Легион хаоса

Они — это те, имена которых нельзя было произносить вслух, если не хочешь накликать их на свою голову и заплатить страшную цену за их появление.

Только обладающие истинными знаниями могли отважиться вызывать их, но им следовало быть начеку.

Они называли сами себя ВЕЛИКИМИ ДРЕВНИМИ и были суровыми, богохульствующими богами, или по меньшей мере существами, сила которых равнялась силе богов.

Во главе всех стоял Стульху, восьминогий властелин ужаса и призраков, существо, родной стихией которого было море, которое, однако, так же легко могло перемещаться по суше и по воздуху.

Помогали ему обладавшие ненамного меньшей силой и злобностью Йог-Сотот, все—в—одном—и—одно—во—всем, азотот, пускающий—пузыри—в—центре—бесконечности, Суддэ-мэлл, вечно—погребенный и Властелин—Земли и мрачного—царства—пещер, Суб-ниггурат, черная—коза—с—тысячью козлятами, и, наконец, Ниаральатонн, бестия—с—тысячью—рук.

А также другие существа, обладавшие меньшей силой, но такие же ужасные в гневе, как и боги: Вендиго, бродящий—по—чердакам, Глааки, рожденный—кометой…

Число им — легион, и каждый в отдельности был достаточно страшен, чтобы быть богом. В течение многих веков они царствовали на Земле, а чтобы проявлять свою власть, они создали из запретной протоплазмы множество страшных существ, отвратительных тварей, образу которых они могли придать любую форму и которые стали их руками, ногами и глазами.

Но как бы могущественны ни были ВЕЛИКИЕ ДРЕВНИЕ, они обладали плохим предвидением.

Миллионы лет они царили на Земле и не заметили, что те твари, которых они сами же и создали, начали восставать против них и строить планы против их господства.

Потом началась война.

Угнетенные народы Земли, и прежде всего согготы, которых ВЕЛИКИЕ ДРЕВНИЕ сами же и породили, восстали против суровых богов и попытались сбросить их гнет. Земля пылала, война гигантов превратила ее поверхность в пустыню за одну-единственную огненную ночь.

ВЕЛИКИЕ ДРЕВНИЕ победили, однако при этом они использовали силы, злоупотреблять которыми было запрещено даже им. Их кощунственные действия заставили явиться со звезд более сильных богов, старших богов, которые с древних времен пребывали в состоянии сна в районе звезды Бетельгейзе и во сне следили за радостями и горестями всей Вселенной.

Они призвали ВЕЛИКИХ ДРЕВНИХ прекратить свои действия, так как это могло повредить самому Творению.

Но опьяненные властью ВЕЛИКИЕ ДРЕВНИЕ не прислушались даже к этому последнему предупреждению и восстали против старших богов, и снова началась война, ожесточенная борьба между теми, которые явились со звезд, и теми, которые продолжали там жить.

Даже лик Солнца потемнел, когда столкнулись силы света и тьмы. Один из десяти миров, вращавшийся на своей орбите вокруг Солнца, раскололся на миллионы осколков, а Земля превратилась в шар из раскаленной лавы.

В конце концов старшие боги победили, но даже их силы не хватило, чтобы уничтожить ВЕЛИКИХ ДРЕВНИХ, так как то, что не живет, не могут убить даже боги.

И тогда они изгнали ВЕЛИКИХ ДРЕВНИХ с поверхности этой опустошенной звезды.

Стульху утонул вместе со своим домом в Эрлайе и уже много веков покоится на дне моря.

Суддэ-мэлл был проглочен огненной лавой и скалами, а все остальные твари и существа рассеялись по всему свету и оказались в самых мрачных темницах по ту сторону действительности.

С тех пор прошло два раза по сто миллионов лет, и в течение двухсот миллионов лет они ждут, так как не может умереть то, что вечно, пока смерть не победит время…

* * *

Долгое время после того как Некрон закончил свой рассказ, в маленькой комнате царило молчание. Старик говорил очень медленно, постоянно делая длинные паузы, во время которых его дух, казалось, бродил где-то далеко от действительности. Солнце над крепостью уже зашло; в каморку проникли темнота и холод, и казалось, что вместе с ними в помещение проникла туманная дымка, окутавшая двух таких разных людей и похожая на жуткое, беззвучное эхо слов Некрона.

Де Врис выпрямился на стуле и посмотрел на Некрона проницательным взглядом. Рассказ старого колдуна произвел на него более сильное впечатление, чем ему самому хотелось бы признать. Он чувствовал странное беспокойство, которое не мог объяснить. Казалось, что слова старика задели в нем, разбудили глубоко спрятанное знание, которое всегда было при нем и о котором он даже не подозревал.

— Это довольно… интересно, — нарушил наконец Де Врис гнетущее молчание, которое возникло между ними. — Поистине пугающая история, Некрон. Почему вы рассказали ее мне?

Прежде чем ответить, Некрон некоторое время молча смотрел на него, и в его глазах было такое выражение, от которого скверное самочувствие Де Вриса еще больше ухудшилось.

— Потому что это больше, чем просто история, — сказал он наконец. — Это правда, Де Врис. Все произошло именно так, как я вам рассказал. А также многое другое.

Де Врис сделал судорожное глотательное движение.

— Даже… даже если все было так, — нервно сказал он. — Почему вы рассказываете мне все это, Некрон? Какое мне дело до историй о существах, которые вот уже двести миллионов лет как мертвы?

— Не мертвы, — поправил его Некрон. — Не может умереть то, что вечно, пока смерть не победит время, — повторил он последние слова своего рассказа. — Они всего лишь спят, Де Врис. Они спят и ждут.

— И вот…, — начал Де Врис, запинаясь. В его душе рос страх. — Что… что вы имеете в виду? Говорите!

— И вот, — сказал Некрон и шумно вздохнул, — время ожидания для них закончилось, Де Врис. Они начали просыпаться.

* * *

Уже был почти поддень, когда мы отправились в университет Мескатроник.

Мой новый спутник помог мне доставить мой багаж из заброшенного дома в настоящую гостиницу Аркхема, находившуюся напротив развалин на другой стороне улицы. И тогда я впервые увидел дом таким, каким он был на самом деле: настоящие руины, заброшенные десять или более лет тому назад, в которых обитали лишь крысы и пауки.

Лестница, по которой я недавно поднимался наверх, во многих местах прогнулась, перила треснули, и даже на ступенях во многих местах зияли дыры. Теперь мне казалось просто чудом, что я не сломал себе шею еще по пути в тот кошмарный номер.

Зал, в котором я регистрировался и разговаривал со стариком, — нет, думал, что разговариваю, так как в действительности не было ничего того, что мне привиделось, — оказался большим помещением, засыпанным обломками и мусором. Потолок с одной стороны обрушился, так что взгляд беспрепятственно проникал до дырявой крыши.

Мираж. Все оказалось ничем иным, как иллюзией; ложь и обман, один из излюбленных приемов наших врагов.

Сейчас, задним числом, для меня казалось загадкой, почему я не заметил ловушку. Кто-то или что-то, видимо, подействовало на мои притуплённые чувства и блокировало мои магические способности.

Только в гостинице я действительно осознал, как близко находился к смерти (или, возможно, к чему-то еще более страшному). Если бы Шэннон не появился буквально в самый последний момент, то вместо запланированного свидания с Говардом я нашел бы преждевременный конец в могиле.

Я быстро переоделся и вновь спустился в вестибюль, где меня уже ожидал Шэннон, который, как оказалось, тоже снял номер в этой гостинице. Когда я спускался по лестнице, он стоял у администраторской и беседовал с портье.

Заметив, что я подошел, он прервался на полуслове, попрощался с озадаченным служащим и показал на улицу.

— Отправляемся в путь, — сказал он. — До университета довольно далеко.

Я кивнул, вышел через вращающуюся стеклянную дверь на тротуар и с любопытством огляделся. Город проснулся: то тут, то там кто-то спешил, ссутулившись, по тротуару или по проезжей части улицы, один единственный автомобиль с оглушительным грохотом медленно полз по разбитой мостовой, а ветер доносил жалобный звон колокола.