Страница 13 из 15
Повздыхав и высказав свои опасения, чем вызвал жизнерадостный гогот этих товарищей, я устроил им грандиозную попойку… и свадебный обряд для меня начался на неделю раньше. Иными словами, эти… морские волки облезлые, с попустительства Белова, самым наглым образом поперли у меня Ладу! И ладно бы они отдали её за выкуп, так нет же. Пока я не набил морду последовательно каждому ушкуйнику, защищавшему дом, в котором они сховали мою невесту, ни о каком возврате и речи быть не могло. А последним на моем пути оказался Лейф… тоже мне почитатель традиций. Ведь ни словом не обмолвился о том, что затеял Белов при поддержке экипажа. Думаю, объяснять, что будущему родственнику досталось поболе, чем остальным, не надо. Хотя, если бы в защите невесты принимал участие мой будущий тесть, ему бы прилетело куда как солиднее. Но чертов ушкуйник решил, что его участие в этом дурном спектакле не самая лучшая идея… Жаль.
А через три дня после нашего с Ладой венчания в церкви экипаж «Варяга» в полном составе слинял в Конуград готовиться к выходу, и этот факт вызвал немало облегченных вздохов среди нижних полицейских чинов Хольмграда, коим за прошедшие две недели крепко досталось от буянящих ушкуйников. Нет, не подумайте ничего такого, полицейские в долгу не оставались… но ходить две недели подряд с постоянно подновляемыми упрямыми моряками бланшами удовольствие невеликое. И какая разница, что ушкуйники тоже не могли похвастаться целостным видом своих «фасадов»? Городовой, подсвечивающий себе дорогу «фонарем», это неэстетично, и пятнает честь мундира! По крайней мере, именно так выговаривал мне на третий, так называемый, мужской день[7], после свадьбы княжич Туровской. Пришлось кивать с виноватым видом и внимать… внимать.
– Ну что ж. На сем, пожалуй, закончим нашу душеспасительную беседу… Слышь, Виталий Родионыч, а у тебя в доме чего-нибудь бодрящего не найдется? – закончил свою тираду наш свадебный генерал, отнимая от распухшей скулы травяной компресс с фирменным смольянинским наговором. М-да. А здорово он вчера мне спину прикрыл от околоточных, что нас в ресторанчике на Неревском повязать вздумали… И как они своего шефа только не узнали, а?
– Найдем, как не найти, Бернгардт Брячеславич. – Я попытался принять сидячее положение на диване и протянул руку к колокольцу. От звона этой серебряной сволочи нас с Туровским перекосило одновременно. А спустя минуты три в дверях гостиной появился бледный покачивающийся Лейф, одной рукой обхвативший голову, а другой прижимающий к груди небольшую кадушку с рассолом. Спаситель!
Глава 6
Стук колес и плеск волны…
Просто поразительно… Насколько удивила и даже шокировала меня предыдущая поездка в здешнем экспрессе, с которой, собственно, и началось мое знакомство с этим миром, настолько же я сейчас готов проклинать этот чертов поезд! Нет, не подумайте, он ничуть не хуже того, что доставил меня из Киева городища в Хольмград. «Ладожский экспресс» также комфортабелен, основателен и добротен. Вот только возникла у меня одна проблема… мы с супругой вынуждены ехать в разных купе. Оказывается, брать в экспрессе одно купе или, как здесь принято их называть, один «номер» на двоих, считается неприличным… то есть это не то чтобы совсем уж моветон… нет, если мужчина желает, он может ехать в одном «номере» с дамой, вот только в глазах окружающих снобов такая женщина будет выглядеть весьма предосудительно. Подозреваю, что это заговор железнодорожников, чтобы слупить побольше денег с пассажиров! Потому как ничем иным объяснить столь странный выверт я просто не могу.
Бред, конечно, но здесь так принято! Нет, можно было бы, конечно, начхать на эти условности и, касайся дело только меня, я бы так и поступил, не сомневаясь ни секунды. Но Лада… Позволить двусмысленные ухмылки в её сторону я не могу. Черт, да меня даже от по-мужски вполне понятных оценивающих взглядов, брошенных на перроне двумя офицерами в сторону моей супруги, чуть в боевой режим не вышвырнуло! И не от того, что это я вдруг в «отеллы» подался, вовсе нет, просто мне отчего-то показалось, что эти взгляды оскорбляют Ладу. Не меня, а ее! Никогда ничего подобного не испытывал, а тут вот, получите и распишитесь, что называется. Может, это и есть ревность? Не знаю.
Но даже если это и так, то я просто боюсь представить, что будет, если на мою супругу начнут смотреть как на даму легкого поведения. Я же тогда этот поезд в могильник превращу… ну, может, и не могильник, но в стоматологический кабинет после посещения его ротой сладкоежек запросто. Зубы лопатами с пола собирать будут. Не, на фиг, на фиг, как пелось в одной замечательной песенке. Пусть будет два купе, и пусть господам железнодорожникам эти лишние восемь рублей в глотке колом встанут! И спасибо Грацу за своевременную подсказку, а то могло бы совсем некрасиво получиться…
В общем, во время нашей поездки в постель к собственной жене я мог попасть только после некоторых ухищрений. То есть вечером я провожал её из салона до двери в номер, касался щеки целомудренным поцелуем, после чего отправлялся к себе. Там я, выжидая некоторое время, приводил себя в порядок, при этом старательно отслеживая всеми своими куцыми ментальными способностями движение в коридоре, и, лишь убедившись, что горизонт чист, подкрадывался к двери купе Лады, чувствуя себя при этом то ли восторженным мальчишкой, то ли полным идиотом. Хотя… нет, все-таки щенячьего восторга было больше. Правда, в первое же утро нашего путешествия, сразу после завтрака, Берг, обосновавшийся в следующем за купе Лады номере, пригласил меня в пустой по раннему времени салон, «выкурить по трубочке», где, чуть ли не заикаясь от смущения и поминутно краснея, предложил научить меня звукоизолирующему наговору, из чего я смог сделать вывод, что кажущаяся основательность и монументальность постройки здешних вагонов ввели меня в заблуждение… Вот тогда-то и настала моя очередь смущенно хмыкать. Что, впрочем, не помешало мне тут же согласиться с предложением Высоковского.
Ну а едва я смог сам создать подобный наговор, мы тут же дружно забыли об этом курьезе.
Наше путешествие на поезде длилось три дня. За это время экспресс миновал Псков, Оршу, Минск, Гродно, Белосток, после чего свернул с основной, Любекской магистрали и, наконец, прибыл в Конуград. Признаться, когда я только озаботился покупкой билетов на всю нашу «экспедицию», то, знакомясь с картой железнодорожных маршрутов, немало удивился такой странной их прокладке. Но профессор Грац, заметив мое недоумение, расставил всё по своим местам.
Прибалтийские области, исторически сильно завязанные на ганзейскую торговлю, первыми были обеспечены чугункой, едва та выросла из детских штанишек и стала представлять собой более или менее эффективный способ доставки грузов… И вот здесь сказался тот факт, что строительство железных дорог в Прибалтике, в отличие от остальной территории Руси, велось Ганзейским союзом, организацией, по сути, международной, с центром в венедском Любеке… В результате Прибалтика сначала получила узкоколейку, а уж потом была проложена государева железная дорога, причем, одна из основных её магистралей, та самая, по которой большей частью и пролегает наш путь, идет много южнее, в обход Прибалтики, вытягиваясь длинными «усами» лишь к портовым городам. А сама эта магистраль ведет к вышеупомянутому Любеку, являющемуся, помимо ганзейской столицы, еще и резиденцией венедских королей[8]. Такой вот подарок сделал предыдущий русский государь своим августейшим союзникам. При этом, если я правильно понял, то ганзейцы до сих пор до хрипоты спорят на собраниях о переводе «своей» чугунки в Прибалтике на широкое полотно. Причем, если «северяне», торгующие на Руси и доставляющие к нам товар морем, ратуют за широкое полотно, так как им мало существующих колываньского, мемельского и конуградского «усов» государевой железной дороги, то венды и «южане», торгующие с Рейхом, Бургундией, Францией и иже с ними, упираются изо всех сил. Их-то узкая колея, принятая почти повсеместно в Венде и странах их торговых партнеров, устраивает как нельзя лучше, и тратиться на совершенно ненужную перестройку дорог они не желают. В результате в Прибалтике до сих пор действуют две железнодорожные системы, пересекающиеся лишь в крупных железнодорожных узлах, что не добавляет ни скорости, ни удобства перевозкам грузов. В общем, веселье то еще. Да и пропускные возможности государевой дороги не так уж велики. Иначе бы наш экспресс добрался до Конуграда максимум за сутки. А так ползли целых три дня… Зато кормили в экспрессе как бы не лучше, чем у Гавра в Хольмграде.
7
Женский и мужской день — соответственно второй и третий день после свадьбы, когда молодые приходят в дом к родителям. На второй день навещают родителей невесты, а на третий – родителей жениха. Навестив родителей жены, жених со товарищи оставляют молодую с ними, вроде как для прощания, а сами, по идее, отправляются в дом новобрачных, чтобы навести там порядок… Естественно, дело заканчивается пьянкой (но не запоздавшим мальчишником, за такое можно и поплатиться, а уж слава дурная так точно не минует. Зато гульба с угощением всех встречных поперечных и мордобоем вполне себе в порядке вещей).
8
Венедские короли – поморяне, после поражения, нанесенного ими Роскилльскому Волку, низложили «назначенного» Акселем Абсалоном венедского короля, служившего ширмой для этого «серого кардинала» – ставленника Вальдемара I, необходимой ему, поскольку князьям церкви было запрещено возлагать на себя знаки мирской власти.
Собственно, до появления на горизонте ушлого Роскилльского Волка, у венедов не было никаких королей, но, сместив неугодного правителя, совет вождей решил оставить этот институт власти (кстати, при полной поддержке русичей и свеев, князьям которых было легче договариваться с единым представителем поморян, чем со всем их советом), и возложили корону «на достойнейшего» – кнеса Водима, чьи потомки до сих пор правят Вендом, являясь одной из старейших монархических династий в Европе.