Страница 41 из 54
Позже, тем же летом, я появился на ужасном телешоу, которое называлось Club X. Впрочем, отрывок с нашим участием получился просто замечательным. Темой шоу были черные кожаные куртки, и я написал для этого песню с таинственным (чтоб никто не догадался!) названием — «Черная Кожаная Куртка» («Black Leather Jacket»). Мы быстренько её записали, чтобы прокрутить на шоу. На той записи я играл на басу, но перед камерой играл на фортепиано. Мы записали три партии саксофона, так что саксофонист привел с собой двоих друзей для изображения недостающих партий. Фил Кампбелл играл на гитаре, Филти на барабанах, а Быстрый Эдди на моем басу, который там и украли. Я так и не узнал, кто это сделал, хотя у меня было несколько главных подозреваемых. Как же без них?
Примерно в это же время я также записался на пластинке Нины Хаген (Nina Hagen). Я познакомился с ней на фестивале, и она мне всегда нравилась. Она — сумасшедшая женщина, потрясающая, и к тому же очень симпатичная. В общем, она попросила меня сыграть, а я в тот день был свободен и согласился. Я засветился на множестве альбомов разных исполнителей, — если у меня есть немного свободного времени, почему бы нет?
Motorhead также находились в студии, работая над песнями для нового альбома, и именно в студии я наткнулся на Вёрзела, который кормил своего пса с ложки. Как-то раз я спускался по лестнице, а он стоял там на четвереньках.
— Что ты делаешь, Вёрз? — спрашиваю я.
— Она расстроена, — говорит он. — Она думает, что я ухожу от нее.
— Почему она должна так думать?
— Она видела, как я собирал свой чемодан.
— Вёрзел, — говорю я, — собакам без разницы, чемодан это или что другое. Они не понимают, что нужно собирать вещи в дорогу. Собаки не носят одежду!
— Да, но она думает, что я уезжаю.
Больше мне сказать ему было нечего. Он назвал свою собаку Тутс (Toots — Красотка), потому что у ней на носу была белая полоска. Она научила Вёрзела приносить палку. Он выгуливал ее, а мы сидели и наблюдали за ними. Он бросал палку, и собака смотрела на него до тех пор, пока он, наконец, сам не шел за ней, а потом бросал снова. Очень смышлёная была псина, на самом деле.
Как бы то ни было, когда мы не наблюдали за тем, как Тутс учит Вёрзела этим трюкам, мы записали демо версии песен «No Voices in the Sky», «Goin' to Brazil» и «Shut You Down». Все эти вещи попали на альбом «1916», но когда мы поняли, что новому альбому — быть, наши отношения с лейблом GWR закончились. Последний год мы относились к Дугу Смиту с большим подозрением. Наш адвокат, Алекс Гроуер (Alex Grower), все это время приглядывался к нему, и стало ясно, что Дуг и его жена Ева не были теми, кто искренне поддерживал группу.
Так что несколько месяцев мы потратили на освобождение от услуг менеджмента Дугласа и на поиски замены. Однажды Вёрзел привел ко мне домой одного парня, Фила Карсона (Phil Carson), и на следующие два года он стал нашим менеджером. Он раньше был связан (если я подобрал подходящее слово) с Питером Грантом (Peter Grant) и Led Zeppelin, и после этого недолго был менеджером Роберта Планта (Robert Plant). Фил такой же ненормальный, как и я, но более хваткий и/или дисциплинированный в деловых вопросах! Мне он очень нравился, как нравится и сейчас. Фил подписал нас на Sony — первый за наши пятнадцать лет контракт на запись с настоящей крупной фирмой грамзаписи с американским рынком. С этим контрактом мы достигли ощутимого карьерного роста; но так и не сделали глобального прорыва (а что вы хотели?), но это история для следующей главы. Естественно, — одно вытекает из другого.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ. Город ангелов (Angel City)
Самой большой новостью в 1990 году, что касается меня, был мой переезд в Америку. Этот переезд я начал планировать еще в 1989, но когда через несколько месяцев это, наконец, случилось, все произошло быстро — вот я в Лондоне, а в следующее мгновение уже в Западном Голливуде, иду по бульвару Сансет-стрип из «Rainbow». «Rainbow», для тех, кто не в курсе, это самый старый рок-н-ролльный бар в Голливуде и мой второй дом — к тому же он расположен всего в двух кварталах от моего дома!
Но моему переселению предшествовала масса событий. Я сыграл маленькую роль в очередной серии «Comic Strip», «Южноатлантические Налетчики» (South Atlantic Raiders). Это была пародия на войну на Фолклендских островах, и мне отводилась роль какого-то сержанта. Я всего-навсего должен был сказать несколько фраз с ужасным испанским акцентом, а потом упасть на вонючий матрац! Подходящий для меня образ? Я также сыграл водителя речного такси в кинофильме под названием «Hardware». Это было утомительно. Режиссер фильма возомнил себя демонической натурой и из-за этого страдали все. Я ждал своей очереди весь день, и ребята сделали ужасную ошибку, сразу дав мне бутылку виски, — эта бутылка должна была быть у меня по сценарию, но они передали ее мне, как только я пришел на съёмочную площадку. Так что когда начали снимать мою сцену, я уже был пьяный, усталый и взвинченный. Мне тогда заплатили авансом, но сама съемка, как я уже сказал, была чертовски скучной. А вот что было интересно, так это когда Мик Грин (Mick Green) — гитарист одной из моих любимых групп шестидесятых и семидесятых, The Pirates — попросил меня записаться с ним, и я, конечно, согласился. Мы записали «Blue Suede Shoes», эта песня потом попала на благотворительный альбом газеты Нью Мюзикл Экспресс с каверами элвисовских песен. Там мы выступили под именем Lemmy and the Upsetters. Впоследствии эта вещица вышла на сингле, а на обратной стороне была наша с Миком песня «Paradise». Мне очень понравилось работать с Миком — он один из моих любимых музыкантов. Люди сегодня не знают об этом, но тогда, в начале шестидесятых, он был легендарен, как Клэптон и Джеф Бек (Jeff Beck). Просто Мику не так повезло.
И, разумеется, я не мог надолго оставить Motorhead без гастролей. Во время британского турне один подросток перед сценой плюнул в меня и попал на мою гитару. Я ненавижу подобные выходки, поэтому вышел на край сцены и сказал: «Смотри!», стёр рукой плевок и вытер руку о свои волосы: «Волосы я вымою сегодня вечером, а ты и завтра останешься засранцем!». Толпа бурно отреагировала, это даже попало в цитаты, но на самом деле я взял эту реплику у Уинстона Черчилля. Он был на званом обеде, и какая-то женщина заявила ему, «Вы пьяны, сэр». «Да, мадам, — ответил он, — но вы некрасивы, а я завтра буду трезвым». Разве не круто? Кто сказал, что история скучная штука?
Я перебрался в Штаты после европейского турне. Всё устроил Фил Карсон. Его люди нашли квартиру, и я переехал в нее в начале июня. Остальная часть группы осталась в Англии, но мое проживание на другом континенте ничего не меняло. Не могу сказать, что мы постоянно тусовались вместе, потому что когда ты по полгода торчишь с кем-то в одном автобусе, уже не захочешь общаться с этими людьми в свое свободное время. И примерно в то же время Вёрзел начал ненавидеть Америку. Может быть, с его стороны это была такая ревность — трудно сказать. Американская жизнь не стала для меня каким-то откровением, поскольку я, так или иначе, уже бывал в Штатах. Я только не до конца понимал, насколько коррумпировано американское правительство и насколько прогнила сама государственная система, впрочем, это болезни любой страны. И проявления расизма здесь куда откровенней, чем в Англии — там эта проблема не стоит настолько остро. Но здесь я могу пристроить к своему дому бакалейную лавку, и к покупателям здесь относятся гораздо обходительней и не решают за них, что им нужно, а что нет. Единственная неприятность, с которой я столкнулся за время адаптации в Америке, это их убогое чувство юмора. В этом смысле англичане настоящие циники. Чёрный юмор американцы просто не понимают. За две недели моей жизни в Штатах я практически погубил своё социальное реноме. Я говорю какие-то забавные для меня вещи, а в ответ получаю негодующее — «Как ты можешь так говорить?!». Люди бывают шокированы, оскорблены и так далее. Господи, но нельзя же принимать все за чистую монету! Калеки бывают такими забавными, — прошу прощения, но я не виноват! Здесь я всего лишь наблюдатель.