Последний хранитель (ЛП)

— Они могут нас слышать? — спросила она у Жеребкинса.

— Могут, но мы еще не ответили им. Просто нажми на кнопку.

Конечно же, никакой кнопки не было, просто датчик на сенсорном экране.

— Выполнять, капитан! — распорядился Труба.

— Я тренированый посредник, сэр, — сказала Элфи, надеясь, что тон уважения поможет ей получить то, чего она хотела. — И однажды я… — Она виновато посмотрела на Артемиса, сожалея, что завела разговор. — Однажды я была собственным заложником, поэтому я знаю, как такие вещи делаются. Позвольте мне с ними говорить.

Артемис ободряюще кивнул, и Элфи знала, что он понял ее тактику.

— Капитан Малой права, командир, — сказал он. — Элфи — настоящий переговорщик. Ей даже удалось добраться до меня.

— Сделай это, — рявкнул Труба. — Жеребкинс, продолжай попытки выйти на связь с Атлантидой. И собери совет, нужно начать эвакуировать оба города.

Хотя их реальные лица были скрыты, гномьи мультяшные выражения были уставшими. Возможно, из-за наклоненных голов и присогнутых колен. Возможно, это выглядело не так, как они надеялись. В конце концов, они не могли видеть свою аудиторию, да и никто не реагировал на их угрозы. То, что начиналось похожим на революционный шаг, теперь выглядело как два гнома, издевающихся над пикси.

Пип взмахнул пистолетом перед Кипом, и было вполне понятно, что это значило. «Почему бы не пристрелить ее сейчас?»

Элфи активировала микрофон плавным движением руки.

— Здравствуйте. Это капитан ЛеППРКОНа Элфи Малой. Вы меня слышите?

Гномы отреагировали мгновенно, и Пип даже попытался присвистнуть, но сквозь динамик этот звук проходил как сквозь малину.

— Привет, капитан Малой. Мы о тебе слышали. Видели картинки. Не хило, капитан.

Элфи воздержалась от возражений. Всегда избегать необязательной конфронтации в разговорах с похитителями.

— Спасибо, Пип. Могу я вас так назыть?

— Ты, Элфи Малой, можешь называть меня как угодно и когда угодно, — пропищал Пип, и он поднял свою свободную руку, чтобы ударить своего партнера по колену.

Элфи была недоверчива. Эти двое могут навести шуму во всем мире волшебного народца, и они же сейчас развлекаются, как два гоблина на вечеринке шаровых молний.

— Хорошо, Пип, — спокойно продолжила она. — Что мы можем сделать для вас сегодня?

Пип печально покачал головой, гляда на Кипа.

— Почему милые всегда тупые? — Он повернулся к камере. — Вы знаете, что вы можете для нас сделать. Мы вам уже сказали. Освободите Опал Кобой, или ее младшая копия отправится в долгий сон. Под этим я имел в виду, что она получит пулю в лоб.

— Вам нужно дать нам немного времени, чтоб показать нашу добросовестность. Ну же, Пип. Еще один час, ради меня?

Пип почесал голову рукояткой пистолета, делая вид, что рассуждает.

— Ты милая, Элфи. Но не настолько. Если мы дадим тебе еще один час, ты как-нибудь разыщешь меня и остановишь время. Нет уж, спасибо, кэп. У тебя есть десять минут. Будь я на твоем месте, я бы открыл клетку или позвонил гробовщику.

— Такие вещи требуют времени, Пип, — не переставала Элфи, повторяя имя, чтобы наладить с ним связь. — Чтоб заплатить налог, потребуется три дня.

Пип пожал плечами.

— Не мои проблемы, детка. Ты можешь называть меня Пипом весь день, но это не сделает меня тем мультяшным котом. Это не мое реальное имя.

Артемис отключил микрофон.

— Он умен, Элфи. Не играй с ним, просто скажи правду.

Элфи кивнула и включила микрофон.

— Хорошо. Тогда я скажу прямо. Есть хороший шанс, что если вы выстрелите в младшую Опал, то мы все увидим серию больших взрывов. Много невинных людей погибнет.

Пип небрежно помахал пистолетом.

— Ах да, квантовые законы. Мы знаем об этом, не так ли, Кип?

— Квантовые законы, — сказал Кип. — Конечно, мы знаем.

— И вас не волнует, что добрые эльфы, гномы, которые могут быть вашими родственниками, умрут?

Пип поднял брови так, что они вышли за пределы маски.

— Ты любишь кого-нибудь из своей семьи, Кип?

— У меня нет семьи. Я сирота.

— Правда? Я тоже.

Пока они подтрунивали, Опал дрожала в грязи, пытаясь говорить через ленту. Жеребкинс бы сделал голосовой анализ на основе колебаний ленты чуть позже — если бы было это «позже» — но гению не пришлось прибегать к вычислениями, чтобы догадаться, что она умоляет о спасении.

— Там должно быть что-то, что вам нужно, — сказала Элфи.

— Есть только одна вещь, — ответит Пип. — Могу я узнать твой номер? Я бы не отказался от чашечки латте с тобой, когда все это закончится. Хотя, конечно, придется подождать, потому что Гавань будет в руинах.

Жеребкинс вызвал на экране текстовое окно. Элфи прочитала: «они уже перемещают Опал».

Элфи моргнула, показывая, что она поняла, и продолжила переговоры.

— Дело вот в чем, Пип. У нас осталось девять минут. Вы не сможете вывезти кого-то из Атлантиды за девять минут. Это невозможно. Необходимо экипироваться, возможно даже загерметизироваться, выйти через туннели в открытое море. Девяти минут мало.

Театральные реакции Пипа стало все сложнее и сложнее принимать.

— Хорошо, ну тогда я предположу, что много народу будет плавать. Взрыв может пробить дыру в оболочке Атлантиды.

Элфи сломалась.

— Неужели никто вас не волнует? Что за геноцид?

Пип и Кип засмеялись.

— Это ужасное чувство, бессилие, не правда ли? — сказал Пип. — Но есть ощущения и похуже. Утопление, например.

— Или оказаться под разрушающимся зданием, — добавил Кип.

Элфи ударила своими маленькими кулачками по консоли.

«Эти двое приводят меня в ярость».

Пип подошел ближе к камере, так, что его камера заполнила весь экран.

— Если мы не получим звонок от Опал в течение нескольких следующих минут, и она не скажет нам, что она в шаттле по пути на поверхность, то я пристрелю пикси. Уж поверь мне.

Жеребкинс положил свою голову в руки.

— А мне нравились Пип и Кип, — сказал он.

Глава 2. Убивая прошлое

Опал тщетно пыталась левитировать, когда за ней пришли стражники. Когда она была ребенком, она умела это делать, до того как выбрала путь преступницы и в результате потеряла всю магию до единой капли из своих синапсов, маленьких стыков между нейронами, где, как утверждали многие эксперты, эта магия и возникла. Ее сила могла бы вернуться, если бы не человеческий гипофиз, который она вживила в свой гипоталамус. Левитация была сложным искусством, особенно для пикси с их ограниченными магическими возможностями; состояния левитации могли достигать разве что монахи Хей-Хей Третьего Балкона — но Опал удалось постичь его уже во время ношения подгузника. Для ее родителей это было первым предзнаменованием того, что их дочь довольно-таки особенная.

«Только представьте себе», — думала она. «Я желала быть человеком. Это было ошибкой, но я наконец-то нашла, кого в ней обвинить. Этот кентавр, Жеребкинс — это из-за него я сделала это. Очень надеюсь, что он погиб во время взрыва».

Опал самодовольно ухмыльнулась. Были времена, когда она бы скоротала время в тюрьме, придумав еще более замысловатые и сложные смертельные ловушки для своего заклятого врага, но сейчас она удовлетворилась бы тем, что позволила бы Жеребкинсу умереть с остальными во время взрыва. Довольная собой, она приготовила небольшой сюрприз для его жены — но это был пустяк, самый обыкновенный план, над которым она не провела слишком много времени.

«Я дошла до предела, — подумала Опал. — Я уже повзрослела. Завеса поднята, и теперь я знаю свое истинное предназначение». Было время, когда Опал была просто беспощадной и занятой пикси с папочкиными запросами; но однажды, когда-то во время запрещенных экспериментов, она позволила черной магии загноиться в своей душе и исказить ее желания, пока она не прославилась в своем городе. Ей было нужно, чтобы мир преклонился перед ней — и ради этого она была готова рискнуть и пожертвовать всем, только бы это ее желание исполнилось.