Жених с приданым

Джулия уставилась на свою рюмку.

— Я окончательно запуталась. Сотни раз спрашивала себя: если бы это выяснилось до того, как мы поженились, отменила бы я свадьбу? Или все дело в том, что у Бена была связь с замужней женщиной? И закончилась она всего за несколько месяцев до того, как он встретил меня. Или причина в том, что кто-то еще требует внимания? А я привыкла, что все внимание он отдает мне. — Она беспомощно пожала плечами. — Я в таком смятении, что не способна ответить на эти вопросы.

Несколько минут Фелисити молчала. Казалось, она ищет способ, как самым мягким образом передать внучке очередную порцию бабушкиной мудрости. Она взбила подушку, поиграла жемчужными бусами.

— Безусловно, Бен унизил тебя, Джулия, — наконец заговорила она. — И по-моему, он жаждет следующие шестьдесят лет каждый день целовать тебе пальцы на ногах. Конечно, если это заставит тебя простить его. Но не только у тебя есть гордость. Если ни во что не ставить гордость мужчины, с ним потом трудно иметь дело. Похоже, с этим ты и столкнулась, продолжая наказывать его.

— Если ты предлагаешь мне…

— Я ничего не предлагаю, — покачала головой Фелисити. — Все зависит от того, насколько ты хочешь сохранить свой брак. Я хочу сказать только одно: надо обдумывать свои поступки, прежде чем будет слишком поздно. И помни: Бен может уйти. Сомневаюсь, что тебе удастся убедить его вернуться. У него большой опыт быть нежеланным. Ты это очень хорошо знаешь. Вряд ли он будет терпеливо сносить отчуждение жены.

— Амма, наверно, ты права… Я должна вернуться домой и забыть обо всем, что случилось?

— Не совсем так, моя дорогая. Ничего не сдвинется с мертвой точки, пока твои разум и сердце закрыты для малыша.

— А что, если он не сын Бена? — вырвалось у Джулии. Что происходит? Бабушка, которая подбадривала ее в каждый период жизни, сейчас заняла жесткую позицию.

— Какое это имеет значение? Маленький мальчик отчаянно нуждается в родителях, в любви.

Бен готов дать ему все это. Он не стал ждать официальных доказательств своего отцовства. И это не умаляет его, а, напротив, возвышает. Что же касается бедной запутавшейся Мариан Дэйэс, то она могла спать с пятнадцатью различными любовниками. Она могла не знать, кто из них отец.

Но по крайней мере, когда она решила отдать ребенка, она пошла верным путем. Она выбрала мужчину, твердого в моральных принципах, который взял на себя труд вырастить мальчика.

— Ты и ее защищаешь? — разозлилась Джулия.

— Это не мое дело — защищать или осуждать.

Но помни: не так много женщин, достаточно отважных, чтобы признать свою неспособность к материнству. Я уверена, что это решение ей далось непросто. Но я равно уверена, что младенец появился на свет не для того, чтобы расплачиваться за грехи родителей.

— И ты думаешь, что мое поведение — для него наказание?

— Да. Потому что ты можешь стать хорошей матерью. Ты всегда хотела иметь детей. Так что, миссис Бон Каррерас, поезжай домой и веди себя соответственно.

— Я не собираюсь наводить глянец и улыбаться, пока не заболит лицо, — Джулия чуть не подавилась своим шерри, — лишь бы спасти свой брак!

— Я тебе и не предлагаю.

— А мне показалось, что предлагаешь. По-твоему, если я не хочу потерять мужа, то должна поехать домой, впорхнуть в его объятия и притвориться, будто безоговорочно принимаю младенца. Сижу и не могу дождаться двухчасового кормления.

— Ох, Джулия, перестань! — с негодованием фыркнула Фелисити. — Ты не имеешь права обниматься с Беном, пока не хочешь принять малыша.

Но еще меньше у тебя права дурачить его! Совсем нехорошо делать материнские жесты при пустой душе. Не только ребенок заслуживает лучшего. Бен тоже заслуживает лучшего. И кроме того, он не дурак: он почувствует неискренность. Ради бога, дитя мое, оставь свою глупую гордость и займись тем, что действительно имеет значение. Главное — любовь. Твоя к Бену и его к тебе.

— Прости, если я разочарую тебя, Амма, Джулия откинулась на подушки, — но я еще не совсем готова поверить в это. Возможно, мне нужно отойти на некоторое расстояние от ситуации. Тогда я сумею рассортировать свои чувства.

— Да, дорогая. — Фелисити вздохнула. — Когда все сказано и сделано, только ты можешь решить, что для тебя лучше. Но, пожалуйста, помни: ты с первого взгляда влюбилась в Бена. Не спеши бросать его! Я рискую показаться банальной, но позволь напомнить тебе, что говорили старики: не выплесни вместе с водой и ребенка. В твоем случае поговорка обретает буквальный смысл.

Когда Бен услышал шум машины Джулии, отъезжавшей от дома, он начал проклинать себя.

Какой он нечуткий! Добился того, что она думает, будто он заинтересован только в одном — загнать ее в ловушку.

Бен опустился на край неубранной постели в хозяйской спальне и закрыл лицо руками. В эти дни он превратился в ходячего болвана. И ничего больше. Ему казалось, что малыш никогда не спит больше часа подряд. Кроме того, Бен никак не мог приспособиться к кормлению младенца такого возраста.

Мальчика почти постоянно тошнило. Как правильно рассчитать питание? Бедный малыш! Чего стоят одни только синяки, оставленные тяжелой мужской рукой.

Я должна быть уверена, что он в безопасности, сказала Мариан. Теперь Бен знает, почему она использовала слово «безопасность»…

Тяжело вздохнув, он лег на постель и уставился в потолок. На мгновение дом показался таким благословенно спокойным…

Яростные вопли малыша, транслируемые монитором, выхватили Бена из цепких объятий сна.

Полусонный Бен заставил себя сесть и посмотреть на часы. Шесть часов? Черт, Пистолет проспал почти три часа! Что же касается Джулии, то она уехала почти четыре часа назад.

Какого дьявола, где она? Или она вернулась, пока он спал? Или уехала навсегда?

Малыш пускал пузыри и что-то бормотал, но уже не плакал. Бен решил, что, пока бутылка с питанием греется в микроволновке, у него есть время спуститься вниз и проверить, стоит ли в гараже машина Джулии.

Машины там не оказалось. Не оказалось и записки на кухонном столе, мол, приезжала и снова уехала. В довершение всего вышла неувязка с питанием. Бен поставил таймер микроволновки вместо сорока секунд на четыре минуты и довел содержимое бутылочки до кипения.

А младенец начал хныкать. Опять.

Бедный малыш! Бен достал из холодильника новую бутылочку и сунул в микроволновку. Конечно, проверив, правильно ли поставлен таймер. Бен снова выглянул в окно и посмотрел на гараж. Никаких признаков Джулии.

Рано или поздно придется дать мальчику имя, подумал Бен, откусывая сломанный ноготь и не спуская глаз с подъездной дорожки. Не может же он вечно называть его Парень или Пистолет. Только вряд ли Джулия поможет в выборе имени: в их отношениях полное отсутствие прогресса. С каждым днем они все дальше отходят друг от друга.

Малыш буквально надрывался от крика. Удивительно, как такое крохотное тело может производить подобный шум!

— Пистолет, усмири свой гнев, — пробормотал Бен, схватил бутылку с питанием и, прыгая через две ступеньки, поднялся наверх.

Малыш ухитрился перевернуться в кроватке и теперь упирался головой в боковую сетку. К тому же его вырвало. Что же касается подгузника, он отлично нагрузился!

Пока Бен справился с подгузниками и накормил малыша, пролетел еще час. Все еще никаких признаков Джулии. Прижав прикорнувшего мальчика к плечу, он ждал, пока малыш срыгнет. И как обычно, без успеха. Теперь Бен маршировал по комнате, прислушиваясь, не раздастся ли гул машины, въезжающей на подъездную дорожку.

Только чуть раньше половины восьмого зазвонил телефон. Малыш проснулся, отрыгнул и вывалил все на шею Бена.

— Прости, дорогой, если поймала тебя в неудачный момент, — сказала Фелисити Монтгомери, когда Бен пояснил, почему у пего немного усталый голос, — но с новорожденными в доме и правда не бывает подходящего времени для звонка. Не буду тебя задерживать. Я только хотела бы перекинуться парой слов с Джулией.