Бригада

— Ты его жена, тебе решать. Но помни, что решаешь судьбу не только Эндрю, но и армии, и всей Республики. И если ты не согласишься, Эндрю точно умрет, а так у него по крайней мере появится шанс.

Она посмотрела на Эндрю и через несколько секунд кивнула.

Эмил велел санитарам принести носилки. Эндрю бережно переложили с кровати на носилки и отнесли на операционный стол, который представлял собой всего-навсего поставленные друг против друга козлы с кушеткой наверху. Принесли еще козлы и кушетку, из них соорудили второй операционный стол, и Эмил велел Пэту снять мундир и закатать рукав.

Неожиданно для себя Пэт занервничал. Несмотря на жару в комнате, он дрожал, ложась на носилки рядом с Эндрю. Взглянув на Эндрю, он увидел безобразную рану у него на боку, чуть ниже подмышки.

Эмил осторожно снял повязку, и Пэту показалось, что через рану можно заглянуть Эндрю в самое нутро, поэтому он поскорее лег, чтобы ничего не видеть. Доктор вытащил из раны трубку, из нее полилась какая-то жидкость. У Пэта было очень странное ощущение, он видел множество ранений, но сейчас рядом с ним был его друг, боевой товарищ и командир.

Глаза Эндрю открылись, и Пэт понял, что он смотрит на него.

— Ты тоже ранен? — с тревогой прошептал Эндрю.

— Нет, Эндрю, просто Эмил хочет перелить тебе немного моей драгоценной крови. — Пэт усмехнулся. — Станешь настоящим ирландцем.

Эндрю попытался улыбнуться:

— Надеюсь, я хоть опьянею.

После этих слов Эндрю снова закрыл глаза и провалился в сон.

Кэтлин держала что-то, похожее на большой флакон с духами, и, обойдя вокруг Эндрю, начала разбрызгивать в воздухе раствор карболовой кислоты. Несколько капель попало на Пэта, у него защипало глаза.

Эмил открыл какой-то пузырек, и по комнате распространился сладкий запах эфира.

— Не очень много, — прошептала Кэтлин.

— Я знаю, я не могу.

На лицо Эндрю надели маску, и Эмил капнул на нее немного эфира, после чего лицо Эндрю стало таким спокойным, как будто он уже умер.

Затем Эмил повернулся к Пэту, держа в руках иглу, соединяющуюся с резиновой грушей при помощи трубки. Из этой груши выходила еще одна трубка, на конце которой также была игла. Эмил наскоро объяснил, что он собирается делать, и Пэт кивнул, едва справляясь с волнением.

После этого к Пэту подошла Кэтлин, протерла ему руку водкой и крепко перетянула выше локтя. Пэт почувствовал укол и закрыл глаза, но через мгновение снова открыл их и оглянулся.

Эмил, стоя на коленях, разрезал рану. Потом он стал куда-то удаляться, и вскоре все исчезло.

Проезжая мимо сгоревшего республиканского броневика, Гаарк остановился и спешился. Морозной ночью корпус машины искрился, отражая свет горящего в небе Большого Колеса.

Он с любопытством посмотрел наверх. На которой из этих звезд был его дом? И в этой ли она Галактике? «Нет, мой дом здесь, — думал он, — это моя империя». Он подошел к броневику и стал рассматривать пробитую в нем дыру. Возле машины валялось обгоревшее обмундирование. Внутри него воины нашли вполне подходящий ужин. «Уже приготовленный», — с усмешкой подумал Гаарк.

Чуть в стороне несколько воинов дожидались его, стоя на коленях в снегу. Через некоторое время он решил снизойти до них и властным жестом приказал им подняться.

— Кто это видел? — спросил Гаарк. Вперед вышел командир экипажа одного из броневиков и поклонился:

— Я, мой кар-карт.

— Расскажи.

— Мы преследовали эту машину. Водитель моего броневика, — он кивнул в сторону воина с перевязанной рукой, — заметил однорукого человека. Я приказал развернуть машину и стрелять по нему. Раздался взрыв, и я увидел, как он упал с лошади.

— Среди скота полно одноруких. С чего ты взял, что это был он?

— Возле него было золотисто-голубое знамя. И еще с ним был этот рыжий дьявол. Когда однорукий упал, началась паника, все столпились вокруг него. Затем рыжий дьявол посадил его на своего коня, и они поскакали к вагону.

— И ты не попытался их остановить? — спросил Гаарк.

Воин наклонил голову:

— Мы подъехали к самым рельсам, мой повелитель, но на поезде столько брони и оружия. Там нас и подбили.

Его голос дрогнул, и он замолчал, ожидая наказания. Один из бантагов вышел вперед с республиканским знаменем, золотисто-голубым. В этот момент Гаарк понял, что это было знамя Кина, он видел его во время битвы у Роки-Хилл.

Гаарк взял знамя и заметил на нем пятна человеческой крови.

— Именно так я все и видел во сне, — произнес Гаарк, — вы воплотили в жизнь мое предвидение.

Все благоговейно закивали. Шаман, стоявший в хвосте группы, громко закричал, что Гаарк истинный Спаситель.

Гаарк усмехнулся.

— Чары рассеялись, — торжественно произнес Гаарк. — Пусть все об этом знают. Неуязвимый однорукий янки наконец попался. Теперь весь скот у нас в руках.

Со знаменем в руках он повернулся и пошел в сторону рельсов. Город справа от него продолжал гореть, освещая все вокруг. Мимо него вдоль путей шагали тысячи воинов, и он, стоя в тени, наблюдал за ними. Ночь была очень холодной, но чины безостановочно работали, прокладывая рельсы к горящему городу. По мере того как они умирали один за другим от холода и усталости, их тела превращались в пищу для армии.

Прошла длинная вереница лошадей, груженных провизией и боеприпасами. Все они направлялись на запад.

— Как в древности, — произнес кто-то за спиной у Гаарка на его родном языке.

Он оглянулся и увидел Джурака, приближающегося к нему в сопровождении штаба. На нем был теплый плащ. Джурак подъехал и соскочил с коня.

— Когда я такое вижу, то начинаю думать, что мы вернулись во времена легенд.

— Мы сами создаем легенды, — ответил Гаарк. — Все это, — он показал на идущие в темноте колонны, — легенда, воплощенная в жизнь.

— Нужно объявить привал. У них был тяжелый день. Из-за этого проклятого мороза мы теряем сотни воинов.

— Ты слышал о Кине?

Джурак показал на флаг в руке Гаарка.

— Так это правда?

— Видимо, да.

— Он мертв или ранен?

— Скоро узнаем. В любом случае это сокрушительный удар для их армии.

— Что говорит посол?

— Они не пропустили его к себе, но передали письменное послание. Если умрет Кин, исчезнет то, что связывало их армию воедино. Произойдет раскол, и каждая из сторон будет сама за себя. Он был единственным связующим звеном, не русским и не римлянином. Поэтому мы должны усилить атаку. Я хочу, чтобы не только патрулирующие отряды, а вся наша армия была через три дня у ворот Рима.

— Не стоит торопиться, Гаарк. У нас есть время. Наша железная дорога в тридцати милях отсюда. Чтобы проложить сюда рельсы, потребуется не менее десяти дней. — Он показал в сторону Капуа. — Насколько я понимаю, они не успели разобрать свои пути к западу от города. Поэтому, как только мы дойдем до Капуа и отремонтируем мост, у нас будет открытый путь на Рим. Мы переправим боеприпасы, дадим воинам отдохнуть, а затем двинемся вперед. Войска устали.

— Мы будем наступать. В настоящий момент они ослаблены. Если мы начнем наступление сейчас, мы победим.

— Я вижу, ты уже знаешь.

Оливия Варинна Фергюсон подставила Винсенту стул, на который он сел со вздохом облегчения.

— В рану попадает холод, и из-за этого иногда очень трудно ходить.

— Тебе нельзя выходить в такую погоду, — отчитала его Оливия, наливая чай.

Винсент поблагодарил ее за чай и обхватил кружку руками, пытаясь согреться. Он увидел у Оливии на рабочем столе последний номер «Гейтс иллюстрейтед», на первой странице которой крупными буквами было написано: «КИН РАНЕН».

Накануне вечером между Винсентом и Гейтсом произошел серьезный спор. Издатель считал, что народ Суздаля имеет право знать правду, на что Винсент пригрозил ему закрыть газету, если в печати появится хоть одно слово о Кине. К сожалению, пришла телеграмма от президента с указанием опубликовать всю правду, и спор был окончен.