Чужая жена

Леонард повернулся к Маре.

— Просто превосходно, — сказал он, облизывая губы. — Вы нас здесь совсем испортили. Так мы и домой не захотим возвращаться.

Мара застыла, не донеся «угали» до рта. Она кивнула, не в состоянии выдавить из себя ни слова. Все, о чем она могла сейчас думать: как он только что использовал прошедшее время — испортили, не портите — словно присутствие здесь съемочной группы, а вместе с ней и Питера, осталось в прошлом.

У Мары заныло в груди. Аппетит пропал. Нехотя она покатала пальцами комочек «угали» и попыталась отвлечься, наблюдая за тем, как ест Карлтон. От напряжения он даже нахмурился, подхватывая мясо с подливой, набивая рот и жуя с надутыми, как у хомяка, щеками. Казалось, он пытается наверстать все те полные тревоги дни, когда у него не было возможности сполна насладиться кушаньями. Расправившись еще с парочкой порций, он повернулся к Маре — комочек «угали» со стекающей с него жидкостью завис в воздухе.

— У меня есть для вас сюрприз, — произнес Карлтон. — Теперь, когда фильм, можно сказать, у нас в кармане, мне кажется, я мог бы еще немного потратиться.

Мара в замешательстве посмотрела на него. Несколько дней назад Карлтон рассчитался с ней за жилье, добавив к этим деньгам выплаты деревенским жителям и довольно крупную сумму, которую он назвал ее «актерским гонораром». Тогда у нее сложилось впечатление, что он исчерпал свои ресурсы.

Лицо Карлтона расплылось в улыбке.

— Как только я покажу нарезку отснятого в Лос-Анджелесе, от желающих отбою не будет. Найдутся и те, кто захочет выкупить часть эпизодов, которые останутся после монтажа, а это тоже деньги, и немалые. И вот что я подумал: у нас есть счета, с оплатой которых можно повременить, и если о них пока забыть, мы вполне можем вас выручить. — Он махнул рукой в сторону строителей. — Своих ребят я могу оставить у вас на месяц. Они закончат бассейн, соорудят хорошую смотровую площадку — там, где у вас сейчас дюжина жалких стульев. Так что вы будете готовы к наплыву посетителей.

Мара нахмурила лоб, пытаясь сообразить, о каком «наплыве» идет речь.

— Рейнор-Лодж должен стать местом паломничества для туристов, — сказал, как будто все уже решено, Карлтон. — Что-то вроде гостиницы «Файрмонт» в Сан-Франциско.

Мара лишь покачала головой.

— Я о такой даже не слыхала.

— Именно там Хичкок снимал свое «Головокружение». С тех пор в «Файрмонт» ни единого дня не пустовал ни один номер. Владельцы сколотили состояние, которого хватило бы на вторую такую гостиницу.

— Он прав, — подхватил подошедший Леонард. — Люди обожают посещать места, где снимались любимые фильмы. — Он указал на веранду. — Тот, кто увидит Лилиан Лэйн с Питером Хитом на этой веранде в лучах заката, будет грезить о том, чтобы в его жизни случилось то же самое, и те, кому это по карману, ринутся за романтикой сюда.

— И это, заметьте, — вмешался Карлтон, — вовсе не охотники на местных животных. Это те, кто ценит прекрасное. Молодожены, пары, прожившие вместе долгую жизнь, целые семьи.

Гордый собой, он одарил Мару очередной улыбкой. Не требовалось особой проницательности, чтобы понять — в его словах содержится трезвый расчет: как решить те проблемы, которыми она поделилась с ним в первый же вечер. На мгновение Мара представила себе, насколько проще станет ее жизнь — гости уедут, Джон вернется из Селуса, начнутся сафари, где уже не будет места охоте. И заживут они счастливо. Но даже представив себе картину беззаботного будущего, она не почувствовала, что принадлежит ему, словно сейчас она находилась в совершенно ином измерении.

— И, само собой, — продолжал Леонард, — мы не преминем упомянуть о вашем приюте в разных нужных местах — расскажем о кухне, об обслуживании, общей атмосфере. Особенно о кухне! — Он повернулся к Питеру. — И ты тоже, я прав? Люди всегда прислушиваются к отзывам актеров. — В его голосе послышалась жалобная нотка. — Почему-то все верят им на слово.

— Я, конечно, замолвлю словечко, когда мы вернемся домой, — отозвался Питер.

Его голос казался печальным. Мара сцепила руки на коленях. Если бы им только удалось остаться наедине и вспомнить недавнее прошлое, вместо того чтобы стремительно уноситься все дальше и дальше в будущее.

— Я пришлю вам фотографии, чтобы вы могли повесить их на стены, — добавил Карлтон. — Мы щелкнем несколько кадров сегодня вечером. Вам понадобятся совместные фотографии персонала и съемочной группы и, само собой, много, много снимков Питера.

— Еще мы можем оставить некоторые предметы реквизита, — предложил Леонард. — Сценарий. Предметы гардероба. — Он указал на вечернее платье Мары, которое красным пятном выделялось на дальнем конце стола.

— И вот еще что, — объявил Карлтон, сделав паузу, чтобы удостовериться, что Мара его внимательно слушает. — Вы можете оставить себе генератор и два больших прожектора. — Он развел руки в эффектном жесте, будто волшебник, демонстрирующий свои умения. — Теперь у Рейнор-Лодж будет не просто бассейн, а настоящий водоем, залитый светом.

Мара медленно кивнула, постепенно постигая сказанное. Джон всегда мечтал о возможности хоть как-то осветить водопой, чтобы даже тогда, когда луна пряталась за тучами, гости могли наблюдать за животными, приходящими после захода солнца. Но генератор на вид был совершенно новый. А прожектора немалых размеров наверняка стоили уйму денег.

— Вы и так уже рассчитались со мной сполна, — запротестовала Мара.

— Это ничто, — настаивал Карлтон, — по сравнению с тем, что сделали вы.

Он перевел взгляд с Мары на Питера.

— Вы оба.

Что сделали вы.

Слова, прозвучавшие во внезапной тишине, повисли в воздухе, словно электрический заряд. Мара вгляделась в лицо Карлтона в попытке разгадать, понимал ли он, что на самом деле происходило между ней и Питером. Если понимал, то зачем ему понадобилось говорить о ее будущем сейчас, словно оно лежало перед ней нетронутым и неизменным. Быть может, он пытался сказать ей и нечто другое, разворачивая перед ней радужные перспективы, открывавшиеся перед приютом…

Мара перевела взгляд на Питера. В напряженном изгибе рта и потерянном взгляде она угадывала неуверенность, будто теперь, без указаний посторонних, он не знал, что ему делать и как быть. Наблюдая за его лицом, Мара ощутила неожиданный прилив сил. От Питера всегда веяло уверенностью и надежностью, но сейчас она почувствовала, что настал ее черед быть решительной и сильной.

— Я рада, что сделала все, что смогла, — ответила она Карлтону, не сводя глаз с Питера. — Я и сама никогда этого не забуду.

Питер улыбнулся, лицо его смягчилось.

— То же самое я могу сказать и о себе.

После ужина началась фотосессия. Леонард заставил всех членов съемочной группы позировать по очереди. Каждый должен был держать в руках нечто, что говорило бы о его профессии: Брендан — осветительную лампу, Джеми — наушники и магнитофон, бвана Бум — штатив, а Ник — черную блестящую камеру, которую он прижимал к груди, словно дитя.

Время от времени кто-то из съемочной группы хотел сняться с Питером. Не выказывая ни неудовольствия, ни нетерпения, он фотографировался в обнимку, если его просили, и послушно улыбался в камеру. Наблюдая за ним, Мара вновь почувствовала, как что-то укололо ее в сердце. Внезапно ей подумалось, что он так старается, потому что и сам верит в то, что этим может сделать что-то хорошее для нее, вернее, для ее будущего в Рейнор-Лодж. Пока Питер старательно улыбался в камеру, Мару все больше одолевало отчаяние — неужели оно уже не оставит ее? Как ей хотелось побыть с Питером наедине, ни о чем не говорить, не строить планов, а просто забыться в мягком свете фонарей под просторами ночного неба.

— Ваша очередь, Мара! — окликнул ее Леонард. — Становитесь рядом с Питером. Не забудьте, что вы больше не Мегги рядом с Люком, а мемсаиб Рейнор-Лодж в компании со звездой экрана Питером Хитом.

Леонард поставил их рядом так близко, что они соприкасались и плечами, и бедрами, так что Мара вновь ощутила притяжение их тел; кровь понесла по жилам воспоминание о внезапной свободе, которую она почувствовала в полутемной хижине.