Грабители

Репортаж о ночном ограблении закончился, и комментатор перешел к другим сообщениям.

– На них можно рассчитывать? – спросил Деверс Мак-Кея.

– На Томми? – Мак-Кея, казалось, удивил вопрос. – На все сто процентов, – ответил он. – Томми ни в чем не признается и не заложит нас.

– А как насчет девчонки? – спросил Паркер, выключив телевизор.

– Я ее не знаю, – пожал плечами Мак-Кей. – Но Томми ей доверяет, так о чем беспокоиться?

– Навидался я на своем веку мужиков, которые доверяли бабам, – возразил Деверс.

– А что ей известно? – спросил Мак-Кей. Он старался не показывать своего волнения.

– Все, что известно Томми, – ответил Деверс.

– Ей известны наши имена и лица, – сказал Паркер, – но она не знает, где нас искать. Она знает, в каком городе мы встретились, она знает, что нам должен заплатить за украденное торговец картинами.

– А имя Гриффита ей известно? – спросил Деверс.

– Не уверен, – ответил, нахмурившись, Мак-Кей. – При ней никто не говорил о нем, но его знает Томми. Не упоминал ли он при ней его имени? Зачем? И неужели она его запомнила?

– Уезжаем немедленно, – прервал его Паркер. – Завтра утром явимся к Гриффиту. Мы выполнили свою часть нашего соглашения. Отдадим ему картины и заберем в банке наши деньги. Ноэл – серьезная девушка, если даже она и расколется, то не раньше, чем через день-два. У нас хватит времени смыться, надо поторапливаться.

– Черт возьми, я рассчитывал на Томми, – вздохнул Мак-Кей. – Как его угораздило попасться?

Паркер уже успел натянуть ботинки, и сейчас он застегивал рубашку.

– Поехали, – поторопил он своих товарищей.

Глава 3

Запах росы щекотал ноздри чистотой и свежестью раннего утра. Над вершинами деревьев поднимался оранжевый круг солнца, а на зелени лужайки, протянувшейся от бамбуковой изгороди к внутреннему дворику, весело чирикали птички. Шум разбитого окна резко прозвучал в утренней тишине и затих, не вызвав ответного эха.

Паркер бросил камень в траву и, просунув в образовавшуюся дыру руку, поднял задвижку раздвижных дверей. За его спиной Мак-Кей с Деверсом напряженно оглядывались по сторонам, но поблизости не было соседей, которых мог бы привлечь шум разбитого стекла, а в половине восьмого утра маловероятно появление перед домом почтальона или посыльного.

Они позвонили Гриффиту около часа назад, с окраины города, но никто не ответил. Приехав к нему, они обнаружили в гараже машину, но никто не отвечал им, хотя они звонили в дверь и стучали в окна. Тогда они решили пробраться в дом, чтобы выяснить обстановку. Смылся ли Гриффит по какой-то причине или спрятался?

Осколки стекла захрустели под ногами Паркера, когда он вошел в полутемную комнату. В доме было темно и тихо, они не слышали ни звука, кроме шума своих шагов.

– Если этот сукин сын смылся от нас... – с угрозой в голосе произнес Мак-Кей, вошедший в комнату следом за Паркером.

– Мы влипли, – закончил Деверс.

– Зачем ему убегать от нас, не получив картин? – резонно возразил Паркер.

– А что, если он все-таки так и сделал? – Мак-Кей говорил почти шепотом, но голос у него был злой.

– У нас нет другого покупателя, – с горечью сказал Деверс.

– Успеем поволноваться, когда все выясним, – ответил Паркер.

Он направился к двери в противоположном конце комнаты, Мак-Кей с Деверсом последовали за ним.

Гриффита они нашли в ванне, в ванной комнате на втором этаже, рядом с хозяйской спальней. Вода в ванне остыла и была темно-красного цвета. Нижнюю половину лица Гриффита покрывала вода, а верхняя половина была белой, как алебастр. Глаза закрыты, а клочки волос будто приклеены к черепу.

Сгрудившись в маленькой комнате, все трое внимательно рассматривали его.

– Проклятье! – первым нарушил молчание Мак-Кей. – Вот сукин сын.

Деверс, подойдя к ванне, нагнулся и поднял из воды руку Гриффита. Из рваных кусков кожи на запястье, окруженных мелкими, неуверенными порезами, стекала кораллового цвета вода, но крови не было.

– Зачем он сделал это? – скорее растерянно, чем зло, спросил он. – Что на него накатило?

– Вот что, – ответил Паркер, указав на свернутую газету, лежавшую на туалетном шкафчике.

– Ты прав, – согласился Мак-Кей, взяв газету, – вот она. – Он протянул газету Паркеру.

Это была не та газета, которую они читали в мотеле, но резюме, обведенное жирной рамкой, содержало те же самые сведения: часть банды арестована, нашли машину, которая перевозила по крайней мере часть украденных картин. Упоминался Гейлсберг. Это была та же самая, содержавшая множество неточностей история, что они прочитали в другой газете, в Нэшвилле; очевидно, состряпанная на скорую руку информация для дневных выпусков газет: на проверку фактов и на более полное освещение событий уже не хватило времени.

Паркер с Деверсом вместе читали газету.

– Он решил, что все провалилось, – сказал Деверс.

– Черт возьми, почему он не дождался нас? – прорычал Мак-Кей, с каждой секундой все более свирепевший; он смотрел на тело с таким видом, будто готов был утопить его в ванне.

– У него, должно быть, возникли затруднения с наличными, – объяснил Паркер. – Мы на самом деле загнали его в угол, когда потребовали, чтобы он открыл счет в банке на наше имя.

– Это еще не повод для самоубийства, – угрюмо проворчал Мак-Кей.

– Будем искать, – заявил Паркер.

– Что искать? – удивленно подняв брови, спросил Мак-Кей.

– Многое. Записку, если ему вздумалось оставить записку с нашими именами. Какой-нибудь намек на имя его покупателя.

– Если он у него был, – заметил Деверс.

– Если он переживал такой кризис с наличными, то заранее разработал план, кому продать картины. Хотя бы часть их, – объяснил Паркер.

– А как быть с банковскими книжками? – спросил Мак-Кей. – Ведь они у нас.

– Ничего не выйдет, – ответил Паркер.

– Давайте выйдем отсюда, – предложил Деверс.

Они перешли в спальню, и Деверс включил свет.

– Почему не выйдет? – упрямо возразил Мак-Кей. – Я ловко подделываю подписи. Могу прекрасно расписаться за Леона Гриффита до того, как банк закроют на обеденный перерыв. Пойду туда с удостоверением личности Гриффита.