Разгар зимы

— Императрица, ты, видно, не знаешь, — из-за распухших губ и отсутствия некоторых зубов он говорил невнятно, — что путешествуешь с тем, кто убил тебя в прошлой игре! Он тебя обманул!

— Не угадал. Я все знаю. Он меня обезглавил. Что дальше?

Я старалась говорить равнодушно. Хотя к нашей истории я могла относится как угодно, только не равнодушно.

— Тогда ты еще глупее, чем я думал.

Арик в мгновение ока оказался рядом с ним.

— Я же предупреждал, Майло. Забыл? Не смей говорить с ней, если не хочешь, чтобы твои яйца оказались под лошадиными копытами.

— Скоро она познает такие мучения, которых никогда...

Смерть покачал головой с такой угрозой, что Майло сразу заткнулся. По крайней мере со мной он больше не заговаривал. Как только Арик отошёл, он сразу же переключился на Джека.

— Сколько бы взрывчатки ты у меня не украл, Обитель разрушить всё равно не удастся.

— Non? Не слишком ли смелое заявление для человека, связанного по рукам и ногам?

Когда мы выезжали из лагеря, столь унизительное положение бывшего командира АЮВ порадовало солдат. Ну точнее, всех, кроме его плененных приспешников, готовящихся преодолеть собственный путь испытаний.

Для Майло Джек выбрал одну и из лучших в армии лошадей. Он хотел, чтобы на обратном пути на ней ехала Селена.

Настолько он был уверен, что мы спасём её и что она сможет держаться в седле. Мне же приходилось раз за разом отгонять мысли о том, что Любовники могли с ней сделать...

Арик достал хроники из непромокаемого чехла. Он сел рядом со мной, облокотившись о стену. И с предвкушением открыл первую страницу.

— Вор! — покрытое кровоподтеками лицо Майло, стало пунцово-красным. — Ты взял то, что тебе не принадлежит! Ты не имеешь права!

Майло искренне мнил себя пострадавшей стороной. Арик для него был вором, я – вероломной сукой, обидчицей рода, Джек – бунтарём.

Так и не дождавшись от Арика ответа, он продолжил:

— Избавь себя от лишнего труда — тебе никогда их не прочесть.

Арик, не поднимая глаз, перелистнул страницу:

— Неужели?

— Они написана на древнерумынском.

Каким-то образом выражение лица Майло одновременно было и взбешенным и самодовольным.

— Я говорю на древневенгерском, а у этих языков общие корни.

Еще одна перевернутая страница.

Самоуверенности у Майло поубавилось.

— Хочешь знать, о чем они? Это Манифест Возмездия, передающийся от одного поколения к другому. Призванный снова и снова разжигать нашу ненависть к Императрице.

— А я-то надеялся на художественную литературу, — сказал Арик, — запомни, рано или поздно я переведу каждую страницу этих каракуль.

— Рано или поздно? Да ты и завтрашний день не переживешь. Мои дети вырвут наши хроники из твоих окоченевших рук.

Джек ухмыльнулся.

— Значит, мы движемся в верном направлении?

— То, что я раскрыл местонахождение близнецов ещё ничего не значит. Вы всё равно не сможете туда прорваться.

— Открыть бункер будет не так просто, как, скажем, увести войско у тебя из-под носа. Но мы и с этим справимся. Утром мы позавтракаем продуктами из твоих запасов, ну и выпьем тоже. Я уже позаимствовал виски с твоего стола, — Джек достал из рюкзака бутылку, — двадцатипятилетней выдержки? Ммм...

— Угощайся, охотник. Это будет твой последний завтрак.

Чем больше Майло злился, тем сильнее у него на лбу проступали вены. Он ведь привык внушать страх; я же в его присутствии чуть ли не зевала.

— Завтра ты умрёшь.

— Где-то я это уже слышал, — протянул Арик, — но тем не менее...

Вернувшись к осмотру взрывчатки, Джек принялся разглядывать опасного вида детонаторы.

— Любишь бросаться угрозами, Майло? Все слабаки это любят.

Арик поднял глаза.

— На протяжении многих столетий я убеждался в этом снова и снова. Помню, Филипп II как-то написал спартанцам: «Если я войду в Лаконию, то сровняю Спарту с землей». И знаешь, как они ответили? Одним словом: «Если».

Джек оторвался от своего занятия и поднял голову. Я готова была поклясться, что он пытался запомнить эту историю.

— Мои дети будут царствовать над этим миром, как бессмертные победители. Совсем не так, как ты, Жнец! — Майло сплюнул кровавый сгусток, — вот что ты сделал, как сильнейший среди Арканов?

— Хм, — заинтересованность, новая перевернутая страница, — а что я, собственно, должен был сделать?

— Весь мир мог упасть к твоим ногам. Почитать тебя, поклоняться твоей божественной природе.

— Как показывает опыт, Арканы, выявившие свои тайные силы, заканчивают плохо. И всё же я немало преуспел. Кто не слышал о Смерти с косой? А насчёт почитания? Люди повсеместно молятся у могил и склепов. Кладбища являются священными. Выгляни за дверь. Что осталось после Вспышки? Памятники воздвигнутые смерти.

— Ты мог бы получить намного больше. Править миром как Бог. Обогатить свой род. Ты мог бы сеять страх, как мои близнецы будут сеять разрушение.

— И чему же в твоих грезах после победы близнецов поклоняется человечество?

— Любви. Самой разрушительной силе во вселенной.

Тошнит уже от этих слов.

— Они преобразуют мир по своему представлению и населят его воплощениями. Со временем мои дети будут контролировать всё и вся. Побеждая игру за игрой, они будут жить вечно!

— Нет, не будут, — сказал Арик, — мы собираемся предать их смерти. Но ради тебя я непременно внесу свежую информацию в ваши хроники.

Майло криво ухмыльнулся:

— Вы уже видели, как мои дети любят ни в чём не повинных жертв. А теперь представьте, что они приготовили для вероломной Императрицы, пытавшей их.

Моё терпение лопнуло.

— Он уже достал!

Я начала искать глазами кляп.

Майло повернулся к Джеку.

— Они будут любить ее с еще большей страстью, чем твою прелестную сестричку Клотиль. Маленькую французскую голодранку.

Джек бросился к Майло. Но Арик оказался быстрее. Он рывком поставил мерзавца на ноги и толкнул к двери.

— Ты заплатишь, Императрица! — крикнул Майло у него из-за спины, — Некоторые создания теряют хвост, чтобы спасти свою жизнь. Вот увидишь! Мы — возмездие!

Джек смотрел ему вслед, тяжело дыша и крепко стиснув зубы.

— Всё в порядке? — тихо спросила я.

Он перевёл взгляд с двери на меня:

— Будет, — он глубоко вдохнул, — завтра.

Я уже собиралась спросить, расскажет ли он когда-нибудь, что произошло с Клотиль... и с ним самим... но он отвернулся, схватил свой рюкзак и потянулся за бутылкой.

Он откупорил её, сделал долгий глоток и ярость в его взгляде чуть поутихла.

Через некоторое время Арик вернулся уже один.

— Что ты сделал с Майло? — спросила я.

— Я привязал его рядом с Танатосом. В непосредственной близости к его заточенным копытам, — он взмахнул намокшими волосами, — ничего не могу обещать.

— Мы могли бы просто заткнуть ему рот кляпом.

— Это будет первая ночь Майло на холоде после Вспышки. Думаю, ему не помешает прочувствовать это на своей шкуре, — сказал Арик и с ироничной улыбочкой добавил — к тому же в его присутствии ты пахнешь розами, а это меня слегка напрягает.

Теперь мы подшучиваем над прошлой враждой? Не рановато ли?

Арик снова взялся за хроники.

— Сколько времени займет перевод? — спросила я.

— Кое-что я уже прочитал, — с книгой в руках он подошёл о мне и присел рядом, — они знают, что твои силы имеют привязку, что в отсутствии растительности и солнечного света ты слабеешь.

Я вгляделась в ночь. Нескончаемую ночь. Возможно, даже при всём желании я не смогу полностью разбудить красную ведьму.

Джек сел по другую сторону от меня и предложил выпить.

Да пошла она к чёрту. Пошло всё к чёрту. Огонь. Дыхание перехватило. Я протянула бутылку Смерти.

Арик скорчил гримасу:

— А я не умру, если выпью после Жнеца?

— Как не прискорбно, — Арик поднёс бутылку к губам, — но нет.

Он передал бутылку из своих облаченных в рукавицы рук Джеку.