Ночь пяти стихий

— Добрый вечер. Роман.

— Вечер добрый, воевода, — кивнул атаман и подбросил в костер сухих веток, от чего пламя пригасло, но тут же взметнулось вверх с новой силой.

— Прибрали братву твою, Роман.

— Всех?

— Из логова ни один не ушел. А вот с обозной засадой незадача получилась.

— Кто ушел?

— Мальчишка, худой такой.

— Гришка. От него ни пользы, ни опасности. Навязался только на нашу шею. Как все началось, бежал, наверное, так, будто по пяткам розгами хлестали?

— Угу. И еще один ушел. Здоровенный такой. Без пальцев на руке.

— Вот это худо, — нахмурился Роман. — Грозный он, да еще разозленный. Самый опасный зверь из всей стаи. Поспешили вы его отпустить. Ох, как поспешили.

— Он нас не спрашивал, — развел руками воевода. — Ну, а ты как, добыл? Я уж наслышан о том, что ты в старостином доме натворил.

— А что делать было? Дьяк чуть весь город не переполошил. А касательно вещицы — не боись. Добыл.

— Покажь!

— Схоронил в укромном месте, чтобы во грех тебя случаем не ввести. Ты лучше свою покажь.

— Да что ты, разве я такой дорогой товар с собой потащу.

Атаман с воеводой помолчали, недовольные друг другом и проклиная каждый в мыслях хитрость своего приятеля. Роман подкинул еще хвороста и протянул руки к огню, будто желая согреть их от мороза. Красные отсветы падали на кожу и просвечивали ее, поэтому казалось, что руки атамановы в крови.

— Воевода, — наконец нарушил молчание атаман. — Ты знаешь, что ни мне без тебя не справиться, ни тебе без меня. Обоим ношу эту тащить надобно. Там столько всего будет, что и на двоих, и даже на сто человек с лихвой хватит. И беспокоиться о том, что один другого во сне удавит, право, не стоит. Даже чтобы нам начать — все части воедино собраны должны быть… Давай именами святыми поклянемся вместе это дело до конца довести.

— Да ты, что ль, в святые имена веруешь?.. Хотя правда твоя.

Двое негодяев прочитали молитву, поцеловали крест, призывая святые имена, произнесли страшную клятву… Потом атаман вынул из кармана два листочка и протянул их воеводе, без особой охоты, но решительно. Жадными глазами пожирая их, воевода схватил листки, разгладил, потом, крякнув, порвал подол своего богатого кафтана и зашитый в нем похожий лист нехотя протянул Роману.

— Все честно, — кивнул атаман.

— Ну теперь Бог нам в помощь, — перекрестился воевода и снова толстыми губами прильнул к кресту.

— Не Бог, а сила нечистая твой помощник! -крикнул Матвей.

— Боярин Матвей! — отмахиваясь, как от черта, сдавленно прошептал воевода.

— Откуда ты взялся, высокочтимый Матвей? — с ненавистью произнес Роман, зло сощурясь.

— Сам Господь привел меня, чтобы ваши дьявольские планы порушить, — улыбнулся Матвей. Видя, что атаман потянулся к эфесу сабли, прикрикнул: — Не шали! Вокруг моих людей больше, чем шишек на деревьях.

— Порублю! — воевода обнажил свою саблю и стремительно кинулся на Матвея. За ним последовал и атаман.

Боярин уклонился от воеводина удара, потом скрестил клинки с атаманом и неожиданно с огромной силой ударил того здоровенным кулачищем в живот. Роман упал на землю — удар надолго сбил ему дыхание. Воевода же, при всей его грузности, оказался неожиданно умелым бойцом. Первые секунды он даже наступал, ожесточенно ругаясь и брызгая слюной. Он был в великой ярости, одержим желанием растерзать дворянина, которое заслонило страх. Но все же против такого противника долго выдержать он не смог. Матвей дрался аккуратно, хотел взять подлого предателя живьем, но, когда последовал молниеносный выпад, отражая его, дворянин взмахнул саблей. Блеснула сталь, и воевода напоролся своим толстым брюхом на острый клинок. Секунду постоял, удивленно разглядывая появившуюся на кафтане кровь, после рухнул на колени и растянулся безжизненно на земле.

— Ох, неважно вышло, — вздохнул боярин. К месту сражения бежали люди. Они были уже близко. Тут атаман отдышался и вновь схватился за выпавшую из рук саблю. С ревом кинулся в атаку.

— Не трогать его, управлюсь! — приказал слугам боярин и начал наступать на Романа.

Теперь он действовал аккуратнее. Так как владел оружием значительно лучше атамана, то вскоре прижал его к избушке и крикнул:

— Бросай саблю, все кончено!

— Не брошу, пока башку тебе не снесу! — с трудом прохрипел вспотевший, покрасневший от натуги, тяжело дышавший Роман.

Матвей дождался все же момента и, когда атаман сделал глубокий выпад, ударил его сильно по клинку и выбил оружие, после чего схватил Романа крепконакрепко и повалился с ним на землю. Вскоре изрыгающий проклятия атаман безуспешно пытался вырваться из крепких рук челядинцев Матвея.

— Ну все, — устало произнес дворянин и вытер ладонью пот со лба.

Он огляделся и увидел…

Воевода полз по земле, ловя ртом воздух. На его губах пузырилась красная пена. Он должен был уже умереть, но будто какая-то бесовская сила поддерживала в нем угасающую, кончающуюся жизнь. Он полз, сжимая в пальцах измятые листки, полз прямо к костру.

— Стой, анафема!

Матвей кинулся к нему, но не успел. Листки полетели в костер, и в мгновение ока огонь пожрал их. Воевода оскалился в жуткой улыбке, уронил голову и в сей миг испустил дух.

— Ха-ха! — засмеялся Роман. — Утер твой воевода тебе нос, Матвей.

— О себе лучше подумай, покойничек. Как после пытки огнем смеяться будешь… Тьфу! — боярин сплюнул на землю. — Обвел все же вокруг пальца воевода…

АТЛАНТИДА. ЗАПАХ КОЛДОВСТВА

Отряд стражников под предводительством Картанага остановился перед массивными железными воротами замка Первого мага. Высокие стены, крепкий металл ворот делали замок неприступной крепостью. Советник готовился к худшему повороту событий, поэтому солдаты принесли с собой длинные штурмовые лестницы — их должно хватить, чтобы забраться наверх.

— Начнут сопротивляться, будем брать замок всей армией Атлантиды, — сказал командир.

— Чтобы сопротивляться, надо иметь гарнизон. У Хакмаса его нет.

Командир пожал плечами — мол, ему-то все равно, как скажут. Шел он сюда без всякого энтузиазма. В отличие от плебса он считал, что по большому счету Видящий маг не сделал Атлантиде ничего плохого. Единственное, за что его можно не любить, так это за то, что, имея силу, он не убил, не сверг слизнякаимператора. Но, естественно, подобные мысли вслух высказывать было нельзя. А еще — офицер предпочитал не связываться с магами.

— Убить мага! Убить! — заскандировала толпа, продолжавшая стойко дежурить перед воротами.

— Дайте его нам! — орали люди.

— Наконец-то решились убить его!

— Нам Хакмаса! Нам!

Сперва Картанаг хотел воспользоваться энергией толпы, но потом пришел к выводу, что для подобного она не лучший помощник. Ничего, для задуманного сгодится и отряд стражи.

— Нам! Нам! — глотки у плебса луженые.

— Разогнать, — приказал Картанаг.

Офицер с готовностью кивнул и обернулся к толпе. Он ненавидел толпу в принципе. И был рад раздать всем пинков.

— Разойдитесь! — закричал он.

— Отдайте мага! Отдайте! Отдайте!

— Мы отдадим его в руки правосудия, грязные свиньи! — крикнул офицер.

— Они врут! Они будут лизать ему зад! — заорал худой бродяга.

— Эти псы используют его, чтобы насылать на нас порчу!

— Он будет трясти землю! Но под присмотром Императора!

— Долой мага! Долой Императора! — заорал пузан. Он бросился вперед, за ним последовало несколько единомышленников. Остальные неуверенно толпились.

— Пустите нас! — заорал пузан.

Картанаг брезгливо посмотрел на него. Вытащил меч. И вогнал его в толстое пузо. Для уверенности повернул его там, выдернул.

Солдаты бросились на толпу, орудуя древками копий. Агрессивность толпы сменилась страхом, и люди побежали со всех ног.

Картанаг усмехнулся, подошел к двери в воротах, постучал приделанным к ней медным кольцом и заорал: