Фауст

Фауст падает навзничь. Лемуры подхватывают его и кладут на землю.

Мефистофель

Хор

Мефистофель

Хор

Мефистофель

Положение во гроб[255]

Один из лемуров

Лемуры (хором)

Один из лемуров

Лемуры (хором)

Мефистофель

(Производит странные, заклинательные движения, словно отдает приказания.)

Страшная пасть ада разверзается слева.

(Толстым чертям с коротким прямым рогом.)

(Тощим чертям с длинным кривым рогом.)

Лучезарный свет, исходящий с правой стороны сверху.

Небесное воинство

Мефистофель

255

Гете в беседе с Эккерманом от 6 июня 1831 года говорит по поводу церковной символики в этой и в следующей, заключительной, сценах: «Вы должны согласиться, что конец, когда спасенная душа поднимается ввысь, очень трудно изобразить; мы имеем здесь дело с такими сверхчувственными, едва чаемыми вещами, что я легко мог бы расплыться в неопределенности, если бы мой поэтический замысел не получил благодетельно-ограниченной формы и твердости в резко очерченных образах и представлениях христианской церкви».

256

Один из лемуров: Кто строил заступом в песке

Такой барак дырявый? Лемуры (хором): Жильцу в пеньковом сюртуке

Довольно и канавы. — вольное подражание разговору гробовщиков в «Гамлете» Шекспира.

257

Пасть адову несите мне сюда! — Адова пасть изображалась во всех средневековых кукольных театрах; в дальнейшем описании ада Гете воспроизводит традиционные образы, почерпнутые из Дантовой «Божественной комедии» (оттуда, в частности, взят образ «огненного города») и из мистических трактатов Сведенборга, которыми Гете так широко пользовался в первой части трагедии.