Похищение кислого лимона

Во всем, кроме голоса.

— Вот, — сообщила она, — я не отняла у тебя много времени, верно? — Нотки недовольства проступали даже сквозь неподдельное оживление.

— Верно, — сказал Паркер.

Она выключила телевизор, и они покинули квартиру, выйдя на Восемьдесят седьмую улицу между Амстердамом и Колумбусом; она повела его в сторону Амстердама, а затем на юг.

Пару раз Паркер пытался завести разговор об Уле, но она неизменно обрубала эти попытки.

— Только не на пустой желудок, — отвечала она и заводила глупейший разговор про погоду: — Ничего себе погодка стоит. Правда? Каждый день меняется. Как тебе вчерашняя буря с дождем? Не слабо, да?

— Да, — отвечал Паркер и думал о том, что прошла уже куча времени, а он до сих пор не сдвинулся с места. Они брали банк в понедельник, и только вчера, в четверг, во время проливного дождя он побывал у Брока. Сегодня пятница. Четыре дня метаний взад и вперед, а Ул с деньгами до сих пор благоденствует.

Ресторан напоминал аквариум — чучела рыб, рыболовные сети, свечи, мерцающие на столиках. Они ели мексиканские блюда и запивали пивом; наконец, после кофе, Паркер приступил к делу:

— Теперь мы поговорим о Джордже Уле.

— У тебя есть спички? Он дал ей прикурить, и она заслонила горящую спичку в его руке своей ладонью.

— М-м, спасибо, — сказала она, улыбнувшись ему сквозь дым и колеблющийся свет свечей. — У тебя сильные руки. И еще ты жутко упертый. Джордж — это единственное, что тебя интересует?

— Только сейчас, — ответил Паркер, подумав, что ему следует поддержать ее игру хотя бы немного. Он не хотел, чтобы она замкнулась.

— Не знаю, какие у тебя претензии к Джорджу, — начала она, глядя в пепельницу, — но у меня их полно.

— Я не стану совать нос в твою личную жизнь, — сообщил Паркер, обрывая заранее долгую грустную историю. — Я просто хочу его найти.

Она взглянула на него и слегка нахмурилась. Кокетничая, она даже хмурилась игриво; свечи и сигаретный дым сделали плаксу в ней совсем незаметной. Только вот голос...

— Я не видела его уже год, — повторила она. — Честно. Даже больше года.

— Ты же неплохо его знала.

— Неужели это было со мной! — Она презрительно скривила губы.

— Так что ты встречалась с людьми, которых он знал, с его друзьями.

— У таких, как Джордж, — заявила она, — не бывает друзей. Только люди, которых он использует.

— Возможно. Но некоторые все же считают себя его друзьями. У каждого из нас есть человек, считающий тебя другом.

Она пожала плечами и стряхнула пепел.

— Полагаю, ты прав.

— И это как раз те, кто может сказать, где его найти. Но я до сих пор не имею понятия, где найти их.

Она коротко взглянула на него, в самой дубине ее глаз притаилось страдание.

— А откуда ты узнал обо мне?

— От женщины по имени Грейс Вайс. Это имя, очевидно, ничего ей не говорило.

— И кто же она такая?

— Жена одного малого, с которым знаком Джордж.

— А как она могла узнать про меня хоть что-нибудь?

— Это мне неизвестно. Нытик начал потихоньку выползать на поверхность.

— Не очень-то приятно сознавать, что какие-то люди судачат про тебя. Люди, о которых я даже не слышала.

— Она сказала только, что ты была знакома с Джорджем. И все. А если ты была с ним знакома, ты должна знать кого-то из его приятелей.

— Допустим.

— Кого же все-таки?

Она уже настроилась порассуждать о том, как несправедливо, когда незнакомые люди говорят о ней, но, хоть и неохотно, решила-таки принять во внимание вопрос Паркера.

— Наша связь продолжалась довольно долго. Но тем не менее мы с Джорджем никогда не были по-настоящему близки.

Он просто использовал меня — так же, как остальных. Он никому не позволял приблизиться к нему.

Позволить ей завести любимую пластинку Паркер не мог и попробовал вернуть ее к теме:

— Но ты все же знала кого-то из его знакомых?

— Ну, был, например, такой Хоуи.

— Хоуи? Ты его фамилию помнишь?

— Что-то итальянское. Дай подумать. Звучало похоже на кофе, этот растворимый, знаешь? Как его, эспрессо. Прогресси — вот его фамилия! Хоуи Прогресси.

— И где он живет?

— А, где-то в Бруклине. У него там гараж. Они с Джорджем чокнулись на этих машинах. Хоуи участвует во всех «скачках всмятку» на Айленде. Знаешь эти штуки?

— Нет. «Скачки всмятку»?

— Куча психов залезают в битые машины, съезжаются вместе и начинают врезаться друг в друга. Считается, что это полный улет, но, если честно, я никогда не видела в этом ничего особенного. Мы с Джорджем ходили туда пару раз, и мне показалось, это было просто погано. Все вокруг орут, воют, улюлюкают, а чокнутые посередине налетают друг на друга. Машина, что остается на ходу до конца, считается победителем. Ну разве не гадость? А еще спрашивают, есть ли в нашей стране извращения. Bay!

— И Хоуи Прогресси гоняет на этих «скачках»?

— Всю дорогу. Он никогда не выигрывает, но ему и не надо, по-моему. Нравится нападать, сталкиваться с другими. Они с Джорджем дружили какое-то время. А сейчас не знаю.

— Но его адреса у тебя нет?

— Где-то в Бруклине. — Она пожала плечами. — Думаю, можно посмотреть в телефонной книге.

— Хорошо. Кто еще?

— Была еще какая-то Барри, с которой они иногда встречались. Я ее никогда не видела. Она перебралась в Вашингтон или куда-то еще.

Вашингтон? Это возле Александрии. Улу хватило бы пары часов, чтобы добраться до Персона. А сколько времени потребовалось Персону, чтобы передумать и позвонить Улу?

— И кто она такая? — спросил Паркер.

— Я не знаю. Слышала только, что такая есть. Ни фамилии, ничего. Помню, как-то Ул с Хоуи болтали про эту Барри и хихикали как сумасшедшие. Потому что у них, видишь ли, был секрет. Они знали Барри, а я нет. Считалось, что это смешно.

— Выходит, Хоуи знает Барри, верно?

— Конечно. Они тогда очень потешались над ней.

— Кто-нибудь еще?

— Был еще полицейский. Я его тоже не видела, но Джордж с ним встречался иногда. У них завелись какие-то общие дела. Но какие — понятия не имею.

— Как его звали?

— Думпке или Друмпке. Дугальд? — Она нахмурилась, потирая лоб указательным пальцем. — Думек! — воскликнула она. — Точно, Думек!

Она произнесла «Думек» по буквам.

— Это фамилия. А имя?

— Имени не знаю. Джордж всегда звал его «Командир Думек». Например: «Мне надо повидаться с Командиром Думском». Постой, я его видела как-то раз. Мы ходили в кино, в «Нью-Йоркер», знаешь? На Бродвее. А когда возвращались, возле пожарного крана стояла полицейская машина. Водителя не было, а справа сидел коп, высунув в окно руку. Когда мы проходили мимо, он помахал нам и крикнул: «Хай» Джордж". Джордж крикнул «Хай» в ответ, но я не помню имени, которое он назвал. А после сказал, что это и есть Командир Думек. Я не смогу его описать, ничего особенного — просто коп в полицейской машине вечером. Понимаешь?

Паркер кивнул.

— О'кей. Кто-нибудь еще?

— Не-а. — Она уверенно покачала головой.

— Может, есть такой, что сразу в голову не пришел?

— Не думаю, — ответила она. — Уверена, что нет.

Паркер сдался.

— Как ты считаешь, — спросил он, — если Ул попадет в беду, он обратится к тебе?

— О, я была бы не против, — мстительно отозвалась она.

— Да, но все же?

— Едва ли. Он чертовски самонадеян. Однако, если уж совсем некуда будет податься, наверное, прибежит ко мне. Да еще будет уверен, что стоит только войти, как все пойдет по-старому. — Лицо ее вновь сделалось кислым как уксус, нытик одержал решительную победу. Морщины, собравшиеся на лбу, казались при свете свечей карандашными штрихами. Она нагнулась вперед и спросила: — Ты по-настоящему зол на него?

— Да.

— И ты по-настоящему его вздуешь?

Она хотела это услышать, и он ответил:

— Да.

— Вот что, — сказала она ему негромко и доверительно, — если я услышу что-нибудь о Джордже, я тебе позвоню, о'кей?

Паркер подумал над ее предложением. Могла ли под ним скрываться двойная игра? Нет, не похоже.