Разящий меч

Джубади поднял руку, призывая к молчанию.

— Скоро мы доберемся до пастбищ и лугов. Тогда мы накормим наших коней и насытимся сами.

— Если скот все еще там, — заметил Тамука. Джубади посмотрел на носителя щита. — Снова видения?

— Дух «ту», мой кар-карт, вот кто предупреждает меня.

Вука презрительно фыркнул и, повернув лошадь, отправился прочь.

— Мы все узнаем, как только появятся аэростаты, — вмешался Хулагар. — Они готовы, нужен лишь благоприятный ветер.

— Поднимайте их в воздух, как только ветер изменится, — приказал Джубади. — Я должен знать, что происходит.

Он посмотрел на темные тучи, из которых уже готов был хлынуть дождь, и выругался.

Лошадь застряла в жидкой грязи, Пэт спешился и потянул ее за уздцы. Она с трудом выбралась на твердое место.

— Надо продержаться до ночи! — крикнул Пэт, обращаясь к солдатам.

Вскочив на лошадь, он поднялся на гребень холма и огляделся. Вдоль дороги поспешно отступали забрызганные грязью разрозненные группы солдат. Многие из них были без оружия.

Он посмотрел вдаль. Сквозь туман и дождь он едва различал фигурки мерков, пеших и конных, вооруженных винтовками, луками и мечами.

Первоначально Пэт собирался закрепиться на второй линии обороны в пяти милях от реки, но чувство вины заставило его все-таки послать полк на помощь Илье.

Он оглянулся. В нескольких футах от него стоял офицер — по орлу было видно, что это полковник русской армии, но на нем был выцветший синий мундир Тридцать пятого полка с неспоротыми сержантскими нашивками.

— Что там стряслось? — сухо спросил Пэт. — Почему вы подошли так близко?

— Мой полк защищал правую сторону брода. Мы расстреляли почти все патроны, а потом мерки кину-

ли в воду бревна и по ним перебрались на наш берег. Их тысячи, сэр. Почти вся линия обороны прорвана.

— Рано или поздно это должно было случиться, — с горечью сказал Пэт.

— Нас взяли в клещи, и я приказал своим ребятам отступать. Пару раз пришлось схватиться с мерками, но мы отогнали их. Велел идти прямо на юг по направлению к дороге и по ней выбираться поскорее сюда.

Пэт понимающе кивнул.

Люди в долине бежали, таща за собой раненых.

Пэт увидел Илью и подошел к нему.

— Мы старались как могли, но они прорвались, — прошептал генерал сухими губами.

— Вы сделали все, что было в ваших силах.

— Потерял почти половину бригады. Надеюсь, оно того стоило, — с горечью сказал генерал.

— Будем надеяться. — Пэт протянул ему фляжку. Тот, не отрываясь, допил ее до конца.

— Идите на юг, — сказал Пэт. — Выводите людей. Как выберетесь из лесов, направляйтесь на Вазиму, поезд вас подберет.

— Идти, чтобы готовиться к еще одному поражению? — зло бросил Илья и, не дожидаясь ответа, отошел.

Мерки, которых ненадолго остановил свежий полк, снова рвались вперед, выкрикивая названия своих кланов. Добравшись до болотистой почвы, они почти по колено провалились в трясину, но упрямо продолжали наступать.

— Те, кто ранен легко и может ходить, забирайте оружие с собой! — крикнул Пэт. Слишком много оружия они потеряли, слишком много его досталось врагу.

Резервный полк успешно оборонялся. Разрозненные остатки отступающих частей занимали позиции сзади. Пэт подъехал к командиру полка.

— Через некоторое время вас попытаются взять в клещи. Пошлите пару резервных отрядов охранять фланги и уводите своих парней отсюда поскорее!

Тот молча кивнул. Пэт отъехал в сторону. Ему приходилось то и дело напоминать себе, что он больше не командует полковой артиллерией. Он отвечает за весь правый фланг армии и должен провести его по лесам, потеряв как можно меньше людей. Иначе защищать Кев будет некому.

На дороге он заметил русского солдата, раненного в ногу осколком снаряда. Из раны хлестала кровь. Пэт протянул руку и втащил его на лошадь.

— Да забирайся же, черт тебя подери! — рявкнул он, удерживая неповоротливое тело. Солдат попытался выдавить из себя улыбку, но она гораздо больше походила на гримасу.

Пэт пустил лошадь галопом. Разбрызгивая грязь, они двинулись вперед.

Поезд тихо подкатил к станции. Свисток звучал не громче дождя, который шел уже почти двое суток и только сейчас начал стихать.

Эндрю выбрался из вагона. В плотном тумане встречающие походили на привидения — с фонарями и зонтиками над головой.

Вокруг царила унылая тишина. Он помнил эту станцию в разные дни: когда первый поезд привез сюда римлян, когда он отправился с войсками на помощь союзникам или когда всего три недели назад он приехал сюда после прорыва обороны на Потомаке. Сейчас в воздухе снова витал дух поражения. Три дня назад враг перешел через Нейпер.

— Я читал сообщения, — спокойно сказал Калин. Он вышел из группы встречающих и пожал Эндрю руку.

— Ребята сражаются до последнего, но не думаю, чтобы это дало нам достаточно времени, — ответил Эндрю.

— Пора уходить? — спросил Калин. Эндрю кивнул.

— Все должны покинуть город к утру, — сказал Эндрю. — До завтрашней ночи у переправы останется одна бригада. Вечером все поезда нужно вернуть, чтобы забрать войска у брода и тех, кто отступает к Вазиме. Пара полков останется в городе до конца. Потом они отступят на юг до Внутреннего моря, где их возьмут на борт галеры Гамилькара и броненосцы. Флотилия Буллфинча будет и дальше сражаться на Нейпере. А как у тебя дела, Джон?

— Мы собрали только половину того продовольствия, на которое рассчитывали, — мрачно ответил тот. — Вывезли десятки тонн зерна. К западу от Вазимы не осталось ни зернышка, а вот на востоке, особенно от Кева до Нижила, лежат по меньшей мере пятьдесят тонн. Если мерки пойдут прямо на восток, то единственное, что останется, — сжечь все запасы.

— А люди?

— Просто библейское столпотворение. Что-то вроде исхода Все дороги на восток забиты, поезда переполнены. К западу от Вазимы никого не осталось. Но боюсь, Эндрю, если мерки совершат быстрый марш-бросок, то сумеют захватить тысяч двести человек. К западу от Кева еще очень много людей, да и возле Вазимы остались поселенцы. Некоторые даже не слышали о том, что нужно эвакуироваться, другие не верят, что скоро там вовсю будут хозяйничать мерки, и отказываются уезжать или начинают собираться слишком поздно. Пятьдесят тысяч ждут на побережье — Гамилькар забирает их на галеры и перевозит к Кеннебеку, по которому они смогут добраться до железной дороги. Некоторые прячутся в лесах.

— Возможно, им повезет, и они уцелеют, — сказал Калин.

— Прямо как в рассказах о нашествии Наполеона на Россию. Крестьяне закапывают в землю то, что не могут увезти, и устраивают завалы на дорогах. Я послал несколько инженеров, чтобы они научили их делать ловушки. Видел, как один из крестьян поймал пару ядовитых змей и засунул их в бочку с едой. Внешне еда выглядит вполне привлекательно, но яда там хватит, чтобы отравить дюжину солдат. Если мерков это и не убьет, то наверняка выведет из строя на некоторое время. Джон довольно усмехнулся.

— Мы взяли примерно пятьсот бракованных снарядов — в пушке они застрянут, а для нашей цели вполне подойдут — и, слегка изменив, зарыли на дорогах во время отступления. Если наступить на такую штуку, она взорвется.

— Отлично. Когда они пойдут на Кев, все, что может их задержать, играет нам на руку.

— Прорвав нашу оборону, они за пять-шесть дней доберутся до Белых холмов, — сказал Джон. — Если бы у нас была пара кавалерийских дивизий, их бы это здорово задержало. Мы слишком привязаны к железной дороге.

Эндрю промолчал. Джон понял, что командующий ничего не может предложить.

— В конце концов это не так уж и плохо, паровозы отличное подспорье и на заводах. Но двенадцать локомотивов сейчас в Испании, двигатели нужно перебрать. К тому же необходимо проверить пути — рельсы могут не выдержать такой нагрузки.

— Послезавтра это будет уже не так важно.

— В шестидесяти милях от Кева у меня стоят команды рабочих, и, как только пройдут поезда с последними войсками, они начнут разбирать пути. Это даст около шести тысяч тонн металла. Его можно пустить на изготовление пушек или на строительство фортификаций.