Страница 27 из 34
В смятении Николь забыла о конверте.
Она оставила его там, где любой мог взять. И Николь поняла с неотвратимой определенностью, что конверт нашли.
Пирс узнает о ее двуличии. Он услышит злое и совершенно беспощадное сообщение. И Николь некого за это винить, кроме самой себя.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Луиза стояла у стола с конвертом в руке. Его первым увидела Николь, спустившись по лестнице и направляясь в столовую.
— Луиза, — довольно спокойно произнес Пирс, — по-моему, вчера мы сказали все.
— Я приехала сюда, Пирс, не для того, чтобы заставить тебя переменить отношение ко мне. — Она вертела в руках конверт, проводя большими пальцами по краям. — Я пытаюсь спасти тебя от этой женщины. Я слишком уважаю тебя, чтобы позволить ей одурачить тебя.
Конверт притягивал Николь как магнит. Не отдавая себе отчета, она сделала несколько шагов и встала недалеко от Пирса лицом к Луизе.
— Оставь, Луиза. Я попросил Николь выйти за меня замуж, и она согласилась. Ничего из того, что ты можешь сказать, не заставит меня переменить свое решение.
Луиза смерила Николь с ног до головы ненавидящим взглядом и снова — с головы до ног. Мрачный триумф сверкал в ее глазах.
— Ты уверен, что знаешь, кто твоя невеста на самом деле?
— Я знаю все, что мне надо знать. Это женщина, которую я люблю.
— Ах да, няня! Милая, самоотверженная скромная няня. Она оставила престижную больницу и приехала в маленький городок на Западном побережье, чтобы заботиться о ребенке и быть поближе к своим родственникам. — В голосе Луизы звучала явная насмешка, а в глазах сверкало злобное торжество. — Скажи мне, Пирс, тебе понравились ее родственники?
— Я не встречался с ними. — Первый раз в голосе Пирса прозвучали ноты сомнения.
— Нет, милый, встречался! Одну из них ты хорошо знал. Очень хорошо.
— Ради Бога, перестань говорить загадками!
— Ладно, перехожу к делу. — Она подняла конверт и держала его вертикально на уровне плеч. — В моих руках интересные бумаги.
— Отдайте их мне. — Николь наконец обрела голос и кинулась к Луизе. Но поздно.
Открыв клапан конверта, Луиза высыпала его содержимое на стол. Документы, письма и старую, потрепанную фотографию двух маленьких девочек, скрепленную со снимком Арлин, ее мужа и сына. Такое чертовски ясное доказательство, что нет смысла отрицать.
К чести Пирса, он сохранял спокойствие.
— Что это? И где ты достала конверт?
— Это мое. Она украла их из моей комнаты. — Николь в отчаянии закрыла глаза. Щеки горели от стыда.
— Она такая же няня, как я астронавт! — крикнула Луиза. — Она тетя Тома. И не думай, Пирс, будто ее интересуешь ты. Ты для нее всего лишь преграда на пути к цели. Она приехала в Орегон и втерлась в твой дом для того, чтобы быть рядом с племянником.
— Не будь смешной, — возразил он. — Ты или все выдумала, или заблуждаешься.
«Ох, дорогой мой!» — беззвучно всхлипнула Николь. Ей так хотелось прижаться к нему.
— Нет, Пирс. Прочти сам, если ты не веришь мне. Читай! — Луиза махнула рукой, бумаги заскользили по скатерти в его сторону. — Я твой друг и слишком хорошо к тебе отношусь, чтобы позволить попасть в ловушку. И если, узнав, зачем на самом деле твоя бесценная Николь приехала в город, ты посмотришь мне в глаза и подтвердишь, что по-прежнему хочешь на ней жениться, я больше не скажу ни единого слова.
— Ты уже наговорила слишком много, — мрачно бросил он. — Не твое дело влезать в бумаги Николь. И кроме вреда, ты ничего не принесла дружбе, которой, по твоим словам, ты дорожишь.
Николь подняла голову и украдкой посмотрела на него. Черты лица будто вырезаны из камня. У нее на глазах умирала его любовь.
— Это все, Луиза? Тогда я буду благодарен, если ты оставишь нас. Поезжай домой. У тебя больше нет здесь дел.
Она ушла. Осталось невыносимое молчание. Такое чувство, будто вот-вот рухнет огромная стеклянная стена. И наконец она рухнула. Николь поняла, что смертоносные осколки уничтожили все счастливое, что они с Пирсом пережили сегодня. Надежды на восстановление не было.
— Пирс, — прошептала она, — это не так, как представила Луиза.
— Есть ли доля правды в ее обвинениях?
— Крохотная. Я тетя Тома.
— Не понимаю, каким образом?
— Арлин моя сестра. Когда мы были маленькими, мать отдала нас приемным родителям. Об этом написано здесь. — Николь кончиком пальца ткнула в кипу бумаг.
Пирс перешел в гостиную и смотрел в окна. Будто ему стало невыносимо ее видеть.
— Ты всерьез думала, что сумеешь бесконечно хранить свой секрет?
— Нет! — воскликнула она. — Я и не собиралась его хранить.
— Неужели? И когда же ты собиралась открыться?
— Сегодня вечером. — Она презирала себя за отчаяние, звучавшее в голосе. — Признаю, что я все время откладывала. Но я обещала себе все рассказать сегодня за обедом.
— Почему? Потому что я уже выставил себя дураком и еще один удар по моей гордости не убьет меня? Или ты думала, что уже выжала из меня предложение и я как джентльмен не изменю своему слову?
— Пирс, мое отношение к Томми не имеет ничего общего с чувствами к тебе. — Первый осколок нашел свою цель. — Ты должен верить мне.
Его смех ударил в сердце вторым осколком.
— Почему я должен верить тебе? Ты лгала мне с того дня, как вошла в дом. И делала это так искусно, что у меня ни разу не возникло подозрение.
— Я хотела сказать тебе! — крикнула она.
— Любимая, что мешало тебе? Извращенное чувство чести? Несуществующие моральные правила?
— Я боялась! Думала, ты увидишь во мне угрозу твоим правам опекуна и не позволишь быть рядом с Томми. Я самая близкая из его живых родственников. И я понятия не имела, какой ты человек.
— Правильно, ты не знала. Но это не помешало тебе судить обо мне и решить, что я не захочу принять тебя?
— Ты мог приревновать мальчика. — Какими жалкими казались причины в ясном свете дня. Какими своекорыстными и низкими. — Ты мог подумать, что я хочу забрать его у тебя.
— Поэтому ты решила сначала стать миссис Пирс Уорнер. Жаль, что Луиза положила конец твоим планам, да?
— Я уже говорила, что сегодня вечером хотела все рассказать. Я бы никогда не вышла замуж, имея от тебя секрет. Никогда.
Почему он не может понять? Николь перешла в гостиную. С тех пор, как они вернулись в коттедж, небо зловеще потемнело, добавляя дурные предзнаменования в и без того мрачную атмосферу.
Несмотря на гнетущую жару, дрожь сотрясала Николь. Она подошла и тронула его за плечо, надеясь вызвать остатки нежности и тепло сочувствия, если не понимание.
Он не оттолкнул ее. Скорее, обдал холодом. Ее прикосновение не тронуло его.
— Лгунья, — рявкнул мужчина, который всего час назад говорил ей о любви и о том, что будет лелеять ее до конца своих дней.
— Я не лгу сейчас, — всхлипнула она. — И я никогда не лгала, когда говорила, что люблю тебя. Я хочу провести с тобой, Пирс, все оставшиеся дни.
— Даже если я считаю, что Тому лучше жить в Аризоне у дедушки и бабушки? А нас он будет навещать раз или два в год? Любимая, и тогда ты захочешь оставаться со мной?
Насмешка, прозвучавшая в его словах, невыносима.
— Разве так ужасно, что я хочу вас обоих? — воскликнула она, взяв его руку и подтягивая к лицу. — А что бы сделал ты на моем месте? Я прожила почти до тридцати лет, не зная, что у меня есть сестра. Потом я нашла ее и тут же потеряла, не успев увидеть, обнять, поцеловать.
На мгновение ей показалось, что она пробила броню отторжения. На долю секунды он встретился с ее ищущим взглядом и тут же снова отвернулся к окну.
— Нет, Пирс, — продолжала она, — я не позволю тебе отворачиваться от меня.., от нас! Если, по-твоему, мое нежелание потерять шанс быть рядом с сыном сестры превращает меня в презренную особу, то хотя бы наберись мужества сказать это в лицо.
— Начинается гроза, — заметил он.
— Даже если наступает конец света, мне все равно! Я не позволю тебе уйти от объяснений. Этого я не заслуживаю!