Бригада

— Они наверняка потеряли не меньше.

— Этого я не знаю. Мы взяли стену с меньшими потерями, чем я ожидал. Я видел, как они паниковали. Но теперь они успели окопаться, и сражение будет стоить нам немалых жертв.

— Ты воспользовался холмистым рельефом города?

— Частично.

— Замечательно. Я хочу, чтобы за ночь на холмах было установлено как можно больше минометов. И начинайте обстреливать берег реки. Нужно, чтобы артиллерия уничтожила бастион, прикрывающий реку. Мы отрежем им доступ к кораблям, а следовательно, возможность пополнять запасы продовольствия и боеприпасов.

Джурак кивнул.

— В городе нас ждет пища, — заметил Гаарк. — Чем не повод для того, чтобы выманить их из окопов?

Джурак сморщился от отвращения.

— По-прежнему думаешь, что это варварство?

— Хуже, чем варварство, — ответил Джурак. — Они наши враги, а не животные.

— Скажи об этом моим воинам, считающим людей бездушным скотом. Даже хуже, скотом, который одержим демонами и который необходимо истребить. Сначала надо причинить демону адскую боль, а затем проглотить его сердце, тогда демон будет умерщвлен. Именно за это они воюют.

— Разве не за твою империю? — тихо спросил Джурак.

Гаарк ничего не ответил. Его товарищ опять позволил себе непростительную вольность. Из всех попавших сюда через Врата света бантаги именно его выбрали своим Спасителем, потому что он раньше всех понял, куда они попали, и первый оценил ситуацию. Это была судьба, воля богов. И если Джурак хочет остаться в живых после окончания войны, он должен признать это.

— Что бы они ни сделали, мы их раздавим. Город будет нашим через десять дней, как раз к ближайшему Празднику Луны. Какой это будет пир! — со зловещей ухмылкой произнес Гаарк.

Глава 8

— Ты видел последние донесения? — спросил Буллфинч у Винсента, едва войдя в его кабинет. Доковыляв до рабочего стола Готорна, адмирал обессиленно рухнул на стоявший рядом стул.

Винсент устало кивнул. Поднявшись, он дотянулся до керосиновой лампы и потушил ее. Раздвинув занавески, Винсент протер заиндевевшее окно и выглянул наружу. Над старинным городом Суздалем занималась заря. Митрополит Касмар проводил утреннюю службу, и, бросив взгляд вниз, Винсент увидел на площади группу верующих, по большей части старых женщин, которые двигались в сторону собора, вжав головы в плечи и сражаясь с пронизывающим до костей ветром.

Глядя на них, он вспомнил, как в первый раз увидел это место. В тот день Винсент был в эскорте полковника Кина, прибывшего в город для встречи с боярином Ивором. Все тогда казалось таким волшебным и сказочным: и похожие на луковицы купола церквей, и бревенчатые стены домов, и чужеземные женщины боярского двора в своих длинных, ниспадающих свободными складками платьях, украшенных золотой вышивкой. Но никто из жителей города и словом не обмолвился при гостях о существовании орды.

— Им удалось отрезать Рим, — произнес Винсент. — У нас есть какая-нибудь возможность прорвать эту блокаду?

— После того как посреди канала затонуло то судно, вряд ли, — вздохнул Буллфинч. — Чтобы произвести высадку, нам придется подойти вплотную к восточному берегу, прямо под их проклятые пушки. Два дня назад они оборудовали в скалах огневую позицию для пятидесятифунтовки — одного из наших «пэрротов», захваченных в Порт-Линкольне. Это орудие потопит любой наш старый транспорт. Даже броненосцам придется несладко.

— Тогда восстанови снабжение Рима при помощи мониторов.

— Что я и собираюсь сделать. Но ты пойми, Винсент, мониторы предназначены для сражений, а не для перевозки боеприпасов. У меня осталось шесть броненосцев. Положим, каждое судно сможет принять по сто тонн груза. Трое суток на дорогу туда, день на разгрузку, и еще трое суток на обратный путь. Значит, в день мы сможем доставлять сто тонн боеприпасов, меньше половины того, что требуется, а поскольку мониторам придется идти на полной скорости, двигатели будут все время работать на износ. Через месяц весь наш флот отправится в доки на ремонт.

— А мы не можем оставить там всего один броненосец и загружать его в заливе с обычных транспортных судов?

— Собственно, я думал об этом, но на мониторах есть всего два небольших грузовых люка, и в открытом море переносить ящики с припасами придется вручную, так что на это уйдет столько же времени, как если бы мы загружали броненосец здесь.

— Ты хотел, чтобы тебе дали дивизию морских пехотинцев, — сорванным до хрипоты голосом просипел Винсент. — У тебя уже есть бригада обученных бойцов. Сажай их на корабли, произведи высадку и захвати эту пушку.

Буллфинч покачал головой:

— Это орудие обороняет не меньше умена окопавшихся бантагов. Я пробовал подбить ее, но для того, чтобы вывести из строя пятидесятифунтовку, нужно попасть прямо в открытый орудийный порт. Никаких шансов.

Винсент вздохнул и, вновь сев на стул, пробежал глазами присланный Пэтом рапорт.

Его люди держались уже восемь дней с момента прорыва, но их потери росли, а боеприпасы таяли вдвое быстрее, чем они рассчитывали. После того как огнем были уничтожены несколько складов, римлянам пришлось вдвое уменьшить продовольственные пайки. Пэт все еще сохранял бодрость духа и уверял Винсента в том, что победа останется за ними, но до весенней распутицы, которая подорвала бы бантагскую систему снабжения, оставалось еще по меньшей мере два месяца. Столько времени Пэту было никак не продержаться.

— И не забывай, что мне надо снабжать еще и Ганса.

Винсент только вздохнул. Не далее как прошлым вечером он в который уже раз говорил об этом с президентом. До Калина никак не доходило, что, оставаясь там, где он был, Ганс отвлекая на себя как минимум десять уменов Гаарка и что попытка в середине зимы перебросить его армию на север для освобождения Рима будет не просто бесполезной, а равноценной самоубийству. И даже если бы Буллфинчу удалось доставить людей Ганса в город, Винсенту пришлось бы думать о том, как накормить и вооружить еще пятьдесят тысяч солдат.

— Что нового происходит под Кевом? — поинтересовался Буллфинч.

— Почти ничего, если не считать нескольких набегов. Вдоль Белых холмов окопался Пятый корпус. Там не хватает людей, но мы послали им на подмогу стариков, инвалидов и парней из местной обороны. Еще я отправил туда два броневика новейшей модели и два дирижабля. С воздуха можно следить за всеми перемещениями этих ублюдков. На том фронте нам ничего не грозит.

Решение послать под Кев дирижабли и новые броневики было очень рискованным, и Винсент долго колебался, прежде чем пойти на этот шаг. Он надеялся только на то, что среди бантагских налетчиков, скорее всего, нет опытных наблюдателей, которые смогли бы детально описать Гаарку последние образцы людской техники. Если бы не категоричное требование Калина и нескольких сенаторов, Винсент, возможно, и приберег бы эти машины для крайнего случая.

— Кстати, о дирижаблях, — заметил Буллфинч. — Из донесения Пэта ты просто не поймешь, насколько все серьезно. Я видел их, когда был в Риме. Эти подонки совсем обнаглели. Они бомбят гавань, дворец и старый Форум. Теперь в бомбардировке задействованы четыре дирижабля. Это просто кошмар, они используют зажигательные снаряды с запальными фитилями, весь город охвачен пожарами. Пэт вопит, что ему позарез требуется помощь авиации. Винсент покачал головой:

— Я отправил дирижабли к Кеву, потому что там в них была отчаянная необходимость. Они стали глазами нашей армии. Мы всё знаем о расположении бантагских войск вокруг Рима, и посылать туда наши воздушные силы было бы совершенно бесполезно. Кроме того, как бы они совершили посадку в этом бедламе?

— А что насчет этих новых броневиков? — не сдавался Буллфинч.- У тебя ведь не меньше двадцати пяти машин.

— А зачем они там? Для уличных боев? Ты же сам мне говорил, что у Пэта по всему Риму разбросано множество ракетниц. Те броневики, которые Гаарк послал на штурм города, были уничтожены в течение часа.