Закон клыка

– Сейчас выйдем – и сразу беги, – негромко сказал я.

– Ни фига ты не угадал, – так же тихо отозвался Фыф. – Я уже один раз тебя оставил, и ничего хорошего из этого не вышло.

– Сейчас если не оставишь, будет еще хуже, – нажал я голосом. – Тебя же просто разорвут. А пока я буду пытаться тебя отбить, меня точно покалечат. Тут неподалеку какой-то лесок, Гнилая роща что ли. Короче, беги туда, там встретимся. Понял?

– Понял, – недовольно отозвался Фыф.

Признаться, я опасался, что он ослушается – уж больно характер у него вредный. Но нет. Как только мы перешагнули порог бара и Седой захлопнул за нами дверь, одноглазый мутант шустро порскнул влево, в высокую траву – и только его и видели.

– Держи, блин, уйдет! – взревел кто-то из толпы, но нестись вслед за Фыфом через колючие метелки мутировавших зеленых зарослей желающих не нашлось. Зато нашлись энтузиасты, быстренько перекрывшие мне аналогичный отход.

Теперь позади меня была стена бара, а впереди полукругом стояли сталкеры. Да сталкеры ли? Вряд ли. Так, местные мужики из полуразвалившихся сёл, примыкающих к Зоне отчуждения. Конечно, все они величают себя сталкерами, а на деле – шакалы, шатающиеся по наименее опасным, давным-давно исследованным участкам Зоны в поисках недорогих артефактов, которые можно обменять в барах на бутылку паленой водки и нехитрую закусь.

Тем не менее, персонажи, стоящие передо мной, были далеко не алкоголиками-задохликами, успевшими конкретно отравить организмы сивушными маслами и токсичными табачными смолами. Хилый и немощный через кордон просто не переберется, пристрелят военные на полпути. Так что передо мной разминал кулаки цвет деревенской элиты, привычный к рубке деревьев, колке дров и другому сельскому труду, требующему недюжинной силы. В том числе, судя по щербатым оскалам, не чужды были этим персонажам и кулачные забавы, типа «один на один», «стенка на стенку» – или как там еще развлекаются местные, не знающие, что такое ночные клубы и высокоскоростной Интернет.

В общем, перспектива для меня нерадостная в любом случае. Одному мне, даже учитывая всю мою подготовку, с шестнадцатью крепкими лбами однозначно не справиться. Поэтому не стал я ждать, пока они распалят себя соответствующими речами, типа: «Ну чо, гад, допрыгался? Ща мы тебя…», а просто прыгнул вперед, занося для синхронного удара обе табуретные ножки.

Кстати, если табуретка реально сделана из дерева, а не из каких-нибудь новомодных полимеров, оружие это в умелых руках довольно серьезное. Которым можно треснуть противника по макушке и разом решить одну проблему в своей жизни. Ибо вырубает – если, конечно, табуреткина ножка достаточно массивная.

У меня в руках были правильные ножки, тяжелые, четырехгранные. Такой и убить можно на фиг, если крепко приложить. Но я по натуре человек добрый и гуманный, поэтому первому же подвернувшемуся под руку придурку звезданул по тыкве не гранью своей импровизированной дубинки, а плоскостью. И даже не став смотреть, как тот рухнет на землю, треснул второму дурню по точке между шеей и левым плечевым суставом.

Ага. Ключица вроде не хрустнула, но до нервного узла удар достал. Ударенный заорал, словно ему раскаленный паяльник под нижнюю чакру сунули, схватился за травмированное место. Ну да, болеть будет сильно в ближайшие несколько часов, и рука повисит плетью. Ибо не фиг. А то как целым взводом одного лупить, так все герои, а как трендюлей схватывать, так орем благим матом, при этом усиленно делая вид типа «я вообще тут случайно оказался».

В общем, не прошло и секунды, как противников оказалось минус двое. В такой ситуации обычно достаточно вырубить еще парочку, остальные сами разбегутся. И мне это даже частично удалось – ткнул ближайшему дубинкой в солнечное сплетение, того и согнуло в три погибели.

А дальше мне не повезло.

– Бей его, мужики! – взвился над слегка подвисшей толпой визгливый голос Опанаса. – Он один, а нас много!!!

Ничего не скажешь, весомый аргумент.

Неоспоримый.

И толпа им прониклась. Заревела в один голос – и бросилась, протягивая ко мне руки в цыпках, бородавках и ссадинах, с намертво въевшейся под ногти землей Зоны.

Я конечно, треснул еще пару раз своими дубинками по этим пальцам, но это не помогло. Какой-то паразит колобком катнулся мне под ноги. Я, конечно, заехал ему носком «берца» по ребрам, но тут с двух сторон на меня одновременно прыгнули еще двое с единственной целью – задавить весом.

Не было б у меня сзади стены бара, все решалось бы просто: отпрыгнул назад, и мочи супостатов дальше.

Но стена – была. Плюс тот колобок, которого я в бочину «берцем» отоварил, подвывая об боли, вцепился мне в ногу. Прям как зверь какой, обхватил руками и впился зубами в бедро.

Ну, и отвлекся я на него. Тряхнул ногой, двинул коленом в челюсть… и тут же сам «поплыл» от удара чьей-то башкой в висок. Скорее всего, случайного, но, тем не менее, эффективного.

А потом на меня навалилась куча вонючих тел, как это бывает в уличной драке, когда одного бьют числом. Я упал, исхитрившись при этом вогнать одну ножку от табуретки в чью-то раззявленную пасть. И тут же колено, летящее мне в нос, закрыло всю перспективу.

Хрясь!

Твою душу, нос сломан… Кому ломали, ни с чем это прекрасное ощущение не спутает. Звезды в глазах, мир кувырком, а по губам и подбородку хлещет горячий, соленый водопад крови…

И тут же добавка в подбородок…

Мир стремительно отдалялся от меня, как перрон от уходящего поезда. Я еще осознавал, что меня бьют, но боли уже не было. Она осталась там, на перроне, вместе с остальными ощущениями, чувствами, проблемами… Я же, подобно товарному поезду с совершенно пустыми вагонами, стремительно въезжал в тоннель – темный и глубокий, словно сама вечность…

Шлеп!

На лоб плюхнулось что-то влажное, клейкое, пахнущее болотной тиной и недельными носками.

Шлеп дубль два. Теперь на нос… Блин, больно-то как!!! Настолько больно, что я не выдержал и зашипел, словно придушенный удав…

И тут же понял, что шипеть тоже больно, ибо малейшее движение челюсти приносит гамму непередаваемых ощущений, от которых впору снова отрубиться на фиг.

– Очнулся, – прозвучал над головой знакомый голос. – Хорошо они тебя отделали. Впрочем, ты их тоже. Четверых в бар на руках затаскивали, как мешки с дерьмом.

– Сслабое… утешшение, – прошипел я, стараясь при этом не двигать челюстью. При этом получилось открыть один глаз. Второй не получилось – видимо, заплыл он намертво. Зато я смог увидеть Фыфа, который взял из стопки, лежащей рядом с ним, лист подорожника, смачно харкнул на него, сложил, слегка потер половинки, после чего явно вознамерился прилепить его мне на глаз.

Я замычал и постарался отодвинуться. Так вот откуда этот запах несвежих портянок, с месячишко полежавших в болотной тине! Это, блин, Фыф меня местными подорожниками пользует, перед этим обильно смочив их своими слюнями! Я, конечно, весь из себя такой бравый сталкер, почти терминатор с изрядно побитой рожей, но при этом даже моему практически полному отсутствию брезгливости есть предел…

– А ну, лежи! – прикрикнул на меня шам, сверкнув единственным глазом. – Я его, блин, от этого бара на себе пёр до этой Гнилой рощи, потом эти подорожники собирал. Теперь вот стараюсь для него же, а он морду воротит! Между прочим, в мире Кремля слюна шама за ее целебные свойства стоит пять золотых за грамм! И хрен где найдешь ее, потому, что наше племя продает ее весьма неохотно.

– Это… почему?..

– Из нее легко сделать яд для нас же, – проворчал Фыф, ловко прилепляя подорожник на мой подбитый глаз. – На людей он не действует, а для нас смертельный. Зато для вас наши слюни круче любого бальзама. Минут через пятнадцать будешь… ну, не как новенький, но хоть не так явно похож на отбивную из глупого хомо, который лезет в драки, в которых победить нереально.

– Это я-то глупый! – возмутился я – и тут же невольно застонал от боли в челюсти.