Ночь пяти стихий

АТЛАНТИДА. БОЙ В НИЖНЕМ КРУГЕ

Желтое мощное тело саблезубого тигра напряглось. Зверь выгнулся и осклабился. Его хвост дрогнул, уши прижались. Тигр прыгнул, взвился в воздух желтой стрелой. И ничто не могло в мире помешать ему погрузить клыки в плоть и ощутить привычный вкус крови. Рядом с ним метнулась белая фигура гигантской степной пумы.

Тигр целился в покрытое красной чешуей горло. Пума пыталась устроиться меж острых, как бритва, гребней на спине дракона и запустить в твердую кожу когти.

Чудовище изогнулось, ударило хвостом, высекающим искры из камней. Нападавшие были быстры и ловки, но и дракон не уступал им. Твердая голова встретила тигра в полете, и зверь обрушился на землю. Когти пумы скользнули по острому гребню, распоротые подушечки лап окрасились кровью. Пума кувыркнулась и оказалась прямо под широкой, похожей на слоновью, ногой дракона. Гигантская туша нависла над зверем. Дракон готов был подмять под себя врага, но тут тигр напал снова — сабли-клыки впились в спину дракона. Хлынул поток темно-коричневой крови — ее капли падали на землю, превращаясь в драгоценные камни. Окрестности огласил рев, от которого дрогнули скалы. Казалось, окружающий мир не выдержит этого страшного звука. Удар хвоста опять смел тигра, но теперь прекрасный и ловкий зверь полетел в пропасть. Она казалась бы бесконечной, если бы где-то в глубине бездны не светился отвратный желтый огонь, который не сулил ничего хорошего.

Тигр падал в этот свет, и он пронизывал тело насквозь, Отдавался страшной болью. Собрав последние силы, тигр обернулся черным орлом и взмыл вверх, с трудом выбираясь из ада.

А в небе уже кипел бой. Дракон обернулся летающим ящером и бился с красным соколом грудь в грудь. Сыпались удары клювов, которые могли бы дробить базальтовые плиты. Бились крылья. Капала кровь, рассыпалась в воздухе радугой. Соколу приходилось туго. Он погибал. Зубы летающего ящера готовы были сомкнуться на его шее, но тут в бой вступил орел. Он налетел на чудище, впился когтями, и они, сцепившись воедино, рухнули вниз, где их ждали острые, как копья, пики каменной гряды.

Орел, не долетев до земли, оторвался от ящера и устремился в небо. Ящер затормозил падение, ударился оземь и обернулся лучником. Запела тетива, засвистела стрела и нашла свою цель — попала в крыло сокола. Вторая настигла орла, скользнув по шее.

Птицы падали на землю, а лучник посылал одну стрелу за другой. Но больше попасть не смог. Сокол обернулся огромным пехотинцем, вооруженным тяжелым копьем. А орел — маленьким и вертким гвардейцем Императора Атлантиды, вооружение которого состояло из небольшого щита и короткого меча. В руках у лучника возникла палица размером ненамного меньше его самого, И трое сошлись в ожесточенной драке.

Все дрались умело. Но двое никак не могли справиться с одним.. Удар палицы — и щит гвардейца разлетелся на куски. Еще один удар, и копье пехотинца отлетело в сторону.

Продолжалось все это долго, но в конце гвардеец изловчился, поднырнул под руку лучника и перерубил сухожилие на его ноге. Лучник рухнул, оставалось только перерезать ему горло. Но тут он исчез. Вместо него закружился целый рой ос, нещадно набросившихся на бойцов.

Пехотинец превратился в огонь, и осы, объятые пламенем, стали падать. Но это продолжалось недолго. Вместо ос возникла стена дождя, и огонь начал гаснуть…

Череда превращений продолжилась. Участники сражения принимали все более невероятные формы. Принц не знал, как это у него получалось. Но получалось как бы само собой. Колдун был прав — законы нижнего круга не так трудно освоить. И дрались с Великаном они пока на равных. Никто не мог победить.

Принц потерял счет тем обличьям, которые принимал. Но неумолимо битва двигалась к концу. Участники уставали. Все чаще менялись условия. Все больше перевешивалась чаша — то в одну, то в другую сторону.

И вот наконец наступила развязка.

Великан-карлик неожиданно приобрел свой вид. Парпидас был прикован к стеклянной скале тяжелыми металлическими кольцами. Он был измотан и исчерпал все свои силы.

— Ты наш, — крикнул Видящий маг.

— Ты глупец, — крикнул великан-карлик. И, собрав силы, обернулся бабочкой. Но тут же в руке принца оказался сачок. Тогда Парпидас вспорхнул маленькой птицей, но вокруг нее сомкнулась клетка.

— Все, — прошептал Видящий маг.

— Все? — засмеялся Парпидас. — Для вас — все! Он стал увеличиваться в размерах и превращаться в невиданную даже здесь, осклизлую, всю усеянную острыми шипами, режущими пластинами, острой шерстью тварь. Клетка не могла сдержать ее. И прутья начали лопаться. Толстая, как бревно, с кривыми желтыми когтями лапа потянулась к принцу и начала рвать его тело.

Принц погибал. Причудливый мир нижнего круга стал рассыпаться, уходить куда-то в сторону. Принцу предстоял переход на другой круг — круг смерти. И ему было обидно — он не сделал очень многого в этой жизни. Он слишком мало узнал. Он хотел жить. Но сие от него зависело меньше всего. Он проиграл схватку с Парпидасом, и смерть была бы освобождением. Но он был не уверен, что достигнет его. По уговору он должен стать рабом карлика-великана. Зависнуть в какой-то темной сфере полубытия и выполнять приказы мерзкого колдуна. Мертвые глаза слуг великана-карлика — что может быть страшнее? Но теперь такой взор будет и у него, принца-наследника Атлантиды. Так что он хотел именно смерти…

Очнулся неожиданно. Услышал плеск волн. Ощутил их мерное покачивание. Услышал покрикивания надсмотрщика. А потом почувствовал холодную влагу на губах. Нагнувшийся над ним Видящий маг пытался влить ему в рот какой-то сладкий напиток.

— Где я? — слабо прошептал принц.

— На твоей галере, принц, — этот голос принадлежал Видящему магу.

— А Клебос?

— Он остался в прошлом.

— Мы победили Великана?

— Да. И «Бриллиант Таримана» наш.

— Я помню, как погибал.

— Он почти победил нас, но твоя отвага отвлекла врага. И я смог окончательно добить его.

— Выходит, я на что-то сгодился.

— Принц, ты держался так, как могут держаться только избранные. Ты был хорош. И даже Парпидас признал это.

— Мы держим путь домой?

— Да. У нас много дел. Нам нужны еще два камня. Принц поднялся. Слабость уходила быстро. Он вдохнул полной грудью морской воздух. Наконец подул легкий ветерок.

— Мы найдем их, учитель! — уверенно произнес он.

РУСЬ. КРОВОПИЙЦА

Всадник встрепенулся и хотел хлестнуть коня, но тут Лука ловко перехватил поводья с криком:

— Врешь, не уйти тебе!

Грохнул выстрел, красное пятно расплылось на груди Луки. Он отступил на шаг, удивленно и с сожалением посмотрел на свой залатанный недавно кафтан — мол, дурачина, зря старался, и как подрубленный рухнул на землю.

Всадник отмахнулся саблей, лошадь взбрыкнула и рванулась вперед. Так бы и ушел конник, если бы Евлампий сломя голову не кинулся под копыта и не ударил своим громадным топором по ногам лошади…

Гнедой споткнулся, перекувырнулся и замер, сломав себе шею. Всадник отлетел на пару шагов, и на него навалилась братва всем скопом. Но он все-таки смог подняться, мощными движениями расшвыривая облепивших его врагов. Однако силы были слишком неравны. И как не был могуч конник, разбойники сбили его с ног, прижали к земле и с трудом, сплевывая кровь и выбитые зубы, повязали-таки крепкими веревками.

Как бычка на привязи, пленника поволокли в чащу, награждая пинками и осыпая ругательствами. Гришка понуро плелся следом. На душе у него было муторно. Ему было жалко путника. Хотя, может быть, он и останется жив — может, отпустят, обшарив все карманы, или скорее всего, если он действительно большой чин, оставят на выкуп.

На поляне, встряхнув пленного, как куль, разбойники представили его пред светлы атамановы очи.

— Куда собрался, мил человек? — улыбнулся Роман, и улыбка эта не предвещала ничего хорошего.