Эмиссар Черной Армады

– Ты предполагаешь, что его здесь нет? – попросил уточнить Чаев.

– Утверждаю, – отрезал я. – Сто процентов – среди них Найдёныша нет.

Произнёс я это со смешанным чувством облегчения и отчаянья. С одной стороны, было бы неприятно, если бы кто-то из твоих коллег, пусть даже если ты его и не знал лично, осквернил себя предательством, чем бы оно ни объяснялось. С другой стороны – ниточка обрывалась. А поди, нащупай другую.

– Остаётся «Селигер», – сказал Чаев. – Комп, данные из пятой базы. Погибшие при катастрофе суперлайнера «Селигер».

Я вглядывался в лица погибших. Капитан «Изумрудного странника», видимо, испытывал некоторое удовольствие, уничтожая гражданский корабль. Для рагнитов все во Вселенной или противники, или враги. Врага не жалко. С врагами интересно драться. Врагов интересно убивать. Но и капитан «Изумрудного странника» сам стал нашим врагом. И убил его я. В честном поединке. Ах, эти воспоминания минувших дней. Скупые ветеранские слезы.

– Он! – ударил я ладонью по столу. Приятное смуглое лицо, проницательный взор тёмных глаз, чёрные волосы, скромная улыбка.

– Уверен? – Чаев подался вперёд.

– Он, точно.

– Капитан суперлайнера «Селигер» Тимур Ги-атулин, – произнёс Чаев. – Найдёныш. Ха!

Лика, Шестернев и я сидели в компьютерном зале и гадали о ценности моего открытия.

Итак, Тимур Саддыкович Гиатулин родился в 2072 году в Самаре. Всё в жизни шло, как по маслу. Призёр математической Олимпиады Федерации. Командный факультет Академии Космофлота Федерации – один из лучших показателей курса. Год работы на лунном челноке – работа нудная, но начинают с неё практически все космопроходцы. Дальше – пять лет работы в исследовательском центре Космофлота. В рамках международных программ участвовал в исследовании колец Сатурна, лун Урана. Последняя дальняя вылазка – третьим пилотом «Васко де Гама» к Нептуну. Она едва не закончилась плохо. Гиатулин чудом вывел повреждённый разведывательный бот, спас четырёх человек, в числе которых был будущий лауреат Нобелевской премии, нынешний директор института Перспективных Линий Развития академик Леонид Гамов. Но двоих человек так и не спасли.

– Отчёт следственной комиссии по тому делу, – сказала Лика, нажимая клавишу.

Ознакомление с отчётом заняло у нас несколько часов. Мы просматривали видеозаписи, сделанные с борта «Васко де Гама» – искорёженный, разваливающийся разведбот, искажённые болью и отчаяньем лица находящихся на нём людей, заход для последнего, самого важного манёвра. Мы тщательно изучили пространственно-временную реконструкцию.

– Спаслись они чудом, – заключил я.

– Всякое бывает, – изрёк расплывчатую и всегда верную истину Шестернев.

– Всякое, но только не со всеми, – возразил я. – Комп, блок Е-24, с третьей минуты.

Пошёл повтор показаний. Тим Гиатулин был растерян и подавлен, что не вязалось со спокойным выражением лица в тот момент, когда он выводил из атмосферы разваливающийся бот. Похоже, Тим был из породы людей, созданных для того, чтобы выбираться из ада и вытаскивать оттуда других, но не для дачи показаний следственным комиссиям.

– На двадцатой минуте нырка начали отказывать электронные системы, комп начал сдыхать, а потом забарахлила ТЭФ-установка… Я не знаю, почему забарахлила. Потом мы будто попали в смерч… Откуда я знаю, что это было. Бот превращался в консервную банку. Я должен был что-то делать? Почему нарушил пункт девять и двенадцать? Это был единственный выход, понимаете, единственный. Да, я не должен был успеть, но я успел. Ощущение, будто все замедлилось. Время стало какое-то вязкое. Я как муха в киселе двигался. Но успел…

– Отбой, – велел я, и фантом Тима Гиатулина растворился. – Сто двадцать пятая минута.

Заседание комиссии шло на английском языке. Из окон Управления Космических Сообщений ОССН под Каиром, в котором мне недавно довелось побывать, виднелась пустыня.

– Мне кажется, у пилота Гиатулина под воздействием стрессовой ситуации пробудились скрытые резервы организма, – произнесла сухая, одетая в тёмно-коричневое закрытое платье женщина – сопредседатель следственной комиссии с труднопроизносимым финским именем. – О них известно давно. Женщина переворачивает грузовик, под который попал её ребёнок. Почтовый клерк перепрыгивает в минуту опасности через трёхметровый забор. Пожилая дама выносит из квартиры при пожаре сундук весом в сто килограмм

– Пилот Гиатулин нарушил все инструкции, чем подверг корабль и пассажиров опасности, – занудил похожий на бухгалтера тип в форме капитана первого ранга. – Я не верю в какие-то переворачиваемые женщинами танки и прыгающих на десять метров старушек. Оставьте эти истории для прессы. Пилот действовал импульсивно. В ряде случаев неадекватно ситуации. И то, что он вывел бот, не его заслуга Слепой случай. Один на миллион. Им просто повезло.

– Отбой, – приказал я. – По-моему, всё ясно. Ощущение линий угрозы. Замедление времени. Гиатулин сработал, как супер. Правда, непроявленный. Неудивительно, что его действия были восприняты, как неадекватные. Никто из комиссии не смог понять их логику. Все списали на случай. И успокоились.

– Да, согласна, – кивнула Лика.

– С ним обошлись не по-дженльменски, – сказал Шестернев.

– Там завязаны могущественные интересы, – пояснил я. – Никому не охота было раздувать эту историю. В экспедиции прокатывались новые технологии объединения концернов «Глобус». Признание, что они оказались не на высоте, грозило большими неприятностями. Кстати, техника была ни при чём. Во время последующих исследований Нептуна погибло два разведбота, а беспилотных зондов – не счесть. В атмосфере планеты происходят какие-то непонятные и опасные явления.

– Над их описанием до сих пор бьются учёные, – вставила слово Лика.

– В общем следственная комиссия угодила и тем, и этим.

Дело замяли. Судили-рядили, чего же всё-таки достоин пилот – награды или взыскания. С одной стороны – нарушение всех установленных правил. С другой – кто отважится судить победителя? В итоге было достигнуто компромиссное решение. С исследовательским центром Тиму пришлось распрощаться. Но в компенсацию он получил под командование «Селигер» – суперлайнер Космофлота Евразийской Федерации, один из лучших кораблей Земли, роскошная «подарочная» штучка, предназначенная для комфортабельной перевозки тел денежных мешков, чиновников высокого ранга. Шахтёры и мелкие клерки пользовались чем попроще. Тим Гиатулин стал самым молодым капитаном дальнего пассажирского лайнера.

– Идеально подошёл для этой роли, – сказала Лика. – Свои обязанности выполнял образцово. Экипаж подобрал примерный.

– Но не помогло ничего, – продолжил я, – когда «Селигер» встретился с «Изумрудным странником».

– А что могло помочь? – пожала плечами Лика. – Суперлайнер был обречён с того момента, когда попал в сети сканирующих устройств «Изумрудного Странника».

– Итак, «Селигер» уничтожен. Вместе с экипажем и пассажирами, – я встал, потянулся, разминая кости, и прошёлся по комнате. Мои друзья терпеливо ждали, пока я закончу мысль. – Вдруг капитан объявляется на Земле. Притом в несколько странном виде. Он приносит массу неприятностей и преследует враждебные человечеству цели. Как такое могло случиться?

– Предположим, «Селигер» не превратился в облачко плазмы под ударами бортовых орудий «Странника». Может, они взяли его на абордаж. И поняли, что капитан – именно тот, кто им нужен? – предположила Лика.

– Отсюда следует, что они знают о «транспортёре Динозавров», – произнёс Шестернев.

– Почему бы и нет? – пожал я плечами. – Рагниты – загадка. Никому неизвестна степень их могущества, знаний. Никто не знает их истиных целей. Они катятся мутной волной по Галактике, подстраивая под себя десятки миров. И рассаживая там Синие Шары.

– Интересно, как же вы на Акаре не заметили Тима? – спросила Лика. – Вы уничтожили на базе рагнитов все живое и технику.

– Правильно. Нельзя было оставлять ничего, где могла бы притаиться информация о частотной характеристике гитпортала, установленного «Изумрудным странником» у Земли. Мы несколько раз прочесали все помещения, улавливая самые крохотные признаки жизни и компьютерной деятельности. И оставили стерильно чистую базу без намёка на информационную активность.