросов нет!
Консилиум закончен.
— Кру-гом! Бе-гом!
Застава (В Стране Дураков)
Была уже середина ночи,
но в Городе Дураков никто не спал.
Сутки начинаются с ноля часов. Во всей стране. Во всем мире. Но не в пограничных войсках.
В пограничных войсках сутки начинаются с 20.00. После боевого расчета. Не будет боевого расчета — сутки не начнутся. Я сказал…
Но только расчет обязательно будет. Как закат или рассвет. Как подъем или отбой. Как прием пищи или отправление естественных надобностей. Всегда. Пока жив хоть один боец в зеленой фуражке.
Это — закон. Закон государственной границы…
18.45
— Са-а-лда-ат! Почему не подшиты??? (Ой, как страшно!..)
— Вас не волнует, товарищ прапорщик!
— Что?!! (Какие круглые глазаI) Вам что-то не ясно? (Ясно-ясно. Уже все ясно, уже как белым днем!) Сгниете на ЧЗ[2], на моих глазах чтоб! (Боже, только не это…) На «очке»! «Мумие» у меня будете руками черпать! (Ну, это мы загибаем. Неуставные? Замполит, «мамочка», не позволит.) П-а-ч-и-м-у-у не п-а-д-ш-иты?!! Я вас спрашиваю, чудовище!
— Только с наряда, пока собачку отвел, пока оружие, тο-се… Ну, не успел… Вот…
— Да меня это все не волнует, военный…
— Ну вот, я же говорил…
— ???
19.00
Построены, выровнены, взбодрены. Наконец. Сейчас начнут озадачивать. Шутки юмора в сторону.
Начальник заставы — это вам не старшина. Это хуже. С ним шутить опасно. Он тут на заставе и царь, и бог, и воинский начальник. Наш любит говорить: «На заставе должен быть только один „дед“ — это я!»
И горе тому, кто не понял.
Тринадцатая краснознаменная и так имеет дурную славу на все погранвойска. Половина личного состава — разжалованные сержанты с других объектов. И прочие тунеядцы, разгильдяи и алкоголики. Здесь — подразделение с «лечебно-профилактическим» уклоном.
Начальник — лось, троекратный чемпион погранвойск, по военному троеборью, биатлонист, боксер. Кулаки — с ведро. Здоровья — вагон. Бегать, стрелять, в засадах сидеть может сутками.
Замполит тоже. Тот еще перец! Хоть и «мамочка», а туда же. Любимое занятие — рукопашный бой. Тут недавно приехал с соревнований — первенство Таджикистана среди подразделений КГБ — МВД по рукопашке. С выбитым зубом, сломанным ребром и почетным третьим местом. В награду дали грамоту да трусы с майкой «динамовские».
2
ЧЗ — вид пограничного наряда, «часовой заставы». — Примеч. авт.
Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.