Боевой гимн

Его колени вдруг задрожали, и Ганс с трудом заставил себя подойти к жене и взять ее за руку.

— Эндрю? — одними губами спросил он.

— Он спит, — успокоила его Тамира.

Рядом с ней возникла Менда, которая тут же спрыгнула вниз в объятия завопившего от радости Кетсваны.

— Этот вагон загружен ружьями и пулями, — сообщила зулуска.

Ганс повернулся к Кетсване.

— Возьми по нескольку человек из каждого вагона и скажи им, чтобы они пробрались в тендер. Там мы покажем им, как надо заряжать ружья и стрелять из них. Потом они вернутся в свои вагоны и научат всех остальных. Дьявол, если бантаги и загонят нас в угол, мы не дадимся им без боя!

Раздался паровозный свисток, оповещавший о том, что телеграфист перерезал провода. По поезду пробежала дрожь. Ганс снова поднял глаза на Тамиру.

— Постарайся заснуть, — сказал он и, подтянувшись за поручни, поцеловал ее. — Наш сын будет жить свободным человеком.

Послав жене ободряющую улыбку, Ганс побежал назад к паровозу и влез в кабину машиниста.

— Нас не догонят! — пропел Алексей.

Ганс промолчал, глядя на дым, поднимавшийся из трубы. К нему подошел Григорий.

— Ветер нам благоприятствует, жаль только, он не слишком сильный, — прошептал он. — Если бантаги прямо сейчас поднимут в воздух дирижабль, он может нас опередить.

Ганс мрачно кивнул и достал из кармана плитку табака, только накануне подаренную ему Гаарком.

Откусив изрядный кусок, он протянул плитку Григорию, который неуверенно взял ее и последовал примеру своего командира. Начав жевать, юноша чуть не подавился, но тем не менее мужественно продолжил двигать челюстями.

Гаарк. Этот подонок не может допустить, чтобы они спаслись. Если беглецы доберутся до Республики, они расскажут своим о бантагской индустриализации и новом оружии врагов, и планы кар-карта будут нарушены. Кроме того, если Гаарк не посадит на кол всех, дерзнувших бросить ему вызов, и не выставит их тела на всеобщее обозрение, миллионы рабов орды обретут надежду на освобождение.

Ганс бережно развернул драгоценную карту, где была изображена железная дорога. До ближайшей крупной станции еще сорок миль. Оттуда на юг ведет боковая ветка, по которой с гор доставляется известняк для флюса. Там они пополнят запасы воды и дров. При станции наверняка имеется бантагский гарнизон. Ганс посмотрел на Григория, который уже выстроил вокруг себя кружок рабочих и показывал им, как надо обращаться с ружьем. Сделать из них солдат за два часа — нет, это безумие. Но ведь безумной была и вся их затея. Перегнувшись через бортик тендера, Ганс сплюнул на землю табачную слюну и снова задал себе все тот же вопрос: «Что теперь предпримет Гаарк?»

— Сколько у нас поездов? — отрывисто спросил Гаарк, спешиваясь у депо. Схватив притороченную к седлу винтовку, кар-карт побежал по направлению к фабрике.

Диспетчер-бантаг не отставал от него ни на шаг.

Пять, мой карт. Они находятся в разных местах, но к рассвету все будут здесь.

Джамул остановил своего коня рядом с Гаарком и соскочил на землю.

— Немедленно отправь в погоню эшелон с нашим Первым уменом, — рявкнул на бегу кар-карт.

Бывший радист покачал головой.

— Их лагерь располагается в получасе езды от железной дороги. Пока они получат твой приказ, пока построятся, доберутся до путей и загрузятся в поезд, пройдет немало времени. Думаю, это займет всю ночь.

Гаарк прошипел грубое ругательство.

— У нас тут есть воины, охранявшие рабочих, — напомнил ему Джамул. — Мы можем за считанные минуты собрать две-три роты.

Гаарк схватил его за плечо.

— Я сам возглавлю погоню. А ты как можно быстрее собирай воинов Первого умена и отправляйся вслед за мной.

— Может, лучше я поеду первым? — предложил Джамул. — Тебе не место в авангарде.

— Нет! — отрезал кар-карт.

Они подошли к группе надсмотрщиков, стоявших на коленях.

— Карга! Где тут Карга?

— Я здесь, мой карт.

Главный надсмотрщик распростерся на земле перед Гаарком.

— А ну поднимайся! — процедил сквозь зубы кар-карт.

В лагере гулко ухнуло полевое орудие.

— Как им удалось бежать?

Запинаясь на каждом слове. Карга рассказал о подземном ходе и подробностях побега.

— Разве я тебя не предупреждал, что у меня есть такие подозрения?

— Да, мой карт.

— И что ты предпринял?

— Мы обыскали лагерь, все вверх дном перевернули. Допросили десятки скотов. Но ничего не нашли.

— Значит, мало допрашивали или плохо искали, — констатировал Гаарк.

Карга уронил голову себе на грудь и снова упал на колени. Как того требовал обычай, бантаг выхватил из ножен свой меч и упер его в землю перед собой, так что острый конец клинка оказался прямо напротив сердца.

— Я жду твоего приказа, мой карт, — сипло произнес надсмотрщик.

Взгляд Гаарка, устремленный на Каргу, был полон гнева и презрения. Одно его слово — и никчемный слуга проткнет себя своим мечом.

Раздался еще один пушечный выстрел.

— Что там творится? — потребовал ответа Гаарк.

— Скот бунтует, мой карт.

— Скольких из них вы убили?

— Уже не одну сотню.

Гаарк сознавал, что в этом лагере никого из людей оставлять в живых нельзя. Весть о побеге не должна достичь других скотов, работающих на шахтах, фабриках и в подконтрольных бантагам городах. «Но мы потеряем наш главный завод по производству рельсов, — подумал он. — Здесь у нас самые лучшие в мире рабочие, те, которых мы выменяли у мерков».

Какое-то время Гаарк молча прислушивался к крикам, доносившимся из-за лагерной стены. Из крыши литейного цеха в небо взметнулся шар огня.

— Убейте их всех, — тихо произнес кар-карт. — Всех. Его глаза остановились на воинах, замерших за спиной Карги.

— Всех! — повторил он. Надсмотрщики отсалютовали и побежали обратно в лагерь.

Сейчас у нас достаточно обученных скотов на других фабриках, — медленно произнес Гаарк. — Нам и так уже давно пора было покончить с этими людьми. Они думали, что им есть куда бежать, а у чинов нет таких иллюзий. Ты пойдешь со мной, — обратился он к Карге.

Карга удивленно посмотрел на него.

— Не хочу, чтобы Шудер думал, что ты мертв. Я не доставлю ему такого удовольствия. Вы с ним еще встретитесь. Ты теперь будешь при мне.

По лицу главного надсмотрщика было видно, с каким облегчением он воспринял неожиданную милость своего вождя. Гаарк подумал, что если бы Карга догадался, какое место ему и Шудеру отводится в планах кар-карта, он предпочел бы немедля покончить жизнь ритуальным самоубийством.

Послышался звон колокола, и рядом с Гаарком остановился изрыгающий дым локомотив, тянувший за собой несколько платформ. Из бараков, находившихся в дальнем конце депо, выбежали воины одной из рот и начали запрыгивать на платформы. Гаарк забрался в кабину машиниста.

Им предстояла всего лишь охота за скотом — вроде бы ерундовое дело. Но все было не так просто. Это затрагивало в нем что-то личное, чего Гаарк не мог толком объяснить даже самому себе. Шудер. Каким-то образом этому человеку удалось превзойти его. Он скрыл от Гаарка свои мысли и преуспел в том, что считалось невозможным. И он нес с собой знание обо всех планах кар-карта. Хуже того, Гаарк чувствовал, что Шудер нес с собой знание о нем самом. Нет, Гаарк никому не мог поручить эту погоню.

Он повернулся к Джамулу:

— Назначаю тебя главным на время моего отсутствия. Закончи все дела на фабрике. Пошли кого-нибудь искать прорыв в телеграфной линии, устрани повреждение и попробуй передать вперед сообщение о побеге. Подними также в воздух дирижабль — может, удастся их опередить. Тогда они окажутся в ловушке. После того как погрузишь в эшелоны воинов Первого умена, отправляйся вслед за мной.

Джамул низко поклонился и пошел выполнять приказ. Гаарк проводил его внимательным взглядом. Кар-карт рисковал, лично отправляясь в погоню за беглецами. То, что произошло здесь, было для него бесчестьем. Среди вождей кланов есть такие, кто втайне обрадуется его осечке. Джамул верен ему, он слишком умен, чтобы пойти против Гаарка. Но нельзя забывать про старых картов. Могут ли они воспользоваться этой ситуацией и нанести ему удар? Не исключено, хотя это означало бы раскол внутри орды — сущее безумие, особенно в связи с предстоящей войной. Рассудок говорил Гаарку, что он должен остаться здесь. Но теперь это было невозможно. Кар-карт находился во власти одной-единственной мысли. Он мечтал о том, чтобы увидеть глаза Ганса в тот момент, когда он вырвет у янки сердце и сожрет его.