Плакальщик

Менло, улыбаясь, взглянул на Генди, а потом на Паркера:

— Интересно?

— Да.

— Разумеется, интересно. И еще более интересным является вопрос, что он сделал с деньгами. Потратил их? Вряд ли. Какой-то незаметный помощник незначительного посольства. Живи он не по средствам, это сразу же бросилось бы в глаза. Положил в банк? Учитывая политическую ориентацию Кластравы и страсть банкиров к многотомным досье, это тоже вряд ли могло случиться. К тому же он не может инвестировать эти деньги. Фактически он ничего не может с ними сделать, пока остается в своем нынешнем положении. Поэтому он наверняка намеревается уйти в отставку и поселиться в каком-нибудь удаленном месте. Возможно, в Южной Америке или в Мексике. Также вполне возможно, что он останется в Соединенных Штатах. В штате Вермонт, Орегон или Небраска. Человек со ста тысячами долларов может организовать свое исчезновение практически в любом месте.

— Как вы можете быть уверены, что деньги наличные? — прервал его Генди. — И что они находятся в доме. Он мог зарыть их где-то за городом.

— О, погодите! Сейчас я к этому и подойду. Пожалуйста, будьте терпеливы.

Паркер, сев на кровати, закурил новую сигарету. За половину ста тысяч долларов он может заставить себя проявить терпение.

— Теперь наступает момент, когда я начинаю участвовать в этой истории, — сказал Менло. — Я являюсь в некотором смысле слова полицейским. Не тем полицейским, с какими вы, несомненно, время от времени сталкиваетесь в ходе вашей карьеры. Мое занятие не имеет аналогов в вашей стране, разве что среди какого-нибудь крутого Американского общества или еще более воинственного Американского легиона. Мои обязанности в некотором роде являются религиозными, их можно сравнить лишь с испанской инквизицией. Да, я—инквизитор, повсюду выискивающий еретиков. Тех еретиков, ереси которых направлены против государства. Руководство посчитало, что человек с моим послужным списком и никогда не ставившейся под сомнение преданностью наилучшим способом готов наказать Лепоса Кейпора и вернуть украденные им суммы. Было решено не доверять эту операцию нашей разведывательной организации. Сведения о своей обреченности, в таком случае, могли достичь ушей нашего подозреваемого. Вот почему впервые в жизни я покинул мою родную землю, имея солидный паспорт и вариант, содержащий в себе в перспективе сто тысяч долларов. — Менло, откинув голову назад, рассмеялся. Он смеялся долгим, раскатистым, восторженным смехом. — Это было замечательно.Возможность, которая предоставляется раз в жизни. — Смех вдруг смолк, и он доверительно наклонился вперед. — Знаете ли вы, каков будет размер пенсии, если я доживу до шестидесяти семи лет, являющихся у нас возрастом ухода в отставку? В американской валюте это будет... позвольте, я подсчитаю... приблизительно пятьсот тридцать долларов в год. И тем не менее, они ожидают, что я найду этот клад в сто тысячдолларов и верну им эти деньги.

Он покачал головой.

— Я не дурак, мои дорогие друзья. И скоро вы в этом убедитесь. Я самым скверным образом перебрал в весе. Я слишком самодоволен, но вы поймете, что я не дурак.

— Поэтому вы решили забрать деньги и бежать? — спросил Генди.

— А вы решили бы иначе? Вот именно! Позвольте рассказать, что я сделал. Во-первых, у меня ушло много сил на то, чтобы выйти на членов подпольного американского мира. Затем меня связали с организацией, которая называет себя Системой. Эта Организация утверждает, что она осуществляет всеобщий контроль над преступностью в районах, попавших под ее влияние. Но после встречи с вами, вполне естественно, я стал сомневаться в достоверности такого утверждения. Тем не менее, я познакомился с этими людьми. Обсудил ситуацию. Договорились, что мне предоставят помощников и прикрытие от местных правоохранительных органов. Как они называют такое прикрытие?

— Крыша, — подсказал Генди.

— Да, крыша... Об этом и шла речь. Я был восхищен этим выражением. Французам нравится их криминальный жаргон, но уверяю вас, что американцам в этом отношении нечего стыдиться. Итак, крыша...

— Продолжайте, — поторопил Паркер.

— Вы не интересуетесь богатством своего родного языка? Очень жаль. Как уже говорил, я встретился с этими людьми и мы пришли к финансовым соглашениям, которые я, естественно, не имел никакого намерения соблюдать. Итак, машина заработала. Мы стали действовать в высшей степени аккуратно. Осторожно, заверяю вас. Не желая спугнуть птичку раньше времени из гнезда. Факты привели меня к убеждению, что Кейпор действительно сделал то, в чем его подозревали. Полученные нами первые слабые приметы подтверждали его желание предпринять какой-то неожиданный шаг, например открытое бегство или тайное исчезновение. В ближайшие дни через его руки должна пройти крупная сумма денег. Мы убедились, что он только ее и ждет, чтобы потом скрыться. До сих пор всякого рода неизбежные задержки не давали ему возможности получить эти деньги. Поэтому он все еще находится в своем доме, ничего не подозревая.

— На какой стадии осуществления ваш план? — спросил Паркер.

— Мы планировали проникнуть в дом в ближайшую пятницу. Кейпор большую часть вечера проведет на официальном обеде, и мы рассчитывали побывать в доме до его возвращения. — Менло подвинул свою тушу в кресле и с невинной улыбкой взглянул на Паркера. — Этот план все еще может быть осуществлен, — продолжал он. — Конечно, теперь без любезной помощи Системы. Я сомневаюсь, что они действительно были очень довольны этой операцией. Им не нравилась мысль даже косвенно быть связанными с проблемами международной большой политики. Но урожай намечался слишком крупным, чтобы его так просто упустить. Теперь из-за всех вызванных вами в эту ночь проблем они полностью отказались от плана. Спэнник информировал меня об этом с огромным удовольствием. Система отозвала тех двоих, помогавших мне. И компенсировала убытки сообщением Спэннику, что я намеревался, украв деньги, оставить их с носом. Поэтому Организация более никак не заинтересована в Кейпоре. Спэнник мертв. Насколько я знаю этого эгоистичного идиота, он никому не доложил обо мне, решив сначала со мной покончить. Он всегда предпочитал сообщать своему начальнику о проблеме, когда уже решит ее. И все это означает, что Кейпор оставлен нам.

Паркер внимательно изучал лицо толстяка.

— Ну конечно. У вас свой интерес к Кейпору. Хотя я, должен признаться, не могу представить себе, что бы это такое могло быть. В дополнение к тому вы, вне всякого сомнения, захотите получить долю от этих ста тысяч долларов. Мне нужна помощь, а вы ее можете оказать. Вам нужно знать местонахождение денег. А это я могу вам сообщить.

— Вы знаете, где они находятся?

— Точное место. Должен сказать, что спрятаны они в высшей степени хорошо. Думаю, вряд ли вы сможете найти их без меня.

— Как вы узнали о их месте хранения? — спросил Генди.

— Мне сказала Клара. Несколько недель поисков, и в конце концов она их нашла. Бедная Клара!

Менло снова продемонстрировал свою заразительную улыбку.

— Я забыл сказать вам, что вернулся в квартиру Клары после того, мистер Паркер, как вы ее покинули. Вы обошлись с бедной девушкой совершенно ужасно. Самое человечное, что я мог для нее сделать, это покончить с ее страданиями.

Он расплылся в улыбке.

Паркер потушил сигарету.

— Получается, я оказался недостаточно любопытным, — усмехнулся он.

— Вас вряд ли можно в этом обвинять. Вы считали ее просто пешкой в нашей игре. Откуда вы могли знать, что у нее ключ ко всему?

— Итак, вы хотите объединиться с нами?

— Это выглядит наиболее логичным, не так ли? Моя информация — ваш опыт. И мы, конечно, поделим добычу поровну. Половину — мне, половину — вам.

Толстяк не получит ничего. Но Паркер, чтобы Менло не заподозрил обмана, стал спорить.

— Поровну не получится. Треть каждому.

Менло развел руками и улыбнулся:

— Если вы настаиваете. Уверяю вас, я не жаден.

“Итак, толстяк тоже планирует нас обмануть”, — подумал Паркер и спросил: