Страница 23 из 139
Небоскребы напомнили мне эшуорфские скалы, а улицы казались похожими на ущелья. Я пробовал работать грузчиком, расклеивал театральные афиши, торговал газетами и шнурками для ботинок. Небольшая тарелка овсянки с куском.хлеба начинала становиться моим ежедневным меню. И, наконец, мне посчастливилось.
II
В Белл-Харбор я попал случайно. Железнодорожное полотно, ведущее туда из города, уложено на бетонных шпалах в уровень с водой, и мне казалось, что поезд мчится по волнам поперек залива Белл-Бай. Белл-Харбор пригородная дачная местность на берегу океана. Окрашенные в веселые яркие цвета почти одинаковые домики вытянулись ровными линиями, все с террасами и полосатыми занавесками, с огороженными палисадниками, где недостаток деревьев возмещается пышными газонами и цветущими кустарниками. Вдоль берега тянется асфальтированная дорога, и все пространство между нею и океаном занято широким песчаным пляжем. Белл-Харбор считается прославленным местом морских купаний.
Внимание мое привлекла громадная вышка для прыжков в воду.
Джентльмен, уныло валявшийся на песке и куривший трубку, пробормотал:
– Ах, вы спрашиваете про эту вавилонскую башню?
Ее построили для Блэк Снейка… Что? Вы не знаете, кто такой Блэк Снейк? Джентльмен оживился и лег на горячий песок.- Хм, догадываюсь, вы не здешний, кролик. Ну, так, к вашему сведению, наш Блэк Снейк величайший
в мире чемпион по фигурным прыжкам в воду. Послезавтра здесь назначены состязания с его участием. Сюда соберется сто тысяч зрителей любоваться этим отчаянным парнем.
– Интересно,-проговорил я, присаживаясь на корточки.
– Ну, платите десять центов или проваливайте, неожиданно предложил мне джентльмен,
– За что же платить? – изумился я.
– Я уже занял своей персоной пространство в тридцать квадратных футов, видите? – сказал джентльмен и, перевернувшись на спину, раскинул руки и ноги так, что действительно занял некоторую часть пляжа, – С вечера сюда начнут собираться зрители, чтобы лучше видеть Снейка. А уж отсюда-то каждый, имеющий хоть один глаз, отлично увидит всю игру мускулов нашего любимца. Поэтому один фут моего пространства я пока оцениваю в десять центов. К вечеру цена повысится. Если вы займете местечко вон с той стороны и посидите, так до захода солнца, вы сможете нажить пятьдесят процентов.
Этот хитроглазый детина явно издевался надо мной.
Я молчал, придумывая месть. Вышка действительно была необычайно высока. Таких не строили у нас в Дижане, где я считался одним из первых пловцов.
– А все-таки мне думается, – проговорил я, с усмешкой посматривая на джентльмена, – что ваш Снейк не сумеет сделать три витка и петлю в одно и то же время.
– Это сделан? было только однажды после сотворения мира, – сказал дженгльмен, – а именно дьяволом, когда он кубарем летел с неба -в преисподнюю. Не говорите, кролик, о том, что выше вашего понимания…
– А вы- лучше платите мне сейчас десять центов. Я покажу вам этот пустячный фокус, и можете предупредить публику, чтобы никто не беспокоился приезжать сюда послезавтра.
Я тоже издевался над собеседником.
– Плачу доллар, если это правда,-мрачно произнес он. – Но ты, негодяй, смеешься, и я сейчас изобью тебя так, что ты навсегда потеряешь вкус к насмешкам, кролик.
Он вскочил, и вид у него был довольно противный.
– Прыгай, кролик, – зашипел он, и тут по неуверенности, с которой он сохранял вертикальное положение, я понял, что джентльмен уже с утра основательно познакомилея с виски. Он схватил меня за шиворот: -Я хочу посмотреть, как ты будешь делать три витка. Сам Снейк делает только два, черт возьми!
Странный любитель спорта подтащил меня за шиворот к подножию вышки. Я вырвался и сжал кулаки.
– Иди и протри глаза, мокрая шляпа, и готовь деньги. Кролик побьет твою черную змею.( Игра слов. Блэк Снейк – буквально: черная змея.)
Но человек опять поймал меня.
– Полезай! Прыгай, или я тебя съем!
Он подтолкнул меня, и, чтобы не упасть, я ухватился за первую перекладину. Отсюда наверх вели узкие лестницы. Меня охватило привычное чувство гимнаста. Ведь в Дижане я славился тем, что при прыжках я изобретал всевозможные головоломные комбинации. И теперь я придумывал фигурный прыжок, чтобы выиграть доллар. Ведь у меня в кармане не было ни цента.
Вышка была выстроена добротно и изящно и оканчивалась небольшой, открытой со всех сторон площадкой. В сторону океана с площадки вытягивалась длинная упругая, как стальная пружина, доска. Я разделся и выпрямился, оглядевшись. Прямо передо мной была пустота – безоблачное небо и необъятное водное пространство.
Подумалось: может быть, там, на другой стороне океана, на эшуорфском берегу сейчас стоит Эдит и смотрит сюда…
Два катера бороздили волны внизу. Меня, вероятно, увидели, потому что к вышке плыли со всех сторон купающиеся. На берегу быстро собирались зрители.
Прохладный ветер приятно обдул меня. Я ступил на доску. Она чуть скрипнула подо мной и стала плавно опускаться. Я никогда не страдал боязнью пространства и мог ходить по краям крутых обрывов, не испытывая головокружения. Такова сила привычки. Я взглянул вниз, не дойдя шага до края. Сверху было тaк ясно видно все, что я различал блеск рыбьей чешуи в голубоватой, пронизанной солнцем воде.
Вдруг я увидел, что один пловец внизу, странно взмахнув руками, исчез с поверхности воды. Я видел, как он быстро шел ко дну. Человек тонул. Надо спасти его. Я оттолкнулся изо всех сил, и в тот же миг доска подбросила меня вверх. Описывая длинную петлю, я делал витки вокруг своей оси и, наконец, кое-как выпрямил руки, инстинктивно чувствуя, что сейчас врежусь в океанские волны.
Открыв в воде глаза, я увидел силуэт погружавшегося человека. Я подхватил его и всплыл с ним наверх.
Потом кто-то больно схватил меня за волосы… Очнулся я на берегу, окруженный толпой. Отхлебнув глоток виски из поднесенного мне плоского флакона, я окончательно пришел в себя.
Юркий человек в тигровых трусиках спрашивал меня:
– Ваше имя? Удивительный прыжок! Спасенного вами уже увезли на катере в город. Вы профессионал или дилетант?
Но в этот момент через толпу протискался низенький толстый человек, почти крича:
– Да где же он? Покажите мне его.
Все почтительно расступились перед толстяком. Он остановился против меня, растопырив руки, потом мягко хлопнул пухлой рукой меня по плечу.
– За вас будут ставить сто против одного. О кэй…
Человек в тигровых трусиках вертелся около меня.
– Небольшое интервью. Для спортивного журнала. Где вы учились прыжкам?
Но толстяк величественно, одним движением мизинца левой руки заставил репортера стушеваться.
– Джентльмены, не мешайте молодому чемпиону одеться. Эй, достали его костюм?
Двое черномазых ребятишек, оказывается, уже успели забраться на вышку и достать мое платье. Я начал одеваться. Ребятишки возились в песке, разыскивая брошенную им монету.
Толстяк посмотрел на меня.
– Вы мой!
Я искал свое драное кепи.
– Простите, не совсем понимаю…
– А зачем понимать? Вы мой… Идемте.
У него была удивительная манера разговаривать. Безотчетно повинуясь толстяку, я пошел за ним по пляжу, сопровождаемый толпой. В Новом -Свете взрослые любопытны больше, чем дети у нас в Эшуорфе. Толстяк, не обращая внимания на окружающих, повторил мягко и настойчиво:
– Я никому не уступлю вас. Вас ждет блестящая карьера. Вы будете купаться в золоте. Сделать четыре витка!.. И каких!.. Остолбенеть можно!
На дороге у пляжа стояло роскошное авто. Шофер почтительно открыл дверцу.
– Прошу, – любезно сказал толстяк, уступая мне честь войти первым.
Я ничем не рисковал, заняв место в авто. Все равно мне некуда было деваться. Когда мы отъехали от пляжа и приветственные крики провожавших замерли вдали, я вспомнил, что не получил выигранного доллара с хитроглазого парня, и мне стало досадно, как никогда.