Страница 12 из 60
Минут через пять мы, запыхавшиеся и взмыленные, выбрались из служебного коридора к автобусной остановке. Господа, откуда взялось это название? Автобусов на Марсе не было с роду. Да и на всей Земле их остались считанные единицы… Вы знаете, что такое остановка в космопорту? Круглый прозрачный купол метров двухсот в диаметре, в котором ждут несколько десятков марсоходов типа «парящий лист» – главное средство передвижения на Марсе. Может, вы мне объясните, почему у вас не прижился воздушный транспорт и вы вынуждены трястись по колдобинам? В другой раз? Хорошо, тогда я продолжаю.
Нас ждал быстроходный «Форд-крокодил» – побывавшая во многих пыльных бурях, с облупившейся жёлтой краской, затрапезного вида машина.
– Сюда, – кивнул обезьяноподобный чёрный брат, и я устроился на неудобном, жёстком, будто специально созданном, чтобы доставить как можно больше беспокойств, сиденье. Салон был рассчитан на трёх человек. В тесной кабине пахло машинным маслом и жжёной резиной. На Марсе отношение к удобствам не такое трепетное, как на Земле. Суровый край первопроходцев.
– Опаздываем, – нервно воскликнул большой чёрный брат. Он вообще был нервным.
Жёлтый брат тоже посмотрел на часы и сдобрил своё восклицание такими сленговыми оборотами, для изучения которых я официально и прибыл на эту планету.
Марсоход встал на стартовую позицию, размеченную светящимися бегущими линиями. Тяжёлая створка отползла, и негр дёрнул машину вперёд, внутрь переходного шлюза. Створка за нами закрылась, кабина слегка завибрировала. Снаружи шуршал выходящий воздух. Давление уравновесилось, и металлическая дверь поползла вверх, открывая нам путь.
– Выезд разрешён, – сообщил космопортовский комп.
В проёме были марсианские сумерки – красно-сиреневые, красивые. На миг я забыл, где и в какой обстановке нахожусь. Будто невидимый художник провёл акварельной кистью, капнув немножечко светлой грусти…
– Успели, – облегчённо произнёс беспокойный чёрный брат.
Врезал по глазам переливчатый синий свет, тревожно запульсировал тонким писком динамик, голос космопортовского компа заверещал:
– Машина номер 16576. Выезд запрещён… Машина 16576, выезд запрещён…
Створка шлюза начала опускаться, отрезая от нас Марс, путь к свободе.
– Переполошились, – сказал жёлтый брат, и выдал новую тираду, тоже весьма заинтересовавшую меня как специалиста по сленгу.
– Не возьмут, – негр ударил по пульту.
«Форд-крокодил» резко рванул вперёд, на форсаже бешено набирая скорость.
Я зажмурил глаза, ожидая, как купол марсохода врежется в острый край опускающейся створки шлюза, как треснет броня и в кабину ворвётся разряженный воздух, как кровь вскипит в жилах и то, что ещё недавно было ассистентом кафедры Лос-Анджелесского университета, превратится в изуродованный кусок мяса.
Крак!!! Треск, звон. Днище вездехода шаркнуло по камням…
Открыв глаза, я увидел убегающую за окном марсианскую пустыню. «Форд-крокодил» нёсся в полуметре над землёй, со скоростью сто километров в час. Размеченная светящимися полосами дорога уходила влево. Значит, мы сворачивали в необитаемые районы. Я обернулся и посмотрел назад, на приземистые строения, купола космопорта. На выползающий из-под земли, готовящийся к старту через двадцать минут самолёт, следующий рейсом «Космопорт – плато Маринера».
– Они направят следом патруль, – сказал желтокожий.
– Пусть найдут сначала, – рыкнул негр. Космопрт скрылся за каменистой грядой.
– Вычислят со спутника, – сказал я.
– Молчи, пёс, – сказал негр.
И я обиделся, поскольку не давал ни малейшего повода для столь неучтивых слов. Но, похоже, чёрный брат имел натуру грубую и невежественную.
Преследователей не было видно ни визуально, ни на экранах радаров. Связь молчала – когда «Форд-крокодил» рвался из шлюза, то срезало будто бритвой все антенны на крыше, теперь мы были без связи. Запас времени у нас был, похоже, невелик. На что рассчитывают безумцы? Максимум через полчаса по информации со спутников нас прижмут мобильные полицейские силы и безжалостно расстреляют. Нигде во Вселенной копы не любят, когда убивают их коллег.
Быстро сгущалась тьма. Над красной пустыней светлело пятнышко Фобоса, с алым отливом чернело звёздное небо, к которому я так привык за время перелёта.
– Перехватчики с базы «Весёлый Джим», наверное, уже в пути, – сказал китаец, а потом ещё немножко расширил мои познания о сленге Марса.
– Успеем, – отмахнулся негр.
Вездеход сбавлял скорость по мере того, как местность становилась всё более каменистой и дикой. Под конец он просто полз, переваливаясь между булыжниками. Бортовой компьютер, наверное, перегреется, лавируя в такой базальтовой мешанине.
– Успели, – наконец сказал негр, когда «Форд-крокодил» замер перед развалинами каких-то убогих строений.
Марсоход чуть не протаранил носом полуразрушенный каменный куб. Мы выбрались из кабины. Скаф был немножко велик, и чувствовал я себя в нём не слишком удобно.
– Пусть побегают за ним, – сказал негр, нажимая кнопку на пульте, выбираясь из кабины и захлопывая дверцу.
Марсоход неторопливо, вразвалочку пополз прочь, выбрался на ровную площадку и начал набирать скорость. Когда полицейские машины разнесут его залпами ракетных установок, то не обнаружат там жареного консервированного мяса беглецов. Конечно, меня это не могло не радовать. Но это была единственная радость. Я влип. И мне не нравились мои спутники.
Я семенил за ними, таща свой чемодан, и ни один не то что не помог, но далее не протянул руку, когда я упал, споткнувшись в темноте купола о какую-то изъеденную коррозией железяку, похожую на колесо старинного марсохода.
Вы говорите, что это заброшенный посёлок металлургов?
Значит, так оно и есть. Люди ушли оттуда не меньше двадцати лет назад. Но, к моему удивлению, в туннелях сохранились рельсы, на них устроилась дрезина. ЭМ-движок работал как часы, из чего я сделал вывод, что место вовсе не такое необитаемое. Если здесь есть рельсы, и если работает ЭМ-движок, значит, кому-то это нужно. Например, моим сопровождавшим.
Не буду описывать катакомбы – вы и так все знаете.
Через несколько минут мы очутились в просторном помещении – что-то среднее между крысиным подвалом и сырой пещерой. Впрочем, там было нормальное давление и можно было разговаривать, откинув шлем скафандра. Там было немного мебели и СТ-система. В общем мы очутились в эдакой пещере Али-бабы… Что? Нет, что вы, Али-баба это не заправила из Кланов, а герой из арабских сказок «Тысячи и одной ночи». Не читали? Что же, я не удивлён…
– Давай посылку, – грубо произнёс негр.
– Как по-вашему, – осведомился я, – Фобос не может упасть на планету?
– Только если очень захочет.
Пароль-отзыв. Придумал я его сам. Для смеха. А почему пароль должен быть угрюмо-серьёзным? Вы не поняли до сих пор, что я жизнерадостный человек? Поняли. Прекрасно.
Пароль убедил меня, что передо мной получатели, и я выудил из тайника посылку.
Негр взвесил её в руке и издал утробный рык, который при желании можно было расценить как свидетельство удовлетворения.
– Отлично. А что с этим? – он кивнул на меня
– К теням предков, – подал дурной совет один из жёлтых братьев. – Он уже на крючке у полиции.
Да падут проклятия и на вас, и на ваших родных до десятого колена. Кто же так поступает? Мне стало нехорошо.
– Человеческий мусор, – рыкнул негр. – В отвал.
Мне хотелось сказать многое. Например, напомнить слова Конфуция, рекомендовавшего не делать ничего такого, за что потом будет стыдно.
Напомнить о том, что чёрные и жёлтые на моей Родине – лучшие друзья, и негоже дырявить друга из ЭМ-оружия. Напомнить о кодексе Кланов, запрещающего лить без особой нужды человеческую кровь, притом кровь таких полезных членов общества, как я. Напомнить о крепчайших в мире узах заключённого на словах договора. О неприкосновенности личности свободного контрабандиста, взявшегося за выполнение заказа. Если бы с каждым курьером расправлялись после задания, дабы спрятать концы в воду, ни один серьёзный человек не занимался бы подобным промыслом, и тогда огромные ценности пришлось бы доверять «крысам», которые тут же бы попадались, не успев ещё и выйти из дома… Но я видел, что эти люди безумны и ничто не способно отвратить их от принятого решения.